Страна золотых пагод - Рамешова Станислава - Страница 31

Но допустим, гороскопы молодых счастливо сочетаются. Теперь можно переходить к следующему этапу — определить наиболее удачный день. Ведь дни бывают «счастливыми» и отмеченными «невезением». Кроме того, существует еще одно табу на проведение свадеб — трехмесячный буддийский пост во время муссонов, когда не рекомендуется заключать браки. Такие браки сулят лишь несчастья и болезни.

А вот тадинджут, который приходит на смену посту, называют «месяцем свадеб». Заключаемые в это время брачные союзы оказываются прочными и счастливыми.

Когда все консультации с астрологами закончены и выбран день торжества, молодые могут вздохнуть свободнее. Наступает очередь приятных забот. Невеста продумывает свадебную прическу и наряд: каждая девушка мечтает предстать на свадьбе королевой.

Женское тщеславие одинаково во всех уголках Земли. В Бирме нет театров, концертных залов, нет балов, где можно было бы появиться в новом туалете, блеснуть красотой. Свадьба — редкая возможность встретиться с друзьями, предстать во всем блеске красоты и молодости.

Что же надеть? Нарядное бархатное лоунджи и к нему шелковое — ах, нет! — лучше кружевное эйнджи. Итак, кружевное эйнджи. И, конечно, белоснежное. К темным волосам пойдут эти прекрасные белые орхидеи. И наконец, драгоценности.

Не отстает от невесты и жених. Тщательно готовит он праздничное лоунджи и головную косынку гаунбаун.

Традиционны свадебные наряды, традиционно и свадебное меню. Снова кофе, лимонад, десерт. Казалось бы, много ли стоит чашечка кофе, кусок торта и мороженое? Но умножьте это на астрономическое число гостей, и получится сумма, достаточная для покупки автомобиля. С точки зрения европейца, это непрактично.

Как-то в разговоре я коснулась этой щекотливой темы, когда наши хозяева собирались выдавать дочь замуж.

— Я не понимаю, зачем звать сотню гостей — знакомых и малознакомых? Вместо того чтобы тратить деньги на сбор гостей, не лучше ли купить для молодых…

— Иначе нельзя, — перебила меня жена домовладельца. — Все родственники поступают точно так же и всегда зовут нас. Что они подумают, если мы их не позовем?

Меня не поняли. Как видно, возражать было бесполезно, и я сдалась.

У бирманцев иная психология, иные критерии жизненных ценностей. Копить деньги — это не для них. Здесь говорят: «Богат не тот, у кого есть деньги и дом, а кто носит в душе благородные истины и живет в ладу с ними».

С этим трудно не согласиться. Главное — душевная гармония и спокойствие. А деньги? Они имеют лишь ту ценность, что на них можно получить сиюминутную радость. Хотя надо признать, что в городах такой «сиюминутный» взгляд на жизненные блага постепенно трансформируется. Но вековые традиции еще очень сильны, особенно если дело касается семейных праздников.

Недалеко от нас, в маленьком доме, всего в два окна, жил шофер нашего представительства У Тун Тин. Он работал у нас уже столько лет, что стал «нашим Тюнтином». У него была очаровательная жена. Но была у нее одна слабость, доставлявшая мужу немало огорчений, — любвеобильность. Не один раз она исчезала из дома неизвестно куда и с кем, а потом вновь возвращалась как ни в чем не бывало. Долго терпел Тюнтин, но однажды решительно, хотя и с горечью заявил, что расстанется с ней. Так он и сделал. Проходили месяцы. Домик на окраине сада оставался заброшенным — ставни закрыты, двери тоже. А неизменная улыбка Тюнтина стала какой-то вымученной.

Но вот однажды домик ожил. Распахнулись окна, до блеска выскоблена, вымыта веранда. На веревке в саду висели, проветриваясь, одеяла, подушки, выстиранные рубашки и клетчатые лоунджи. То и дело на пороге дома мелькала симпатичная женщина средних лет.

«Тюнтин позвал кого-то на генеральную уборку», — подумала я, мимоходом выглянув из окна.

Однако «уборка» почему-то не заканчивалась. Прошла неделя, и «уборщица» расположилась на веранде в часы послеполуденной сиесты, как у себя дома.

— А вы не знаете? — удивились хозяева нашего дома. — У Тюнтина новая жена.

— Как? Разве была свадьба? — пришел мой черед удивиться.

Но мне растолковали, что неделю назад женщину привел в дом Тюнтина ее старший брат, поскольку родителей уже не было в живых. Привел торжественно, как официальную новую жену.

Буддийская этика гласит: «Пусть мужчина, которому женщина отдана своим ближайшим родственником, станет ее мужем».

И хотя свадьбы как таковой не было, все отвечало традициям, и соседи приняли пришедшую в дом женщину как полноправную супругу Тюнтина.

Уже начинало смеркаться и на веранде у Тюнтина зажгли новую лампу, когда в ворота дома с двумя окнами проследовали фигуры в оранжевом. Немного посидели, попили чаю (без сахара) и ушли. Поунджи обязаны вернуться в монастырь до захода солнца.

4. Кто сосчитает, сколько в Бирме пагод?

Статистика уверяет, что в Бирме два миллиона четыреста сорок шесть тысяч пагод. Но как их сосчитать?

Пагоды везде, куда ни посмотри. Они есть в каждой деревушке, прячутся в лесах, белеют по берегам рек, зовут вдаль с вершины холмов. Маленькие и гигантские, знаменитые и безвестные, полуразвалившиеся и обласканные заботами, беленные известью и позолоченные. Одни кичатся блеском золота, другие взывают о помощи обрушившейся кирпичной кладкой. Сколько же их? Попробуйте сосчитать крупинки песка на дне морском или звезды в высоком тропическом небе!

Вот одно сравнение: в Китае пагод немногим более двух тысяч. А в Бирме в одном только Пагане их вдвое больше. Буддизм исповедуют в нескольких странах, но ни в одной нет такого несметного количества пагод, как в Бирме.

Очень почетно возвести навес — сая, под которым могут отдохнуть усталые путники. Еще почетнее построить монастырь. Но высшая заслуга перед Буддой — построить пагоду, заслужить честь называться «пейадага».

Стать пейадага — страстное желание каждого бирманца. Это почтенный, всеми уважаемый человек. Его пагода стоит на земле как наглядное доказательство того, насколько он продвинулся на своем пути к нирване.

Но далеко не каждый может позволить себе такую роскошь. Возведение пагод было под силу лишь королям и их свите. И все же пагоды вырастали как грибы после дождя. Многие не выдержали испытания временем и стоят по сей день обрушенные. Считается, что ремонтировать пагоду не имеет смысла, потому что это не прибавит заслуг тому, кто возьмется за сей неблагодарный труд. Гораздо лучше построить пагоду самому или хотя бы принести несколько кирпичей на строительство новой пагоды.

Давно появился и живет еще обычай жертвовать пагоде тонкую золотую пластину по случаю семейного или религиозного торжества. Но если состоятельным людям купить такую пластину было просто, то бедняки копили деньги, месяцами отказывая себе в самом необходимом, чтобы приобрести вожделенную пластину и прикрепить ее к пагоде — водрузить свой, кровно заработанный золотой листок.

Уже в давние времена познали мастера секрет изготовления тончайших, почти прозрачных, толщиной в микрон, золотых листочков. Особенно славятся мастера Мандалая. На древнем языке пали золото называли «гема». В Мандалае есть целая улица златокузнецов, которая так и зовется: Гема-мала.

Колокола на платформах бирманских пагод не сзывают верующих к богослужению, как в христианских церквах. Они висят низко над землей, доступные каждому. Языков у них нет, зато рядом всегда лежит деревянная колотушка. И каждый желающий может поднять ее и ударить в колокол, чтобы привлечь к себе внимание небес.

Низкий протяжный звон колоколов часто слышится в пагодах. Намного труднее услышать «голос» их меньших собратьев — маленьких серебряных колокольчиков, подвешенных к тхи пагод. Чтобы услышать их мелодичное позванивание, нужна хотя бы минута полной тишины, чем многолюдный Рангун похвалиться не может. Серебряный звук колокольцев очаровал меня вдали от шумных рангунских улиц — в храме Швемодо, что стоит в городе Пегу.