Восьмой зверь - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 53

Старики-собутыльники посмотрели с налетом легкой заинтересованности, ожидая моего ответа. Возможно, крупная сумма на руках добавила мне «возраста» в их глазах и сделала достойным беседы. Еще один повод покинуть этот стол.

— Благодарю. — К видимому разочарованию соседей, я направился к лестнице наверх. Возле самого подъема обнаружился дюжий охранник, до поры скрывавшийся в нише с левой стороны от ступеней, — он невзначай перекрыл дорогу, стоило подойти ближе. Демонстрации особых фишек хватило, чтобы бугай в ливрее сдвинулся на пару шагов в сторону и широко улыбнулся в порыве радушия. То еще зрелище.

Задержавшись у балкончика, я все же дождался преследователя. Средних лет, лицо вовсе не бандитское, крепко сложен, без намека на пузо, походка уверенного в себе человека, осанка. Не похож на убийц из подворотни портового квартала, да и на моряка совсем не смахивает. Чего же ему от меня надо?

— Не составите нам компанию? — Голос со стороны этажа.

Второй этаж был окрашен в цвета ранней весны — много белого, вкрапления зелени в виде игральных столов. Не знаю, в чем элитность именно этого этажа, но смотрелся он никак не дороже нижнего уровня. Или же были какие-то мелкие, очень дорогие и статусные детали, которых я просто не смог оценить по достоинству, — не знаю, не хватает опыта. Ко мне обратился один из господ за овальным столиком, что проводили время за одной из разновидностью карточных игр. Играли вчетвером, тогда как для полноценной игры требовалось пятеро, а других свободных от игры людей не наблюдалось, вот и обратились ко мне.

— Чуть позже. Разрешите понаблюдать? — Я улыбнулся в ответ, слегка паникуя, потому как ставки на этом столе делались теми самыми фиолетовыми прямоугольными фишками, и было их как бы не на порядок больше, чем в моей руке. И если я полагал богатством свое состояние, то те деньги, что бросали на стол игроки, были чудовищно огромны, по меркам жителя сожженного квартала.

— Извольте, — ответил тот же господин.

Я придвинулся поближе к столу, заняв позицию, из которой не видно карт соперников, и принялся наблюдать, как состояния перекочевывают из одной стопки фишек в другую. Завораживает, честное слово.

Но постепенно совсем иные детали проходящей игры стали вызывать куда более сильные — отрицательные — чувства, скрываемые за дежурной улыбкой. Виною их возникновения была обострившаяся память и наблюдательность, помноженные на подозрительность. Действия, вполне уместные при напряженной игре на деньги — легкое нажатие на кромку карты ногтем, случайно прижатый уголок, мимолетный взгляд на противника, движение пальцев, — складывались в систему, благодаря которой трое из игроков за столом обдирали четвертого. Причем четвертый — невысокого роста, с ощутимым животом и десятком перстней на обоих руках — вовсе не подозревал о происходящем коварстве, изредка даже выигрывая, не замечая, что стопка с его фишками неуклонно уменьшается круг за кругом. Год рядом с вокзальными каталами и шулерами дал мне достаточный опыт, чтобы не сомневаться в происходящем.

Настроение существенно портило еще то, что приглашение за столик было как раз от одного из жуликов — они видели во мне новую жертву и готовились обобрать следующим. Глухое раздражение ворочалось внутри, созревая обернуться поступком.

— Разрешите присоединиться? — Я присел за свободное место, дождавшись пригласительного кивка, и выложил свои — как оказалось — невеликие средства на стол.

Один из шулеров даже хмыкнул, оценив будущий улов, как бывалый рыбак хмыкает на мелкую рыбешку, попавшую в сети: мелочь, конечно, но не выкидывать же.

— Новую колоду? — обратился я к крупье, продолжая изображать безбрежное счастье на лице. — Если господа не возражают.

— Не возражают, — кисло прокомментировал несчастный игрок, дела которого шли все хуже и хуже.

Скрип открываемой пачки, звук тасуемой колоды, шорох раскидываемых по столу карт — игра началась. Куда-то в сторону ушли мысли о преследователе, что ожидал меня внизу, — если все получится, он не будет представлять проблем.

Первый раунд прошел так, как я и ожидал: мошенники пометили карты, чтобы воспользоваться этим знанием в следующих раздачах. Стоит им это сделать, как я делаю свой ход — идеальная память помогает видеть, что у противника на руках. Десять раздач преумножили стопку фишек передо мной в четыре раза, да еще и увеличили банк второго «товарища по несчастью», — я не собирался убирать его из-за стола, давая ему выиграть время от времени. На лицах шулеров спокойствие — в самом деле, почти все карты теперь помечены должным образом, противники получили адреналин и уверены в своей удаче, а значит, совсем скоро они вернут все свое обратно, да еще с прибылью.

— Можно новую колоду?

— Не слишком ли? — вырвалось недовольство у одного из шулеров.

— Давайте колоду! — поддержал меня мужчина с перстнями.

Я понимал, что долго такие фокусы с моей стороны не пройдут, — наверняка у них есть другие способы по легкому обогащению за карточным столом, так что уже на второй раздаче с новой колодой, оценив неплохие в общем-то карты, прикрыл их рукой и забрал под стол, чтобы уже самостоятельно сделать отметки на них. Теперь для трех из четверых противников мои карты выглядели полной швалью, годной только скинуть на первом раунде, дабы не потерять деньги. Вместо этого я двинул вперед почти треть своих фишек.

Короткие переглядывания, оценка своих карт — и со стороны шулеров последовала попытка наказать глупца, рискнувшего блефовать такой суммой. Четвертый скинул, оценив свой набор. И все это — под легкие шутки, как между старыми друзьями, неосторожными каплями слабого вина на стол, что то и дело подносили почти незаметные слуги. Атмосфера самая дружелюбная, и даже очередное поднятие ставки ее не сломало. Двое оставались в игре, третий шулер скинул карты, изображая сомнение в собственных силах. Ставка выросла еще раз, оставляя в моих руках треть от того, что было до этого раунда. Соперники наверняка ликовали, но внешне позволяли себе лишь маску озадаченного обдумывания. Я же нервничал — и в самом деле, и напоказ. Как бы моя задумка не сыграла против меня самого — я не был уверен, что они не сменили систему пометок.

Еще один вышел из игры, оставив в общем банке свои деньги. Дуэль — и первым выстрелом в ней я ставлю все свои деньги без остатка, ответный выстрел забирает всю наличность у соперника.

— Ва-банк! — прокомментировал он свой ход, с великим удовольствием сдвигая горку средств к солидной горе денег, которые уже считал своими. Сколько там — я даже не пытался подсчитать. Много, очень много.

Он перевернул свои карты и замер, с неким извращенным желанием давая мне осознать, что я потерял все. Я же молчал, напряженно рассматривая картинки на белоснежном фоне, не двигаясь и даже не дыша. И лишь когда пауза затянулась сверх всяких приличий, показал свою комбинацию, небрежно бросив веером на зеленое сукно.

— Я выиграл.

— Поздравляю, мой друг, — встав из-за стола, подошел ко мне единственный честный игрок, дабы крепко и искренне пожать руку.

— Это было лихо, — хмыкнул поверженный противник. — Дадите отыграться?

— Сожалею, но дела не ждут. — Я сгреб выигрыш поближе к себе и сделал знак служке, что все это время подливал нам вино. — Можно поднос?

— С вашей стороны будет весьма благородно дать господину отыграться, — неодобрительно покачал головой второй шулер, а третий так и вовсе делал знаки слуге не торопиться.

— Я готов одолжить вам, — последовали короткие переговоры между шулерами, которые должны были вернуть проигравшего в игру. — Проявите милость к побежденному, как полагается настоящему мужчине.

— Вынужден настаивать. — Пока слуга ожидал завершения беседы, я попросту развернул широкий платок и сложил фишки внутрь, завязывая все узлом.

Перекинув добычу через плечо, под негромкое насвистывание чего-то бравурно-радостного, я направился вниз, к кассам. Настроение было просто прекрасным, и сдерживать его просто не хотелось.