Охота на человека - Рокотов Сергей - Страница 6

Со скрежетом приоткрылась дверь, и в камеру всунулась хмурая физиономия дежурного. Все трое ее обитателей встали по стойке смирно.

— Каляшкин! — крикнул дежурный. — Выходи!

Хорь заложил руки за спину и вышел из камеры. Тяжелая железная дверь снова захлопнулась и зазвенели многочисленные замки…

— Ну? — уставился на Виталика Зуб. — Говори…

— Что говорить-то?

— Как до жизни такой дошел? Только что из зоны и опять сюда, в камеру… Погулять надо было с полгодика, дурило…

— Не дали вот погулять, — горько усмехнулся Виталик.

— Не дали, — скривил губы Зуб. — Кто тебе, мудаку, не дал? Все виноватых ищешь? Спиздил, небось что-то по пути, и снова в доме родном…Где живешь-то? Откуда сам?

— Здешний, из Огаркова…

— Работал?

— Работал. Учителем истории в школе…

— Хорош учитель, — хмыкнул Зуб. — Хулиган ты, а не учитель… — Он вытащил из кармана спичинку и стал ковыряться в своих золотых зубах.

— Получилось так…

— Чо получилось, фраерок? Чо ты мне тут гонишь? Ох, доиграешься ты…

Виталик присел на свободные нары, вытащил пачку «Пегаса» и закурил.

— Дай и мне, что ли, мастырку, — сказал Зуб, широко зевая своим огромным ртом.

Виталик протянул ему пачку. Тот взял всю пачку, вытащил сигарету, закурил, а пачку положил к себе в карман.

— Ты что? — возмутился было Виталик.

— Как что? — сделал невинные глаза Зуб.

— Отдай сигареты. У меня больше нет…

— Какие сигареты? Я что, брал их у тебя? — привстал с места Зуб.

— Брал, — нахмурился Виталий.

— Ну, фраерок, ты даешь…Ты, вижу, гусь еще тот… Не сдобровать тебе… Помяни мое слово…

В это время дверь снова открылась, и вошел Хорь с довольной физиономией. На тонких губах играла глумливая улыбочка.

— Вы чо такие смурные, братаны? — лыбился Хорь. Какая-то задорная идея блестела в его голубых глазенках. — Никак, не поделили что-то? Что, место у параши?

— Да он гонит, — таращил глаза Зуб. — Ты чуешь, гонит он мне… Сигареты будто я у него свистнул… Такой жучара, я и не ожидал… Он учитель, Хорь. Учитель истории… Чуешь, учитель, а гонит…

— Разберемся, — зевнул развеселый Хорь. — Времени навалом… Разберемся…

Он присел на нары, вытащил пачку «Беломора», закурил.

— Ну и чего ты тут гонишь, братан? — уставился он на Виталия. — Колись, кто ты такой?!

— Я уже сказал, — процедил Виталик, чувствуя неладное.

— Ему сказал, я не слышал. Говори теперь мне. Нам тут долго время коротать, все должны все друг про друга знать. Сидел же, таков закон… Я, например, вор… Кличка Хорь. Я щипач, говорят, не хреновый щипач… Знаешь, что такое щипач?

— Знаю. Карманник.

— Соображаешь, учитель. Не зря институты кончал. Что кончал? Что кончал, спрашиваю?!!!

— Владимирский пединститут.

— И правильно. А у меня три класса и коридор. А чалимся вместе. На хрена же ты его тогда кончал, интересно было бы узнать? Говори, тугодум! За каждым словом в карман лезешь? Как же ты учительствовал, дурило?

— Как умел, так и учительствовал…

— Ты, вижу, парень борзый, — злобно улыбнулся Хорь. — И надо бы тебя хорошенько поучить, чтобы не выпендривался своей ученостью… Но ладно, я нынче добрый, говорят, скоро суд будет. В апреле или в мае… На зону покачу, — зевнул он и потянулся. — Там хорошо, не то, что здесь…Скука непроходимая… А вот что, чтобы нам не было скучно, ты нам что-нибудь расскажи из древней истории… А. Зуб, хочешь послушать из древней истории?

— Ни хера я не хочу, — проворчал Зуб. — Он тут гонит, понимаешь ты, Хорь… Этот жучара тут возбухает… Сигареты я у него спиздил, видите ли…

— Да плюнь ты, — отмахнулся Хорь. — Человек он ученый, с фантазией, не чета нам, говнодавам неграмотным… Давай, учитель, расскажи что-нибудь… Мы с Зубом поваляемся на нарах, а ты выйди на середину камеры и валяй… Представь, что мы твои ученики… А? Придется же еще учительствовать, отбарабанишь еще годик — другой — третий, и снова за работу, если не приколют тебя в зоне за твой гонор. Дадут тебе оклад рублишек шестьсот и шуруй, трепи языком, мели, не остановишь…Столько ведь вам родное правительство положило за вашу ученость, не так ли?

— Не знаю, я уже год как не работаю…

— Я знаю зато. Именно столько или полстолька…А вот мы с Зубом можем за уроки заплатить и побольше. А, Зуб? Можем мы с тобой заплатить побольше?

— Я одним могу заплатить, — набычился Зуб, указывая заскорузлым пухлым пальцем себе между ног. — Иного ничего тут не имею…

— А что, тоже дело, ученому человеку удовольствие доставить, — расхохотался Хорь. — А твой прибор очень даже большое удовольствие может доставить…

— Пока никто не жаловался, — самодовольно улыбнулся Зуб.

— На зоне то кем был? — поинтересовался у Виталика Хорь.

— Шнырем.

— Да? Проверить еще надо…. — сузил глазенки Хорь.

— Проверяй. Я правду говорю…

— Проверим, проверим, будь спок. Но базар не об этом. Тебя малограмотный человек просит его немного просветить, дело-то доброе, разумное, вечное. Вот и давай…А я только пару слов товарищу скажу, наставления сделаю…Ты не возражаешь?

Он отвел в сторону Зуба, и что-то начал яростно шептать ему на ухо. На круглой физиономии Зуба тоже появилось глумливое выражение.

— Так это же совсем другое дело, — заулыбался Зуб.

Они обнялись и прошли к нарам.

— Ну, вещай, учитель, — приказал Хорь. — Мы тебя слушаем… С чего ты нам начнешь? Выходи на середину и шуруй… Ты учитель, мы примерные ученики…

— С чего начать? — побледнел Виталик. — Начнем с начала, как положено. С опроса учеников…

— Вот оно как…. — насторожился Хорь. — Я же говорил, ты парень очень борзой… Давай, опрашивай…Будем отвечать, как положено…

Они стояли напротив. С одной стороны Виталик, побледневший, чувствующий прилив ярости, с другой стороны набычившийся Зуб и глумливо улыбающийся Хорь.

— Вопрос первый — что вам от меня надо?

— Вопрос деловой, — тихо произнес Хорь. — Что надо, говоришь? Ответим… Только позднее, когда ночь наступит. Пока еще рановато…

Виталий вспомнил, наконец, что сюда он попал не из санатория, что за год заключения бывало с ним всякое, что ему приходилось отстаивать свое достоинство в разных ситуациях…Вспомнить, что в целом, к нему относились довольно хорошо. Причем, именно воры относились хорошо, а придиралась только шпана, вроде этих… Всякое бывало. Но достоинство свое он отстоял…Отстоит и теперь. Начинал проходить шок от неожиданного происшествия… Надо было жить и бороться…