Человек с мешком - Романов Александр Юрьевич - Страница 1

Александр Романов

Человек с мешком

Часть первая

ОБОРОТНИ ДВОРАННЫ

ГЛАВА 1

Заблудившийся в трех соснах

Когда я понял, что все это мне не мерещится, что я на самом деле не могу понять, где иду, я остановился. Но было уже поздно: я столько плутал перед тем, что сейчас не знал, в какой стороне обратная дорога.

Немыслимо! Я заблудился в двухсотметровой лесопосадке, буквально перед собственным домом, в центре города. Это никак было не возможно, но ни единого городского звука я не слышал, не видел ни одного огонька. Только ветер шумел вокруг листьями.

Был первый час ночи. Я возвращался домой, услышал впереди пьяные голоса – и свернул в заросли от греха подальше. И ют! Да эту чахлую поросль и лесом-то назвать нельзя – так, заросший пустырь. Ну что это – нарочно, что ли?!

Я постоял, попробовал успокоиться и подумать. Яснее, однако, не стало. Я обязательно должен был куда-нибудь выйти из этих кустов! Но до сих пор не вышел. Хотя все равно ведь ничего другого не оставалось – не сидеть же тут всю ночь?

Это просто глупо. Я пошел дальше. Может, это мне просто так ночью кажется – что вокруг непроходимые заросли? А на самом деле ничего такого нет. Как ему и положено.

Но ощущение, что мир вокруг ничем не напоминает собой рощу, по которой я ходил столько раз, было навязчиво до головной боли. А ведь я и так весь день с утра на ногах! Вдобавок не евши!..

С огромным трудом я удерживал себя на мысли, что все это какое-то нелепое недоразумение. Вроде того случая, когда, приехав в закрытой машине в глухой двор, я никак не мог сориентироваться в хорошо знакомом, казалось бы, месте.

Но то случилось днем, я все равно оставался в городе и, в общем, не так уж обеспокоенно себя чувствовал. Но теперь, ночью, голодному, путаться ногами в каких-то корнях! Поминутно рискуя остаться без очков…

Тут наконец заросли начали редеть, я с облегчением выбрался на открытое место. Одновременно небо слегка расчистилось, выглянула луна и осветила все кругом. Я огляделся… И сел где стоял на подкосившихся ногах.

Если бы при этом у меня еще в глазах потемнело, я бы только обрадовался. Увы, наоборот, – только еще ярче засветилась луна. Я поправил очки, протер глаза и полез в карман за сигаретами. Здесь, как говорится, без поллитры было не разобраться.

Покурив немного, я малость пришел в себя. Я очень удачно сидел на какой-то коряге. Луна светила вовсю. А прямо передо мной стеной стояли огромные разлапистые ели. Что мне делать и как себя вести, я совершенно не знал.

Полагалось бы, наверно, захихикать истерически или за голову схватиться. Но меня не тянуло как-то ни к тому, ни к другому. Я сидел, курил и чувствовал, как где-то внутри меня нарастает лихорадочный жар.

Особенно в голове. Словно меня нагревали токами высокой частоты. Очень, между прочим, гнусное состояние. Впечатление было такое, как будто весь мир вокруг меня сворачивается в длинную, бесконечно вытягивающуюся трубу…

Лес был, был! Он торчал передо мной сплошным черным силуэтом, хотя мир свернулся так туго, что в этом свитке с трудом помещалась моя голова. Я чувствовал, как кольцами охватывает щеки, уши, череп и подбородок. Потом кольца сомкнулись совсем уж невыносимо, и я прикрыл глаза.

Тишина.

Посидев так какое-то время и все еще ощущая жар в голове, я приподнял веки.

Черная стена елей.

Все. Не избежать!

Из всего, что я знал о подобных вещах – видит бог, я и не предполагал, что когда-нибудь что-то такое может и в самом деле приключиться, тем более со мной! – вытекало мало утешительного.

Никакой подготовки, снаряжения, никакого представления о происходящем у меня не было. А ситуация сулила мало приятного даже владеющему искусством. Единственно, что я мог вспомнить обнадеживающего, так это то, что если в открывшийся проход – вот как сейчас – не входить, то останешься в своем мире.

А мне сейчас как раз ну никак уж не хотелось куда-нибудь перенестись. За эту мысль я и ухватился мертвой хваткой. Это было хоть что-то! Поудобнее устроился на коряге, закурил и приготовился сидеть до рассвета. Раздумывая в глубине души о том, как забавно будет, когда поутру эта тайга исчезнет.

Тайга не исчезла.

На рассвете я пережил самые неприятные минуты. Становилось все светлее, небо на востоке наливалось перламутром, и со страшной отчетливостью местность вокруг меня переставала быть ночным видением. Прямо на глазах оборачиваясь обыкновенной прогалиной в обыкновенном лесу. Подернутой полупрозрачной дымкой предутреннего тумана. Обыкновенное чудо, так редко видимое современным горожанином.

По причине тотальной оторванности от природы, надо полагать. Связанной с урбанизацией, цивилизацией, индустриализацией и еще бог знает с какими «циями», привнесенными нам благодатным двадцатым веком. Не считая иных причин…

Но поляна!.. В лесу!! Этого же не могло быть!!! Сказать, что я почувствовал в тот момент, что схожу с ума, – ничего не сказать. Я просто помирал со страху. Отдавал концы. И совершенно точно чувствовал, что смерть близка.

Один, неизвестно где, без оружия, без еды, а при себе только и есть что паспорт, сигареты да немного денег. Да, еще спички. И все. Я сидел, скорчившись занемевшим без сна телом, борясь с противным предутренним ознобом.

И совершенно четко осознавал, что я покойник. Все остальное было где-то за тридевять земель: в Америке, на Марсе, в туманности Андромеды. Единственное, пожалуй, с чем я еще готов был согласиться в тот момент, – это что ничем иным, кроме подобной бессмысленности, моя жизнь закончиться и не могла…

Небо поголубело. Легкий туман пробился сквозь верхушки кустов, и мир вдруг обрел окончательную реальность: листья стали зелеными, трава густой, а елки ощетинились темной хвоей.

Сверху было обычное небо. Правда все еще слишком прозрачное, но предрассветный призрачный час все-таки закончился. Наступил день. И требовалось начать что-то делать со всем этим, как бы сильно мне ни хотелось обратного.

Хрустя всеми суставами, я поднялся с коряги. Не сидеть же на этом месте бог знает до каких пор. Это было бы просто глупо. Да и надоело. Одной проведенной здесь ночи было достаточно вполне. Хватит. Ну что делать-то будем?

Автоматически я полез за сигаретами. Хотя во рту и так уже за ночь загорчело до отвращения. Но по привычке… Странное дело: сигарет было полпачки. Ночью было полпачки, домой когда шел, точно помню, что тоже оставалось полпачки.

Потом я всю ночь курил без передыху, и вот на тебе! Неизвестно зачем я посмотрел, сколько окурков валяется у коряги. Судя по ним, я как раз полпачки и выкурил, если не больше.

Почему-то я все-таки закурил. Язык защипало сразу же, и я выбросил сигарету с раздражением. Противное состояние неизвестности снова начало заполнять меня, наливаясь тупой, чугунной тяжестью в голове.

Я бы, наверное, взбесился оттого, что ничего не понимаю, если бы от этого мог быть хоть какой-то толк. Но увы… Здесь вам не золотое детство, когда у папы с мамой за истерику можно было выманить то, что тебе нравится.

Н-да. Но что-то делать действительно было надо. И ближайшую пару часов я был занят тем, что пытался сориентироваться на местности теми способами, какие приходили в голову.

В результате эти два часа спустя я все еще шел куда-то на юг в поисках подходящего высокого дерева, на которое можно было бы влезть и оглядеться. Как ни странно, эта несложная на первый взгляд задача оказалась на практике почти неразрешимой проблемой.