Я выбираю тебя! - Рокотов Сергей - Страница 31

— Вы подтверждаете слова отца о том, что покушались на жизнь вашего друга Левушкина? — спросил майор, садясь за стол и вытаскивая бланк протокола.

— Подтверждаю, — глядя в пол пробормотал Эдуард.

— Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло…

Эдуард стал медленно, монотонным голосом рассказывать о происшествии, опуская, разумеется, все ссылки на события десятилетней давности.

— Странно все это, — удивлялся майор. — На вас совершается нападение, вас похищают, привозят на какую-то опушку леса, там устраивается драка, потом вы убегаете, угоняете машину похитителей, случайно встречаете своего приятеля Левушкина, находящегося в розыске и непонятно откуда там взявшегося, сажаете его в машину, а он вдруг ни с того, ни с сего бросается на вас… Кстати, где вы взяли нож?

— Он лежал в бардачке «Жигуленка», — хмуро ответил Эдуард. — Когда мы выходили из машины, я прихватил его на всякий случай. Слишком уж агрессивно был настроен Левушкин.

— Так. И дальше что?

— Обороняясь от него, я вынужден был ударить его ножом. Он упал. Я потащил его в машину, посадил на заднее сидение, провез некоторое расстояние…

— Ну?

— И оставил на дороге. На Волоколамском шоссе, приблизительно на двадцатом километре, точно уже не помню. Сам же прошел некоторое расстояние, остановил машину, сказал, что меня ограбили и у меня нет ни копейки. Шофер поверил мне и довез меня до Тверской. Вот и все… Рассказал все отцу, он вызвал вас…

— Более, чем странное поведение, — поражался майор. — Хорошо, допустим, что вы ударили ножом Левушкина, действительно обороняясь, но потом-то вы могли вызвать «Скорую», сообщить в милицию. А вы просто оставили умирать вашего друга на дороге…

— Ничего странного в этом нет, — вмешался отец. — Зачем ему было это делать? Он оставил машину на дороге, предполагая, что все обвинения падут на владельцев машины, похитивших его самого и от которых он сбежал… И если бы не моя порядочность, он бы так и остался безнаказанным…

— Ладно, будем разбираться. Подпишите протокол, гражданин Григорянц и собирайтесь.

— Возьми мое пальто, Эдик, — как ни в чем не бывало, предложил отец. — Пальто, ботинки, короче, все, что нужно. И если понадобится моя помощь в рамках закона, безусловно, сделаю все, что от меня зависит. Но только в рамках закона…

— Пошел ты, — окрысился Эдуард. — Ничего мне от тебя не надо… Попомнишь ты ещё этот вечер…

Адвокат только развел руками, окидывая сумрачным взглядом милиционеров, вот, мол, кого я вырастил…

Эдуарда так и увели в спортивном рваном костюме. Единственное, что он принял от отца, так это его старые зимние сапоги… Не в одном же тапочке идти в февральскую ночь…

А адвокат Григорянц тут же набрал хорошо знакомый ему номер телефона.

— Алло. Григорянц говорит. Ну что, пришла пора платить за добро.

— Помощь нужна? — лаконично спросил скрипучий мужской голос.

— Да нужна, и срочно. Немедленно. Очень вас прошу как можно скорее быть у меня дома.

— Надо так надо, я ваш должник… Скоро буду…

— Жду…, — произнес адвокат и снова раскурил свою трубку…

16.

Утром следующего дня в приемную одной районной больницы зачастили посетители. Причем, все они пришли только к одному больному — Андрею Левушкину. Ни свет ни заря появилась молодая красивая девушка, вся в слезах, затем приехали родители Левушкина, вскоре после них приехал следователь из Управления Внутренних дел, и, наконец, к больнице подкатил на джипе и Костя Савельев.

Но, к больному никого не пускали. После операции он находился в бессознательном состоянии. Операция была достаточно сложная, у больного оказалась повреждена печень, он потерял много крови. Но опытный врач провел эту операцию блестяще. К посетителям он вышел бледный, но улыбающийся.

— Ну что? — бросилась к нему Зоя.

— Будет жить ваш Левушкин, — слегка дотронулся он до её плеча.

— Спасибо вам, спасибо…, — рыдала она.

— Спасибо не мне, спасибо тому человеку, который подобрал его на дороге, — отвечал врач. — Еще бы полчасика, и я был бы бессилен.

— А кто это был? — спросила мать. — Вы? — обернулась она на стоящего в стороне Костю. — Ведь это вы позвонили нам…

Костя неопределенно пожал плечами, мол, может быть, я, а, может быть, и не я…

Бледный отец подошел к Косте и крепко пожал ему руку. Мать заплакала, Зоя подбежала к Косте и поцеловала его в небритую щеку.

— Да ну, что вы, в самом деле? — смутился Костя.

— Когда я смогу поговорить с больным? — спросил врача следователь, крепкий мужчина лет сорока.

— Полагаю, не раньше завтрашнего дня, сегодня он будет целый день приходить в себя.

— Я никуда не уйду! — запальчиво провозгласила Зоя. — Я буду сидеть здесь и ждать, пока Андрюша придет в себя…

— А я вас никуда и не гоню, — пожал плечами врач. — Надевайте халат, идите к нему и сидите там, пока он не очнется…

— Спасибо! — крикнула Зоя и пошла в приемный покой.

— Вы, значит, Савельев? — спросил Костю следователь.

— Он самый…

— Моя фамилия Кириенко, я буду вести дело Григорянца…

— Ну? Не нашли его?

— Почему это не нашли? — как-то обиженно переспросил Кириенко. — Еще как нашли, — вдруг загадочно улыбнулся он.

— Ну? — напрягся Костя. — Где? Я ведь ездил караулить его около его дачи, а потом сдался на милость сну и поехал домой… Устал, как собака, — словно оправдывался он. — Полтинник мне скоро…

— И правильно сделали, что поехали спать. Григорянца сдал его собственный папаша. Так что взяли его на Тверской без шума и сопротивления.

— ???!!!

— Да, вот так, — радовался Кириенко тому, что поверг опытного Савельева в шоковое состояние.

— Вот это да… Такого от адвоката Григорянца я не ожидал… Был бы он молод, я сказал бы, что он далеко пойдет…

— Да он и в своем возрасте пойдет, если вовремя не остановят, — усмехнулся Кириенко.

Они вышли из здания больницы. Стояло довольно теплое февральское утро. Было пасмурно, сыро, падал небольшой мокрый снег.

— Вас подвезти? — спросил Костя родителей Андрея, скромно шедших позади.

— Да мы и не знаем, что делать. То ли домой ехать, то ли тут оставаться… Там ведь внучок у нас, Андрюшкин племянничек, Сашка. А снохе к двум на дежурство… Обещали приехать. Вот и не знаем, как быть…

— Езжайте домой, — посоветовал Костя. — А Зоя вам будет звонить… Давайте, я вас подвезу… Вам ведь в район Марьиной рощи?

— Да…

— Садитесь.

Следователь Кириенко сел в служебную черную «Волгу», а Костя усадил родителей Геннадия в свой «Гранд-Чероки».

— Много слышал о вас и от Павла Николаевича Николаева и от Геннадия Молодцова, — сказал на прощание Косте Кириенко. — О вас все говорят одно — мало того, что профессионал, так ещё и везунчик страшный… Если за что возьмется, обязательно до конца доведет…

— Да ну, сглазите еще, — проворчал Костя. — Но на сей раз и впрямь повезло. Левушкину повезло…

Он отвез родителей Левушкина, а сам поехал домой отсыпаться.

Около своего дома он купил газету «Московский комсомолец». Ему сразу бросилась в глаза заметка в нижней части первой страницы, написанная мелким шрифтом.

«Павлик Морозов наоборот». Так была озаглавлена эта заметка. «Известный адвокат Григорянц сегодня ночью сдал правоохранительным органам своего сына предпринимателя Эдуарда Григорянца. Тот подозревается в покушении на убийство. В настоящее время подозреваемый находится во временном изоляторе на Петровке. Человек, на которого покушался подозреваемый, выжил и находится в районной больнице, ему была сделана операция. Адвокат Григорянц, прославившийся недавним процессом по делу авторитета Тимошкина по кличке Сныть, закончившегося оправдательным приговором и освобождением Тимошкина в зале суда, заявил оперативникам, явившихся по его же вызову задерживать Эдуарда Григорянца, что для него закон выше родственных связей.»

— Вот тебе и Рубен Михайлович, — прошептал Костя, прислонившись к газетному киоску.