Вариант «Зомби» - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 19

Докторша полетела в одну сторону, стонущий зэк – в другую. Следом, расправив плечи, выскользнул Константин – танцующей, незнакомой поступью. Клокову показалось, что он видит этого человека впервые. Лишнев как будто включил дополнительные аккумуляторы – казалось, из него во все стороны «рвется» энергия. Энергия разрушения. Смерти. Хаоса. Боли. Казалось, эта невероятная сила, заточенная в сосуде, беснуется, ищет выхода. Находит. Выплескивается на жертву.

Один удар следовал за другим. Леха-Гестапо, попытавшийся встать на ноги, получил в пах второй раз. Потом третий. Лишнев делал паузу, затем бил прицельно, калеча противника. Это было очевидным для всех.

«Пахан» упал на мерзлую землю, так и не сумев подняться на ноги. Похоже, он потерял сознание после очередного удара.

– Стоять! Лишнев!!! Стоять! Убью!

Выстрел из ружья. Дикий гвалт птиц, сорвавшихся с насиженных мест. Салидзе с дымящимся стволом в руках. Зинка – рядом с ним. И тройка инженеров компании-работодателя… Без теплой одежды. Один – с кружкой кофе в руках.

По всей видимости, докторша успела добежать до домика руководства, подняла всех на ноги. И Салидзе, недолго думая, схватился за ружье.

– Стоять! Лишнев! – снова выкрикнул бригадир. Жора быстрыми шагами сокращал расстояние до замерших возле столовой людей.

– Стою! – сплюнув на землю, сообщил Константин.

На ствол в руках бригадира он смотрел довольно равнодушно, словно перспектива получить в лоб пулю его ничуть не пугала.

– Урод! Ты что делаешь, а?! – прошипел Салидзе, в ярости потрясая ружьем. – Да я тебя…

– Не надо, мальчики, – всхлипнула Любаня за спиной Дмитрия.

«Все из-за тебя, стерва, – мстительно подумал парень. – Мучайся теперь…».

– Господи, дай нам всем разума… – отчетливо произнес Фокин, выступая вперед. – Братья мои, давайте прекратим…

– Так, всем молчать! – резко отчеканил человек, державший кружку с кофе в руках. – Говорить буду я!

Лишнев отступил на несколько шагов назад и чуть приподнял ладони, словно признавая чужую власть. Докторша присела возле поверженного Лехи, пытаясь привести того в чувство нашатырным спиртом, какими-то лекарствами.

Инженер вышел вперед, остановился напротив кучки наемных рабочих. Пристально оглядел всех, задержал взгляд на Лишневе. Потом обернулся к стонущему Лехе.

– Зинаида! – резко сказал человек. – Этот – как? Жить будет?

– Будет, Геннадий Андреевич! – торопливо ответила Зинка. – Полежать немного придется. Но все будет нормально, обещаю.

– Тогда пусть лежит молча! Для его же пользы, – цинично произнес инженер. И вновь обратился к собравшимся: – Значит, так! Вчера я представился всем, за исключением Клокова, который находился в лазарете. Я – Геннадий Андреевич Прохоров, главный инженер проекта. Еще раз повторяю для наемных рабочих, особенно для тупорылых: здесь я решаю, кому как жить и кому как дышать! Вы – свободны в передвижениях по острову. В разумных пределах, о которых говорилось вчера. Вас никто не ограничивает в личной жизни. Только не забывайте об одном, самом главном! Вы подписали контракт с компанией, дающей работу. Там четко сказано, за что начисляются зарплата и премиальные. В каких случаях наемный работник может быть оштрафован или уволен за нарушение условий контракта.

Мне неприятно говорить об этом, но сегодня два наемных работника грубо нарушили трудовое соглашение. Алексей Мезенцев пытался ударить ножом Константина Лишнева. Тот, в свою очередь, пытался нанести увечья коллеге.

«Мезенцев, – догадался Дима Клоков. – Фамилия Лехи-Гестапо – Мезенцев». А инженер, меж тем, продолжал.

– И Лишнев, и Мезенцев могут быть уволены за подобные действия. У меня есть для этого все основания… Однако на первый раз ограничусь денежным штрафом. Оба будут лишены премии за первую неделю работы.

– Это нечестно, начальник, – прохрипел начинающий приходить в себя Леха. – Он же начал первым!

– Молчать! – крикнул Прохоров. – Молчать! Вы все здесь, – он обвел людей взглядом, будто поймал их в сетку. – Вы все здесь для того, чтобы работать! Нам не нужны эти дебильные разборки! Кто круче, кто пальцы шире растопырит… Мне нужны здоровые люди. И нормальный рабочий процесс. Все, что будет мешать этому – удаляется с острова. Повторяю! Для первого раза поступаю мягко – штраф!

– А потом ледокол обратно к острову развернешь, начальник? – не удержался Мезенцев. Лидер «партии зэков» изо всех сил старался восстановить пошатнувшееся после схватки реноме. И если «достать» Лишнева он сейчас не мог, то побравировать независимостью перед главным инженером – запросто.

Геннадий Александрович не ответил, он лишь посмотрел на Леху-Гестапо ледяными, холодными глазами. И вдруг Леха заткнулся. Возможно, он, как и Дима Клоков, как и многие другие, понял то, что вслух не сказал Прохоров: «никто не будет разворачивать ледокол к острову». А остальное можно было домыслить без труда. Вспомнить, как главный инженер пообещал: «Все, что будет мешать этому – удаляется…».

И Лишнев, который обычно никому спуску не давал, за словом в карман не лез, теперь стоял молча. Крепко сжав зубы. Так, что скулы резко выступили. Повисла гробовая тишина. Прохоров выдержал паузу, почти как в театре, словно давал рабочим время переварить недосказанное, но очевидное. Затем повторил:

– Лишнев и Мезенцев оштрафованы. Вопрос закрыт. Кто попробует вернуться к оному или попытается вернуть к нему остальных – виноват сам. Все, проехали! И не забывайте: отсюда только один выход – до большой земли можно добраться на ледоколе компании. Ваша задача – не только попасть туда. Еще и получить достойное, немалое вознаграждение за ударный труд. Приятного завтрака!

– А мы уже поели, – задумчиво глядя в сторону, произнес Марат Доценко кротким-кротким голосом.

Несмотря на все напряжение ситуации, Дима Клоков чуть не затрясся от смеха. Таким дурашливо-приторным был голос Марата.

– А мы еще нет, – копируя интонацию Доценко, ответил Прохоров.

Повернувшись спиной к наемным работникам, он зашагал к домику. Первым не выдержал Марат, уж больно смешно главный инженер спародировал его придурочный тон. Потом засмеялся Лишнев, заулыбался Фокин. К ним присоединился серебристый колокольчик Любиного смеха. Георгий Салидзе опустил ствол и глупо улыбался, качая головой. Ситуация потихоньку разряжалась. И только Леха-Гестапо сидел на земле, кривясь от боли. Он злобно ухмылялся, почему-то поглядывая на Диму Клокова.

Гром грянул перед обедом. Нет, не случайна была та кривая ухмылка «пахана»…

Первую половину дня крепили запасной дизель-генератор к фундаменту, разводили длинные «хвосты». Дима наконец познакомился с той самой пещерой, про которую накануне рассказывал Доценко. Правда, Клоков представлял ее немного по-другому. Здесь половину «крыши» создавал ледяной купол, примыкавший к базальтовой стене. Люди ли проделали длинный туннель во льду, или это было природное явление? Дима не рискнул «доставать» вопросами кого-либо из инженеров, а сам определить не смог. Бригада смонтировала дизель. Протянула толстые, будто змеи, электрокабели к выходу. Под руководством инженеров «развела» их по сторонам – к поселку и к подземной рабочей площадке, которой Дима еще не видел. Время до обеда пролетело быстро, незаметно.

Несмотря на усталость, Дима остался доволен. Работать было интересно. После утреннего внушения Прохорова никто никого не подкалывал, не задевал. Люди работали, как единый организм, четко – пункт за пунктом – выполняя план, разработанный инженерами.

Диму тронул за плечо зэк по кличке Пинцет, когда они шли в сторону поселка, на обед.

– Слышь, парень, – тихо сказал подручный Лехи-Гестапо. – Отстань-ка от толпы, задержись. Базар перетереть надо.

Сердце заколотилось в два раза быстрее. Однако Дима молча сделал то, о чем просил Пинцет. Они, как будто невзначай, понемногу сдвинулись в хвост колонны. Пропустили ее вперед, и зэк показал, что надо свернуть в сторону, за черную, наполовину вросшую в землю, избушку. Остались вдвоем.