Рыцари подземных магистралей - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 35

Однако вступать в прения по данному вопросу не хотелось. Тем более что никто не спрашивал мнения Юрия Павловича. Какая, по большому счету, разница? Человек поступил в пункт «фильтрации», значит, так надо. А его профессия никак не повлияет на окончательный диагноз. Если псих – значит псих. Как говорится, у нас плюрализм, и на этот счет двух мнений быть не может.

С хрустом, смачно, зевнув, Юрий Павлович стал читать сопроводительные бумаги, переданные врачом психоразвозочной машины.

– А-а-а! – радостно сказал он. – Вот и стало понятно, от кого мы сейчас подушку оторвем...

Тимофеев снял трубку внутреннего телефона, набрал короткий номер.

– Игорь Борисович? – уточнил он. – Здравствуй, дорогой, еще раз! Уж не ты ли посреди ночи панику навел? Спецкарету отправлял к метро «Площадь Мужества»? За дамой сердца, не иначе. Ты? А-а-а! Бинго! Так вот, карета превратилась в тыкву марки «Газель», робингуды с полосатыми палочками – в «зебру» на переходах, кучера – в мышей. А прекрасная принцесса ждет тебя в приемном отделении. Лети! Забирай!

Тимофеев выслушал короткий ответ и повесил трубку.

– «Шаттл»! – улыбнулся он. И сообщил своему отражению в зеркале: – Настоящий, стопроцентный американский «шаттл»!

Не прошло и пяти минут, как дверь хлопнула, на пороге появился слегка помятый Игорь Борисович Ракитин. Он быстро прошел по коридору, от внутренних помещений к стойке. Энергично протянул руку врачу приемного отделения, крепко сжал вялую кисть Тимофеева.

Тот охнул.

– Псих! – заявил Тимофеев, потирая ладонь. – Искалечишь приемного врача, больше рта не раскрою! Забудь тогда про рыцарей в блестящих латах! Навеки!

Ракитин улыбнулся, хотел было проскочить мимо Юрия Павловича.

– Стой! – скомандовал тот. – Здесь я начальник. Когда скажу – забирай, тогда и заберешь. Чего так часто дежуришь, а? Отпуска, что ли, у ваших?

– Ага, – грустно вздохнул Ракитин.

– И я дежурю, – зевнул Тимофеев. – У нас тоже отпуска. Так что, Игорь Борисович, все психи Питера на нас молятся! Мы с тобой – в первой линии окопов. Вот! Расскажи, как у тебя новенькие в отделении? Весело?

– Дама интересная есть, – пожал плечами Ракитин. – Только прибыла к нам, первичный осмотр прошла. Вроде здорова. Намекаю ей, мол, чего к нам? У вас все нормально... Как раскричится... Мол, лечите, гады, а то повешусь. Потом вены вскрою. И приходить буду по ночам в платье Афродиты. Ну только не это, сам понимаешь.

Короче, с трудом успокоили. Разместили в палате. А потом через час или два прохожу мимо, слышу – по мобильнику разговаривает. Жалуется подруге, что в новом наборе глаз положить не на кого. Говорит, мол, ты, Жанна, не торопись. Пока ничего приличного не пропустила.

– Да... – вздохнул Тимофеев. – Значит, скоро и Жанна приедет. Наведут тебе шороху в отделении. Публичный дом организуют. Счастливый ты. Бесплатная эротика прямо на рабочем месте...

Ракитин предпринял было вторую попытку проскочить мимо стойки.

– Стой! – скомандовал Тимофеев. – Здесь я начальник. Будешь злить – вообще новенькую не отдам. Расскажи, что еще интересного?

– Мужик любопытный вчера приехал, – глянув на коллегу, как удав на кролика, ответил Ракитин. – Тихий такой... Но ходит по коридорам, в ладоши хлопает.

– Аплодирует, что ль? – не понял врач приемного покоя. – Артист сбрендивший? Неактуально!

– Да нет, не аплодирует, – объяснил Игорь Борисович. – Идет по коридору, остановится: хлоп! Пройдет еще три метра, остановится: опять хлоп! В угол коридора зайдет: хлоп!

– Ух ты! – восхитился Тимофеев. – Раритетный экземпляр. Таких у нас еще не было. Повезло тебе, Борисыч.

– Да, повезло! – отозвался психиатр. – Теперь у нас в отделении с крокодилами все в порядке.

– Ч-ч-чего? – Тимофеев чуть не упал со стула.

Пристально, с профессиональным интересом посмотрел на Ракитина.

– Ну, я к тому мужику подошел, – как ни в чем не бывало объяснил Игорь Борисович. – Спрашиваю его: мол, чего в ладоши хлопаешь, мил человек? А он: крокодилов пугаю! Я говорю: не бойся, мил человек, нет у нас в отделении крокодилов. Он на меня внимательно так посмотрел: хлоп в ладоши. Вот потому, говорит, и нет крокодилов! Не любят они этого... Хлоп!

Тимофеев громко фыркнул.

– Так что, Юрий Павлович, заходи к нам в отделение смело, ежели что. С крокодилами мы покончили. Раз и навсегда!

– Псих, – твердо сказал Тимофеев.

Как всегда, было непонятно, кому он адресовал это слово – врачу или пациенту. Ракитин вновь попытался прорваться к «приемнику», где его ждала новенькая.

– Стой! – приказал Тимофеев. – Куда? Я здесь начальник. Документы на пациентку еще не оформлены. Стой и жди.

– Ты что, издеваешься, что ли? – возмутился Ракитин. – А чего вытащил тогда?! Чего языком чешешь?

– Скучно мне, – честно признался врач приемного отделения. – Сижу вот один. С ума схожу. Представляешь, от нечего делать научился пяткой за ухом чесать.

– Поздравляю, – саркастически заявил Игорь Борисович. – А писать через дырочку в кармане не пробовал?

Но врач приемного отделения его не слышал.

– Ровненько так имя и фамилию пациентки написал... – Тимофеев с гордостью показал бланк.

– Ах ты!.. – вскипел Ракитин. – У тебя ж все на нее заполнено!

– Стоп! – невозмутимо сказал Тимофеев. – С тебя еще одна история, потом забирай новенькую. Расскажи, как эта тетка... Ну, из старой гвардии. Которую пять зеленых человечков утащили в летающую тарелку. Помнишь? Вывезли на другую планету, глумились над ней по-всякому... В лесу, где на деревьях росли крикливые обезьяны.

– А, эта? – погрустнел Ракитин. – Нормально. Ребенка ждет от инопланетянина.

– Да ты что?! – восхитился Тимофеев. – Ну? Ну?

– Правда, еще не решила: родить или спровоцировать выкидыш. Все ходит ко мне десять раз на дню. Советуется...

– А ты?

– А что я? Говорю: правильно. Нельзя такие вопросы второпях решать. Надо все тщательно обдумать, взвесить все «за» и «против».

– Псих, – одобрительно сказал Тимофеев.

– Соседка ее с цепи сорвалась, – еще больше погрустнел Ракитин. – Раньше тихая была. Теперь, как услышала про выходки негуманоидов – по три тарелки в день мухобойкой сшибает.

– А мухобойка откуда?

– Тапок приспособила, – пояснил Ракитин. – Дырку проковыряла и к полотенцу привязала.

– Ясно. Кулибин в пижаме, – кивнул врач приемного покоя. И, подумав, добавил: – Непорядок у тебя, Борисыч, в отделении. Крокодилов повывели, а от летающих тарелок проходу нет!

– Так с рогатками в этом году плохо... – виновато пожал плечами Ракитин. – Не завезли. Со снабжением беда, сам знаешь.

– Псих! – окончательно решил Тимофеев. – Ладно, развлек ты меня. Зачет. Иди забирай новенькую.

Знакомая мелодия щекотала Кирилла, настойчиво пробиралась в ухо, топталась копытами по голове. «Какая упрямая!» – во сне подумал Кил. Диггер попытался обмануть ее, залезть с головой под подушку. И вдруг подскочил на месте. Он вспомнил, где находился! Кирилл глянул на часы – десять тридцать. Перегнулся через край постели, вслепую, на полу, отыскивая брюки. Чертов мобильник спрятался где-то в груде одежды. Закопался, подлец! Нашел время, блин. Шахтер...

– Але! – страшным шепотом произнес Кил, выйдя победителем из схватки с закрытым карманом.

Обернулся посмотреть, не разбудил ли ранний звонок Оксану. Но девушка крепко спала на животе, подложив руки под подушку.

– Здорово, кабан! – услышал диггер жизнерадостный голос Ружа. – Ты че там, опух? Я тебе уже с полчаса по городскому трезвоню, ты трубку не берешь. Что случилось?

– По городскому? – шепотом спросил Кил и вновь посмотрел на спящую девушку. – Погоди, брат! Я сейчас!

Джинсы, смотавшиеся в клубок после борьбы с карманом, никак не хотели сдаваться хозяину. Тогда Кил завернулся в покрывало, схватил мобильник и огромными бесшумными скачками помчался разговаривать на кухню, дабы случайно не разбудить сладко посапывавшую принцессу.