Вышел киллер из тумана - Рокотов Сергей - Страница 53

— Быть того не может! — воскликнул Олег.

— Значит, может, — засмеялся Андрей.

— Я даже не знал, что она была беременна… — не уставал поражаться Олег.

— Другого способа родить пока ещё не изобрели.

— А тогда ты знал о её беременности? Ну, тогда, в мае?

— Знал, разумеется. Она сама мне об этом сказала. Да и заметно уже было. Только, разумеется, не с такого расстояния, на котором вы находились друг от друга. Да и одета она была соответственно. Тебе, когда ты звонил, я говорить об этом не стал, зачем тебе в те дни были нужны лишние переживания? К тому же Лена была уверена, что ребёнок не от тебя.

— А… — хотел что-то спросить Олег, но вдруг осёкся и спросил совсем другое: — А откуда тебе стало известно, что она родила?

— Мне позвонил Георгий Романович. И я вчера был у них дома на Котельнической. Знаешь, как назвали сына?

Олег молчал, о чем-то напряжённо думал.

— Чувствую, что ты догадался. Правильно догадался, его назвали Олегом. Дедушка с бабушкой, правда, хотели Георгием, в честь деда, но Лена настояла на своём. Если бы ты видел, как он похож на тебя! Просто копия.

— Но этого не может быть! — воскликнул Олег. — Почти не может быть. Неужели… — он призадумался. — Это было в начале января… Один раз за долгое время… Всего один раз… Мы вдвоём встречали Рождество. А потом снова страшно поссорились, и она стала пропадать целыми днями, не ночевала дома… Она жила с этим… Ладно, не хочу об этом… А с начала марта я её вообще не видел. До нашего отъезда… Неужели?..

— Говорю только то, что видел. Факт есть факт, одно лицо… Глаза такие же голубые, форма бровей, форма губ… Ну просто вылитый ты, только в миниатюре… Олежка, я же тебя помню ребёнком… Не таким маленьким, разумеется, — снова засмеялся Андрей. — Мировой пацан, толстый такой, золотистые кудряшки, складочки на ручках и ножках! Пять килограммов весил при рождении. А за неделю наверняка ещё прибавил. Дедушка с бабушкой на него буквально не надышатся… Видел бы ты их лица! Что же ты молчишь?

В трубке воцарилась пауза. Потом раздался кашель.

— А как она… Лена? — спросил наконец Олег. — Как она себя чувствует?

— Чувствует хорошо, роды прошли удачно. Хотя, конечно, родители очень волновались, сам понимаешь, тридцать шесть лет, первые роды… Но все прошло благополучно.

— Я не совсем об этом. Как она… вообще? — сбивчиво спрашивал Олег, с трудом подбирая правильные слова для вопросов.

— Как вообще, говоришь? Что я могу сказать? Сильно поправилась. Похорошела после родов, я бы сказал, даже помолодела. Но главное в другом. Она счастлива, Олежка. У неё такое счастье в глазах. Особенно когда она смотрит на маленького Олега Хмельницкого. Глаза у неё такие. Как тебе сказать? Ну, радостью светятся. И ещё чем-то, каким-то новым пониманием жизни, что ли, восприятием всего окружающего. И это поразило меня больше всего. Хотя удивляться тут в общем-то нечему, наверное, все женщины меняются после того, как становятся матерями. Но все же… А поразила меня, наверное, перемена, произошедшая с ней. Она очень переменилась с того майского дня, когда… Ну… Когда я увидел её в первый раз… А, ладно… И знаешь, что она мне сказала?

— Что?

— А сказала она вот что: «Я была тяжело больна, Андрей. А теперь я выздоровела, теперь мне хорошо… Мне есть для чего жить».

Теперь довольно долго молчали оба. И наконец Андрей произнёс тихо и задумчиво, каким-то совсем необычным для себя тоном:

— Жизнь, Олежка, возможно, и хороша именно своей непредсказуемостью. Ждёшь одного, а происходит совсем другое… И никто не может ответить, что ждёт нас в будущем, и с кем мы поплывём на лодке по нашей Волге на край света… Так что, будем жить дальше и ждать от жизни новых сюрпризов. А они обязательно будут…

Олег молчал. Он не знал, как возразить на эти слова своего старого друга, которому он обязан жизнью. Впрочем, ему вовсе и не хотелось ничего возражать.