Восьмой зверь - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 16

— А стало? — Я решился разорвать затянувшуюся паузу.

— А стало иначе. Боевые маги сидят по домам из страха за свою жизнь. Некоторые — я знаю точно — оставляют Стену специально за долю от набегов. Некоторые ходят в набеги на территорию другого Повелителя или другого владения. — Дед тяжело вздохнул. — Сейчас враги, о которых сказала Тина, — вовсе не чужаки и опасные монстры, а правнуки первого поколения защитников, получивших серебряный билет. Те, кто должен защищать, сами грабят, уводят в полон людей и закрывают глаза на мерзости. Не все, далеко не все. Но именно такими будут наши противники.

— Разве нельзя отнять право на наследного мага у недостойных? — недоуменно спросил я.

— С тех набегов Повелители получают долю, не особо интересуясь источником золота. Думаете, станут они вмешиваться? — ответил Виктор.

— Они позволяют грабить самих себя?

— Можно сказать и так, — согласно кивнул старик. — Все началось с привилегий, в незапамятные годы дарованных высшей аристократии: они не платят налогов со своих земель. В те времена свободная продажа наделов была немыслимой. Позже, через десятилетия, упразднили запрет на продажу родовых угодий. Богатые стали еще богаче, скупая все вокруг, а полноводная река золота в казну постепенно мелела. Сейчас даже торговцы предпочитают взять в долю аристократа и перевести заводы на их земли, чтобы платить уже им, а не в казну. Так что свое золото Повелители теперь забирают с огнем и кровью, обирая своих же граждан чужими руками. Страдают в основном жители поселений возле Стены, а вовсе не богатые аристократы. Тем дела нет до набегов и охраны рубежей — заняты тем же самым, но уже на территории чужих домов. С каждого угнанного в рабство человека и отнятой вещи, с каждой пролитой капли крови Повелители имеют свою долю. Это тут, в центре владения, не видно войны.

— А другие? Вы же сказали, есть и честные люди, стражи, маги?

— Пойди докажи. Кастовость, один дом, все покрывают друг друга, — хмыкнул дед. — Следователи притворяются слепыми и глухими. Повелители не против. Так что нынче маги рассматриваются как источник дохода, а вовсе не как почетная обязанность по защите. Мало кто хочет умирать, охраняя чужое. Еще меньшее число осмелится встать против интересов высшей аристократии, а то и убить при нападении. Предъявишь такой труп — он пропадет у следователей через день, не дойдя до опознания. Вместо награды — озлобленность и вражда, — вздохнул он.

— И давно такой бардак? — мрачно спросил я, постепенно переосмысливая порученное мне задание: слишком серьезными были соперники. Та легкость и некое довольство, с которыми я принимал тысячу золотых кругляшей, теперь казались невероятно глупыми и неосторожными. Такие деньги не платят просто так.

— Лет десять. Раньше-то был общий враг — не остановишь, и волна зверья перельется через высоту укреплений, не щадя никого. Владение сражалось в едином порыве, забыв все обиды и противоречия, иначе было не выжить. Пятнадцать лет назад было последнее нападение. Защитники просто стали не нужны на своих постах. Затишье породило новых монстров — людского рода. Наличие силы в руках, подчиненной только семье, вскружило многим голову. С молчаливого одобрения Повелителей начались первые набеги, за ними — ответные. А потом многие сообразили, что нападать на своих ближе и безопасней.

— И никак не лишить эту мразоту родовых магов? Подстеречь, погладить железом. Они же смертные, не так ли?

— Есть шанс забрать билет в случае гибели мага и наследников. Семейства магов многочисленны, уничтожать придется всех от года до шестнадцати лет, — развел он руками. — После такого злодейства останется разве что наложить на себя руки. Дети ни в чем не виноваты.

— А как вы получили свое право?

— Передал сослуживец. Такое допускается, через прошение Повелителю и его одобрение. Человек был заслуженным, отказать не сумели. Семьи у него не было, а отдавать мага этой стае высокородных убийц он не хотел. Взял с меня слово, что мои потомки будут служить там, где магу положено быть, — на Стене. Не в набегах на мирных жителей. И тем более не грея костей в столичном особняке, в то время когда люди гибнут под огненным дождем.

— Все же я не понимаю, что ограничивает число выданных билетов. — Я решил воспользоваться настроем деда. Раньше он уклонялся от разговоров о магии — быть может, сейчас будет более разговорчивым. — Что мешает Повелителям воспитать еще сотню магов и захватить чужие владения? Какие-то правила игры?

— Как ты думаешь, что отличает мага от немага? — Виктор развернулся в мою сторону. Джейн и Тина, видимо, были уже в курсе, потому наблюдали за нашим диалогом без особого любопытства.

— Дар? — высказал я первое, что пришло на ум.

— Тогда почему никого не проверяют на его наличие? — вопросом ответил старик.

Я недоуменно пожал плечами. Действительно, почему?

— Все обладают даром, — ответил старик сам себе. — Я дам тебе ответ, но он будет идти по пункту неразглашения нашего договора, учти.

— Согласен. — Любопытство пересилило.

— Мы живем на наследие предков. Это здание, Стена — часть того, что осталось от прошлого. Приборы контроля над магией и ее преобразования — еще одна часть наследства. Магов учат работать с ними, все остальное — домыслы, — ошарашил старик.

— Приборы? — В фантазии так и представились огромные паровые механизмы и генераторы.

— Приборы, — кивнул дед. — Вся так называемая магия продуцируется аппаратурой. Главная, управляющая ее часть — в руках Повелителей. Даже не знаю, как они выглядят, но информация точная. Магам по окончании курса выдают медальоны контроля над магией. Это словно руль от механизма, панель с кнопками, хоть и без видимых переключателей. Имея его, можно вызывать заложенные в него заклинания. В медных медальонах — один набор, в серебряных — куда шире, — улыбнулся чему-то своему старик. — Все эти махания руками, руны, символы — и есть те самые клавиши, предназначенные для того, чтобы активировать магию древнего артефакта. Он просто отслеживает людские ужимки и переводит энергию мира, проводимую человеком, в действие.

— Вот так да. — За время монолога старика я аж рот приоткрыл от удивления. — Получается, любой может выучить движения, отнять медальон — и станет волшебником?

— Разумеется, нет, — рассмеялся дед. — Отнять пластину нельзя, она привязывается к каждому магу на особой церемонии выпуска. Без привязки пластины к человеку — махания и останутся маханиями.

— Привязку осуществляют Повелители? — догадался я.

— Именно. Потому-то они правят уже уйму лет. Говорят, в их руках рубильник, способный оборвать нити силы, идущие к артефактам. Так что в случае мятежа маги станут обычными людьми. А вот Повелители — останутся при силе, — хмыкнул дед. — Противостояние армии и сильного мага предсказуемо. Да и другие Повелители не допустят падения собрата, иначе владение сильно ослабнет.

— Значит, количество артефактов конечно, поэтому нельзя сделать армию магов? Но как же естественная убыль — потери, захват врагом?

— Ограничено число одновременно работающих артефактов, а самих медальонов, поговаривают, еще тысячи в сокровищницах — и медных, и серебряных. — Старик встряхнулся и поднялся с места. — Нам бы один свой удержать.

М-да, такие вещи происходят рядом. Картина мира в моем представлении стала гораздо понятнее, вместе с осознанием важности и опасности миссии. Одно дело — просто маг на военной службе, я бы сомневался, что кто-то хочет своему ребенку такой судьбы. Другое — маг-добытчик, источник огромных доходов и власти. За такой куш будут готовы драться многие.

Мы еще некоторое время обсуждали детали завтрашнего дня. Приглашение на ужин завершило военный совет.

— Останешься? — Предложение Виктора было как нельзя кстати. Я не собирался посещать этим вечером Марту, а дома меня наверняка уже поджидал Вилли.

На следующий день мы двинулись в путь ближе к обеду. Утром оформлялись обладатели медных билетов, а счастливые обладатели серебра имели право немного опоздать. Основная волна провожающих уже схлынула, площадь возле парадного входа казалась пустой, особенно если вспомнить, что тут творилось еще пару дней назад.