Восьмой зверь - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 13

— Все это, безусловно, интересно, но я не вижу своего места в общей картине.

— Многие считали дарованную мне честь простой фикцией и вовсю делили мой серебряный билет, — с застарелой ненавистью произнес старик. — Но я их всех обошел. Джейн получит право для рода и своей будущей семьи.

— Если ей не помешают, — закончил я фразу за деда. Дело в принципе ясное. — Так и наняли бы профессионального телохранителя.

— Ограничения! — Виктор подчеркнул важность слова паузой. — Аристократам разрешены двое слуг равного возраста.

— Знаю, для помощи в учебе, — кивнул я терпеливо.

— Что за бред? Какая помощь? — недоуменно воззрился на меня дед. — Так проще влиять на умы, так проще организовывать дисциплину, так проще вербовать сторонников среди учащихся. Маги делают все, чтобы вредные советы старших не мешали перекраивать разум учеников так, как им нужно.

— Хорошо, пусть так, — жестом остановил я возмутившегося старика. — Так что насчет ученика школы телохранителей? Не из воздуха же они берутся. Где-то их готовят, причем профессионально, не чета мне.

Виктор на минуту замолк, словно обдумывал — стоит говорить мне или нет. Наконец произнес с кислой миной:

— Найти-то, может, и найду. Главный вопрос — в надежности и способности выполнить задачу. Мои недруги сделали так, что все городские специалисты нужной квалификации и возраста отказали. Их перекупили загодя, было время подготовиться. Другие — ненадежны или слишком слабы, я последний месяц только и занимался, что разъездами да проверками кандидатов. В итоге нанял человека в другом городе, он прибудет через неделю, как завершит текущий найм. Идеальный вариант, не в обиду тебе будет сказано. Пока же образовалась пауза длиной в неделю. Враги знают об этом и постараются запугать или убить внучку, пока она без защиты. Друзей среди аристократии у меня нет — я ведь старый солдат, а не интриган. Никто не заступится за Джейн.

— Стоп, но Баргозо же вам не отказал? — Я уловил несоответствие. — В гильдии хватает подходящих людей.

— Все верно. — Дед выглядел устало. — Я обратился к старому знакомому, сослуживцу, скорее от безысходности. Он сразу же посоветовал мне несколько человек. Тогда-то я и понял, что Томас совсем не изменился. Если дело касается больших денег, для Баргозо нет друзей. Предложенные им люди сами и убили бы мою девочку. К счастью, Марта подсказала о твоем существовании. Ей не нравится, что ты работаешь с бандитами, а работа тренера — довольно безопасный труд. Баргозо был против, но потом изменил свое мнение. Как-то рывком. После этого я навел справки и выяснил о ситуации с недвижимостью.

— Меня убивают вместе с вашей внучкой, он чист перед Мартой, так как это была ее идея, — пытался я понять логику Баргозо. — Вопросы с собственностью решаются сами по себе.

— Именно, — Виктор улыбнулся. — То, что я сегодня видел в фехтовальном зале, позволяет мне надеяться, что кое-кто недооценивает тебя.

— Не вовремя вы поймали Джейн с прежним телохранителем, — не удержался я от шпильки и осуждающе помотал головой. — Проблем бы не было.

— Была, и я ее устранил. — Мои слова Виктор воспринял с улыбкой. — Как он будет защищать девушку, не вылезая из ее постели? Да и телохранитель из него так себе, слишком любит себя и деньги. Не исключаю, что он сам выступил бы орудием убийства в обмен на золото: его-то не держит магический контракт, а заставить подписать его я просто не могу. Так что я просто освободил место рядом с внучкой. Отличный повод — сильные повреждения в гневе, и должность вакантна. А вот на замену нет никого, с этим я просчитался. — Под конец монолога Виктор вновь помрачнел. — Должен извиниться за внучку. В столь нелестной вашей встрече виноват некоторым образом и я. Джейн сильно переживает за ухажера, слушать не хочет о замене. Потому и попыталась вас покалечить.

Я глубокомысленно кивнул, вроде как принимая извинения. Не рассказывать же ему о нечаянно произнесенной фразе!

— Разве вы не сообщали об угрозе ее жизни? Подобное поведение выглядит минимум неразумно. — Добавляю про себя: даже с учетом неудачного знакомства. Должен же быть какой-то инстинкт самосохранения. — Ссориться с тем, кто мог бы ее спасти…

— Разумеется, говорил. Всему виной возраст, влюбленность, юношеская вера в собственное бессмертие. — Виктор расстроено покачал головой. — Она так мне и не поверила, считает надуманными причину и мои страхи. Да-да, она соглашается со мной каждый раз, но я же вижу. — Дед отпил из чаши и на некоторое время замолчал. — Джейн требует замены второго сопровождающего. Вторая слуга — горничная, она же — писарь. Знаете ли, чтобы благородные девушки не портили своих пальчиков чернилами, все записи ведут слуги. Джейн обещает, что будет записывать все сама, так же как и держать себя в порядке. Хочет дождаться выздоровления любимого, боится, что я выкину его и оставлю без работы. Надеется выпросить у меня прощения. И вовсе не хочет понять, как будет выглядеть со стороны! Двое мужчин в свите — это уже перебор, граничащий с бесстыдством! — Он вздохнул. — Хотя я бы плюнул и на общественное мнение, если бы удалось найти двух бойцов. В конце концов, жизнь дороже. Но что делать, если я еле тебя-то нашел? Прошу, Ник, защити мою внучку, и я не останусь в долгу.

Верховный жрец храма Быка Ксан в одиночестве восседал во главе длинного стола в малой приемной. Несколькими минутами раньше зал покинули подчиненные, оставив верховного наедине со своими мыслями. Ксан медленно водил пальцем по столешнице из белого мрамора, украшенной многочисленными рисунками бога-покровителя, и думал вовсе не о сути многочисленных докладов и проблемах дипломатии. Верховный думал, сколь сильно меняется представление о храме в зависимости от места за столом. Когда ты, жрец четвертого ранга, сидишь в самом его конце и смотришь на рисунки — все кажется непоколебимо верным. Жрецом третьего ранга занимаешь место подальше от конца. Некоторые рисунки покровителя для тебя видны сбоку, очень малая часть — нелепо перевернутыми, но все равно большая часть быков — спящих, защищающих стадо, занимающихся любовью, мирно пасущихся — стоят на ногах и внушают трепет к покровителю. Со временем все больше рисунков с твоего места видны перевернутыми с ног на голову, вплоть до момента занятия поста верховного. Ксан с некоторым недоумением разглядывал целый стол перевернутых изображений быка. Все выглядело столь нелепо, неправильно, совсем не так, как должно было быть. Но самое важное — так все и было на самом деле.

Мог ли знать тогда еще жрец второго ранга, он же заместитель главы секретной службы, чем обернется тщеславная попытка забраться на самую вершину власти в храме? Пять лет назад все казалось проще некуда. Скинуть старых пней с пьедестала и занять их место — плевая задача для того, кому было поручено охранять их жизни. За время своей стремительной карьеры Ксан не раз прокручивал комбинации куда хитрее, свергая своих противников, очерняя их и вскорости занимая их места. Оставался последний рывок к настоящей власти и деньгам, и Ксан его сделал.

А уже через год он выслушивал дряхлого смотрителя закрытой секции храма. Полубезумный слепой жрец, сопровождаемый служкой, не заметил смены верховного. Жрец жаловался на участившееся «шевеление» и просил верховного провести ежегодный ритуал. Надо ли говорить, что Ксан понятия не имел, о чем говорит безумец? Тем же вечером верховный последовал на слепцом в закрытую секцию, пытаясь разобраться в бреднях старика. Все существо Ксана алчно сжимаюсь от предвкушения богатств храма, так и не найденных после смерти старого верховного. Предшественник оказался еще той сволочью и сдох до того, как убийцы вошли в его кабинет, забрав с собой в пламени рукотворного пожара все свои записи и тайны храма. Захваченные живыми жрецы первого ранга толком ничего и не знали, кроме внутренних интриг. Ксан и рад бы им не поверить, но под пытками люди редко врут.

Увы, в закрытой секции не было богатств. Там было иное, что еще долго являлось новоиспеченному верховному в кошмарах. Слепой старик довольно споро ориентировался в подвале малого храма, под которым и располагалось загадочное место. Жрец ловко перехватывал перила, цеплялся за веревки, протянутые вдоль коридоров, и тянул за собой верховного, торопясь показать тому предмет своих беспокойств.