Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Листая календарь летящих будней…

Губерман Игорь Миронович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Листая календарь летящих будней… - Губерман Игорь Миронович - Страница 16

Изменить размер шрифта:

* * *

Вокруг хотя полно материальности,

но знают нынче все, кто не дурак:

действительность загадочней реальности,

а что на самом деле – полный мрак.

* * *

Бурлит российский передел,

кипят азарт и спесь,

а кто сажал и кто сидел —

уже не важно здесь.

* * *

У писательского круга —

вековечные привычки:

все цитируют друг друга,

не используя кавычки.

* * *

Сбываются – глазу не веришь —

мечты древнеримских трудящихся:

хотевшие хлеба и зрелищ

едят у экранов светящихся.

* * *

Мы уже судьбу не просим

об удаче скоротечной,

осенила душу осень

духом праздности беспечной.

* * *

Вой ветра, сеющий тревогу,

напоминает лишь о том,

что я покуда, слава Богу,

ни духом слаб, ни животом.

* * *

Предай меня, Боже, остуде,

от пыла вещать охрани,

достаточно мудрые люди

уже наболтали херни.

* * *

Не числю я склероз мой ранний

досадной жизненной превратностью;

моя башка без лишних знаний

полна туманом и приятностью.

* * *

Не травлю дисгармонией мрачной

я симфонию льющихся дней;

где семья получилась удачной,

там жена дирижирует ей.

* * *

Когда близка пора маразма,

как говорил мудрец Эразм,

любое бегство от соблазна

есть больший грех, чем сам соблазн.

* * *

Плачет баба потому,

что увяло тело,

а давала не тому,

под кого хотела.

* * *

Художнику дано благословлять —

не более того, хоть и не менее,

а если не художник он, а блядь,

то блядство и его благословение.

* * *

С разным повстречался я искусством

в годы любованья мирозданием,

лучшее на свете этом грустном

создано тоской и состраданием.

* * *

В одном история не врёт

и правы древние пророки:

великим делают народ

его глубинные пороки.

* * *

Ты к небу воздеваешь пылко руки,

я в жестах этих вижу лицемерие,

за веру ты принять согласен муки,

а я принять готов их – за неверие.

* * *

Господь не будет нас карать,

гораздо хуже наш удел:

на небе станут нагло жрать

нас те, кто нас по жизни ел.

* * *

Бог печально тренькает на лире

в горести недавнего прозрения:

самая большая скверна в мире —

подлые разумные творения.

* * *

Я храню душевное спокойствие,

ибо всё, что больно, то нормально,

а любое наше удовольствие —

либо вредно, либо аморально.

* * *

Жила была на свете дева,

и было дел у ней немало:

что на себя она надела,

потом везде она снимала.

* * *

Тайным действием систем,

скрытых под сознанием,

жопа связана со всем

Божьим мирозданием.

* * *

Схожусь я медленно, с опаской,

по горло полон горьким опытом,

но вдруг дохнёт на душу лаской,

и снова всё пропало пропадом.

* * *

Когда мне почта утром рано

приносит вирши графомана,

бываю рад я, как раввины —

от ветра с запахом свинины.

* * *

Вульгарен, груб и необуздан,

я в рай никак не попаду,

зато легко я буду узнан

во дни амнистии в аду.

* * *

Людей давно уже делю —

по слову, тону, жесту, взгляду —

на тех, кому я сам налью,

и тех, с кем рядом пить не сяду.

* * *

У внуков с их иными вкусами

я не останусь без призора:

меня отыщут в куче мусора

и переложат в кучу сора.

* * *

Я живу в тишине и покое,

стал отшельник, монах и бирюк,

но на улицах вижу такое,

что душа моя рвётся из брюк.

* * *

Первые на свете совратители,

понял я, по памяти скользя,

были с несомненностью родители:

я узнал от них, чего нельзя.