Железо - Роллинз Генри - Страница 36

Айда в фургон!

В эту книгу вошли все дневники, которые я вёл в те дни, когда играл в «Black Flag». Взлёты и падения группы на гастролях описаны без прикрас. Четыре года я перепечатывал дневники, собирал фотографии, чтобы сложилась книга. Это хорошие приключенческие истории о храбрых людях с убеждениями и пониженной социальной приспособляемостью.

11 сентября 1981 г. Девоншир-Дауне, Калифорния: С «Black Flag» я понял, что значит впахивать. Я считал, что рву жопу, раньше, когда мне платили минимальную зарплату. Для этого концерта мы целыми днями расклеивали афиши. Начинали утром и заканчивали на закате. Однажды мы с Грегом отправились расклеивать их на телефонные столбы в районе бульваров Ла-Сьенега и Сансет. Мы оказались через дорогу от «7-11» на Ла-Сьенега между Санта-Моникой и Сансет. Грег рассказывал мне о том, какие в округе свиньи и что меньше всего на свете ему хотелось бы им попасться. Как только он это сказал, нас тут же сцапали. Свинья разгунделся. Но нас почему-то отпустил. Всё кончилось, что на афишные патрули мы стали ходить с Маггером. Мы изобрели комбинацию из пшеничного клейстера и белого клея. Один стоял на стрёме, другой намазывал клейстер. Накладывали один слой, приклеивали афишу, а сверху покрывали клейстером ещё раз. Остальное доделывало солнышко. Так афиши держались около года. Их невозможно было содрать. Мы выбирали большую улицу и на целые мили заклеивали её афишами. Так мы прочесали Калифорнийский университет, Долину, всё. И это ради одного концерта.

Однажды мы клеили афиши в Голливуде и прошли по автостоянке супермаркета. Увидели какого-то парня – он грузил продукты в серый «мерседес». Кто-то из баллончика нарисовал огромную свастику у него на капоте. Я просто стоял и смотрел. Маггер отошёл и весь аж скорчился от хохота. Мужик погрозил нам кулаком и уехал. Мы с Маггером были острижены под ноль. Вероятно, мужик решил, что мы те самые бритоголовые, и теперь решили насладиться своим искусством.

Я многому научился у Маггера. Мы расклеивали афиши по всему Вествуду. Нам постоянно хотелось есть, а денег хватало только на автобус. Как-то мы зашли к «Карлу-младшему» и взяли по маленькой тарелке салата. А в том месте тарелку наполнить-то можно. А за второй уже не подойдёшь. Маггер начал, я продолжил. Он поставил тарелку на поднос и принялся накладывать салат дальше, сделав из подноса тарелку с салатом. Целая гора еды. Потрясно. Я сделал то же самое. Менеджер увидел нас, и ему не понравилось, но я сразу понял, что он не собирается устраивать нам втык. Мы выглядели слишком затраханными. Обгоревшие на солнце, все в грязи и в клейстере. С ведром клейстера и набитым рюкзаком. Ладно, чего уж там, оно того не стоит. Я понял, что тебе с рук может сойти много срани, если только ты это делаешь так, будто больше ничего не умеешь. Маггер рассказывал мне о временах, когда он жил на улице и был вынужден питаться собачьим кормом из банок, намазывая его на белый хлеб. Ломоть сворачиваешь и глотаешь как можно быстрее, стараясь не распробовать. Всё это было мне в новинку. В конце концов, настал день концерта. Я надеялся, что расклейка афиш была не напрасна. Программа была грандиозная. «Fear», «Stains» и «Black Flag». Я уже не помню, кто из нас был на сцене, но в какой-то момент кто-то пустил в толпу слезоточивый газ или «Мейс». Народ с воплями повалился на землю, закрывая лица руками. Я оттащил несколько человек в ванную и сунул под краны. Наконец, мы заиграли. После нескольких песен я поднял голову и увидел перед собой какой-то коричневый силуэт. Я про себя подумал, как странно он выглядит и что делает, вот так вот болтаясь в воздухе. От моей руки отскочила квартовая бутыль «Бадвайзера» и закатилась под платформу для барабанов. Дикая публика. Те, кто выкатывал аппарат, раньше проводили концерты кантри и вестерна. Они никак не были готовы к такой аудитории. Я сломал один микрофон и подошёл за другим. Техник мне его выдал, но посмотрел на меня выразительно. Один пацан приземлился на монитор, а сходя со сцены ещё и потоптался на нём. Вышел техник и начал орать на публику, оглаживая свой монитор. Его немедленно осыпали ругательствами, плевками и стаканчиками. Он посмотрел на меня и сказал, что сейчас отключит звук. Чак сказал ему, что его аппарат тогда разнесут на кусочки, а ему публика надаёт по заднице. И это была правда. Он посмотрел на нас, обозвал нас всем, чем только можно, и убрался обратно за пульт, где и просидел до конца выступления, злобно зыркая на нас.

Осенью 1981 года мы записали альбом «Ущербный». Здания, где мы записывались, больше не существует. Ребята сочиняли песни без меня, а я накладывал голос позже. Потрясающе было наблюдать за Джинном в студии. Он был неумолим. Столько энергии. На дублях он приклеивал наушники к голове липкой лентой, чтобы не слетали. Робо всегда носил на левом запястье браслеты, и они звенели в барабанные микрофоны. Это стало частью звука. Можно услышать это в записи.

Чак и Грег натаскивали меня в вокале. Мы бы тогда любая помощь пригодилась. Каждый раз я выкладывался до конца. Совершенно не знал, как себя умерять. Чак научил меня, что делать с той частью в песне «Что я вижу», где всё распадается: сам я вообще ничего не мог придумать. Наверное, забавно было видеть, как я впахиваю, а не думаю головой. Мы сделали версию «Луи Луи», которую так нигде и не использовали. Ребята пустились в странный джем в самом конце, пока плёнка не кончилась. Я прослушал его потом разок и больше никогда не слышал. Наверное, даже микшировать не стали. Вокал для «Ущербного 1» я делал в два дубля. Я просто отрывался так, словно пел живьём. После второго дубля Слот сказал, что первый был что надо, и я закончил. Мы взяли другую версию «Поднимись выше», чем та, которую записали для альбома. За несколько недель до этого мы отправились в студию на записывать то, что должно было выйти синглом. То были две песни – «Депрессия» и «Поднимись выше». Сингл мы так и не выпустили. Наверное, Грегу больше понравилась эта сессионная версия, поэтому мы её и взяли.

Пластинку мы записали довольно быстро. Помню, много времени занял вокал для «Телевечеринки», поскольку там было много частей.

В то время работать со Спотом было весело. Спот был продюсером и звукорежиссёром группы. Он выпустил несколько пластинок для «ССТ». Он был уникален. Мог войти и сыграть на гитаре Грега, чтобы Грег послушал на пульте. Он мог сыграть любую песню «Black Flag» без проблем. Думаю, Слоту я никогда не нравился. Такое чувство возникло у меня, как только я вступил в группу. Как будто я вторгся на какую-то воображаемую территорию. Такая вот херня. Через несколько лет после того, как группа распалась, я написал ему и спросил, что произошло, и он ответил, что, по его мнению, я погубил группу. Что угодно. Вновь слушая сделанные им записи, я думаю, что это он её погубил. Теперь это не имеет значения.

То было лучшее время в моей жизни – когда я писал альбом «Black Flag». В другие периоды у меня были сложности – по ряду причин. Финансовый стресс группа испытывала двадцать четыре часа в сутки. Мы боролись с ним всё время, пока были группой. Никакой «продажности», никаких «рок-звёзд» и прочей фигни. Люди иногда несли про это какую-то херню, а нам от этого всегда становилось смешно. Вскоре после записи мы отправились в первое турне, где мне предстояло петь. Поразительно. За несколько месяцев до этого я имел постоянную работу и стоял за прилавком, а теперь бороздил дороги с самой гадкой группой на земле.

27 июня 1982 г. Эсбери-Парк, Нью-Джерси: Один долгий день. На въезде в Эсбери-Парк нас тормознула полиция. Свиньи велели нам загнать фургон на травяную разделительную полосу. Приказали встать у машины и не шевелиться. В суёте, пока мы вылезали из фургона, стараясь поскорее выполнить требования этих уёбков, никто не разбудил Эмиля, и он так и остался спать в глубине фургона. Они лазили по фургону и, наверное, наступили на него или споткнулись, но перепугали они его до полусмерти, а он – их. У них просто припадок случился. Бедняга просыпается где-то на трассе в Нью-Джерси оттого, что ему прямо в рожу орут свиньи. В конце концов, мы доехали. Я уселся перед залом и посмотрел три драки прямо у себя перед носом. Через несколько часов нам нужно было начинать, и мне понадобилось выскочить и взять что-то из фургона. Я не мог попасть обратно, потому что вышибала не поверил, что я член группы. Я уже слышал, как группа играет на сцене. Потом он меня впустил, но пообещал выставить и поколотить, если не увидит меня на сцене. Когда мы отыграли ещё несколько песен из программы, я увидел, что он вошёл и проверяет. Люблю я этот город.