Мне тебя заказали - Стернин Григорий - Страница 69

Глава 11

Изнемогавшие от усталости и жуткого желания спать, Михаил и Гена провели всю ночь на улице Новаторов, карауля подъезд Инны. Они видели её, вернувшуюся с работы, затем она пошла в магазин и вернулась с продуктами. И все. Больше не выходила…

Кондратьева не было. На мобильный телефон Михаила позвонил разгневанный Живоглот и сообщил, что «Лерочку» забрал из особняка Гнедого авторитет Барон, насмерть запугав его людей.

— А кто такой этот Барон? — спросил Михаил.

— Так, чудодей. Артист своего дела… Бомбанул пару лет назад один замечательный лохотрон. Его хотели на распыл пустить, но он поделился деньгами с кем надо, и было дано указание его не трогать. Живёт на даче по Ярославскому шоссе недалеко от Загорска, собак выращивает… Гнедой его уважал. И охрана его знала, бывал он там как почётный гость… Вот и лоханулись капитально, падлы позорные… Даже догнать не смогли, он как сквозь землю провалился на своей серой «восьмёрке».

— А что, нельзя его там, на его даче, замочить, раз знаете, где он живёт? — удивился нерасторопности Живоглота Михаил.

— А за что его мочить? Мы что, беспредельщики? Мочить авторитета за то, что он какую-то их общую шлюху увёз, молокососам по рожам надавал и волыной их попугал? Тут тоже законы есть… Ты разве что поедешь, замочишь, — усмехнулся он. — Тебе это раз плюнуть, специалист по мокрухе, Лыко крутое…

Напоминание об убийстве Мойдодыра было всегда очень болезненным для Михаила. Он боялся даже вспоминать о том мартовском холодном утре, когда своими нежными пальчиками, которыми в отцовском доме на Ленинградском проспекте он играл гаммы и собачий вальс, он давил крепкое горло Мойдодыра, преодолевая омерзение от его острого шевелящегося кадыка, выпученных бесцветных глазёнок и источаемого им смрада.

— Не знаю, — проворчал он. — Если она была подослана, чтобы шпионить за Гнедым, а этот Барон её увёз, вполне возможно, что и он в этом деле участник…

— Может быть, так, а может быть, и не так, я этого точно сказать не могу и ответственности за такое дело на себя брать не буду. Гнедой по бабской части, сам знаешь, какой жучара был. Порой с ним крутые люди разбираться хотели за баб, которых он от них уводил. Один раз в кабаке при мне один блатарь волыну вытащил из кармана и шмальнул в Гнедого, и в башку бы попал, если бы хозяин не увернулся. Тот у него накануне одну фотомодель увёл и поглумился над ней вдоволь. Шмальнул, а Гнедой поначалу перетрухал, но потом оклемался, дело-то при братве было, трухать себе дороже, и тоже волыну вытащил и палить стал, правда, явно стараясь в блатаря не попасть, это я чётко видел. Но тут к ним подбежали, волыны отобрали и постарались помирить. Так что… бывали по этой части разные случаи…

— И тем не менее последить за домом этого Барона не хило было бы, — настаивал Михаил.

— Подумаю, — проворчал Живоглот. — А пока твоё дело за Кондратьевым следить, вернее, отыскать его хоть из-под земли. Что бы там ни было, в этом деле он явно главный участник…

— Значит, тут всю ночь сидеть? — уточнил Михаил. — А как же казино?

— А плевать мне на твоё гребаное казино! — заорал Живоглот. — Не развалится без тебя, там Игоряха пока делами поворочает. Раз больше пока искать Кондратьева негде, так сиди на стрёме там, у его бывшей бабы, и карауль… Твоё дело — его найти, понял? А найдёшь — глаз не спускать… Мудак ты, Лыко, как я погляжу — от этого же жизнь твоя зависит… Пока ты её поддерживаешь — догадку высказал верную, потом ты его найдёшь, потом кто-нибудь, ты или ещё кто, замочат его, и все… Думаешь, с меня не спросят за гибель Гнедого? Мне тоже отвечать придётся, не ссы, Лыко!

Так и пришлось не спать всю ночь. Доверяться глупому Гене он не решился, врубил магнитолу, курил беспрестанно, так и не заснул, тёр глаза и виски, ерошил волосы… Рядом безмятежным сном спал Гена…

Утром хорошо одетая, прекрасно выглядящая Инна вышла из дома и отправилась на работу. Гена уже проснулся, продирал глаза.

Она шла по направлению к Ленинскому проспекту. Гена тихо тронул машину вслед за ней. Она перешла подземный переход, и Гена, грубо нарушив правила, развернулся на сплошной линии. Остановил машину за остановкой автобуса. Она села в автобус, машина тронулась за ней. Доехала до метро «Юго-Западная». Пошла к метро. Михаил выскочил из машины и, стараясь быть незаметным, последовал за ней.

Инна прошла через турникет, а Михаил замешкался, так как понятия не имел, как нужно проходить в метро. В последний раз он бросал в щёлочку пятак, а как теперь? Был час пик, толпа начала затирать Инну, вот-вот она исчезнет из поля зрения, а там ищи-свищи…

Отчаявшийся Михаил схватил за талию какую-то девицу и проскочил вместе с ней через турникет.

— Стой! — заорала толстая контролёрша. — Держите его!

— Извините! — на ходу крикнул Михаил девице. — Денег нет… Обокрали только что, пятачок вытащили… — Несмотря на серьёзность ситуации, ему вдруг стало жутко смешно.

Он мчался вниз по эскалатору и наконец в самом низу увидел светлый модный пиджачок Инны.

Она уже села в переполненный вагон, за ней втиснулась орава народу, последним в этот вагон влез тяжело дышавший невыспавшийся Михаил…

Только в этом переполненном вагоне он оценил всю прелесть личного автотранспорта. На него напирали, ему в лицо смрадно дышали, кто-то дотронулся пальцами до его причинного места, на что Михаил грубо выругался, получив примерно то же в ответ. Одно радовало его в этой кошмарной давке — Инна не видела его. А это было самое главное…

Она вышла на станции «Кропоткинская». Он последовал за ней. Она пошла по бульвару и повернула на Сивцев Вражек. Прошла метров двести и зашла в какую-то дверь. Михаил прочитал вывеску и позвонил на мобильный телефон Гене. Сказал, куда ему надо приехать. Сам же примостился на удобном месте, закурил, стараясь не заснуть стоя… И только когда наконец приехал Гена, причём на другой машине — темно-синей «четвёрке», но с тонированными стёклами, он сел на заднее сиденье, строго наказал Гене следить за входом и заснул крепчайшим сном, словно провалившись в какую-то сладкую мягкую тьму…

Но долго поспать ему не удалось. Он почувствовал сильный толчок в бок и вздрогнул.

— Она, Михаил Гаврилыч, — произнёс Гена. — Извините, сами велели будить, если выйдет…

Инна вышла из подъезда с кейсом в руке и села в припаркованную около старинного трехэтажного здания чёрную «Волгу». Водитель уже был на месте. Машина тронулась.

— За ними? — спросил Гена.

— Поехали за ними, — с каким-то отчаянием в голосе произнёс Михаил. Ему показалось, что слежка за Инной нелепа и бессмысленна. Она же никакого отношения к Кондратьеву давно не имеет. Ведь не кто-нибудь, а лично он, Михаил Лычкин, отвечал за создание угнетённого состояния у подследственного Кондратьева и поссорил их навсегда. Но из этого вытекала другая проблема — было непонятно, где искать Кондратьева. Вряд ли он поедет к родителям в Сергиев Посад… И все — никаких концов, ни дома, ни семьи… Появляется неизвестно откуда и исчезает неизвестно куда…

— Поехали за ними, — занудным голосом повторил Михаил. — Да что же ты не едешь, едрена мать?

А не ехал Гена потому, что в «четвёрке» что-то забарахлило и она никак не заводилась. Гена, чертыхаясь, открыл капот и сунул туда свою круглую голову.

— Тут уж моей вины нет, Михаил Гаврилыч, — разводил он руками. — Мне позвонил Живоглот, я ему все рассказал, и он потребовал, чтобы я пересел на эту тачку, сказал, что она не могла не заметить слежки. Так что не наша тачка, и не та и не эта, не наша и вина, что чужие машины барахлят…

— Да ты делай, делай, что искать виноватого? — заныл раздосадованный Михаил, и вдруг гнев и досада его сменились бурной радостью. — Стой и ковыряйся в машине, — сказал он Гене. — А меня нет, я опускаю стекло. — И добавил, чтобы Гена не подумал, будто у него поехала крыша: — Нашли мы с тобой, кого искали, Генашка, понимаешь, нашли… Только, ради бога, не оборачивайся… А тачку все равно делай, пригодится…