Кто последний за смертью? - Рокотов Сергей - Страница 33

К ним подъехал светлый «Жигуленок.»

Из него вышел невысокий плюгавого вида мужчина. Здравствуйте, Кирил Владиславович, приветствовал он его. Здравствуйте, Палый. Пора ехать. Пора, пора. Дело только за одним..

Это за чем еще? — сделал шаг назад Кирилл. Отчего-то ему не понравилось выражение лица Палого. Не понравилось и то, что Палый метнул быстрый взгляд на его собеседника. И понял, что эти люди знакомы. А вот этого никак не должно было быть. Это очень неприятно и опасно.

Кирилл сунул руку в карман, где лежал «Вальтер» и резким движением выхватил его. Стреляй! — крикнул Палый, не ожидавший от Кирилла такой прыти. Но Кирилл выстрелил первым, и ночной собеседник упал, пораженный выстрелом в плечо. И только тут Палый успел отпрыгнуть, вытащить ПМ с глушителем и выстрелить Кириллу в сердце. Какой борзый, — прошептал Палый. — Вот тебе и сыночек маменькин… Ты на хера мне подмигнул, придурок? стонал раненый. — Предупреждали же, хитрый он, жутко, каждый взгляд сечет. И он понял, что мы с тобой знакомы… Ладно, надо ехать, его выстрел могли слышать… Где шкатулка? Вот она… Клади вот здесь, рядом с ним. Машину вести сможешь? Перевяжи чем-нибудь… Палый перевязал раненого, вытащил из кармана Кирилла пачку долларов, поднял с земли маленький «Вальтер» и сунул к себе в карман. А свой ПМ вложил в руку Кирилла. Сели по машинам и поехали.

Темный «Жигуленок» явно отставал от машины Палого. «Плохо ему», — подумал Палый. — «Но совершенно необходимо отогнать его тачку на почтительное расстояние…»

Темный «Жигуленок» стал сигналить фарами.

Палый остановил машину. Тот тоже. Что, плохо, братан? — беспокоился Палый. Плохо! Плохо! Мы же портфель на месте оставили. С его паспортом и камуфляжем… Твою мать…Хорошо хоть я деньги из его кармана вытащил и пистолетик его забрал. И откуда он у него появился только? С портфелем что делать будем? Возвращаться нельзя. Никак нельзя. Да и ты, братан, что-то мне не нравишься, видать, он тебя здорово зацепил… Не сможешь ты вести машину, грабанешься в пропасть. Садись ко мне.

Раненый сел в машину Палого и они поехали.

Ему становилось все хуже и хуже, он стонал и что-то бормотал. Шугнись, братан, — пытался свободной рукой растормошить его Палый. «Экий ты слабак оказался», — подумал он.

Палый повернул направо и поехал по узенькой дороге по направлению к морю. Братан! Братан! — услышал раненый голос Палого. А? Что? Где мы? — встрепенулся он. В раю, — усмехнулся Палый. — Ты ведь в будущей жизни на рай рассчитывал, когда девушке глаз выбивал и лицо ее в кусок мяса превращал, не так ли? Ты что, сволочь? — перепугался раненый. Обалдел, что ли? Нет, братан, я в форме, — возразил Палый, вытаскивая из кармана ПМ. Мстить собираешься? Она что, твоя знакомая? Но я же не сам, я по приказу… Как и ты… Именно, как и я… По приказу, по заданию. Какая месть, дураха? Ты что, полагал, тебя в живых оставят после такого? Кому ты нужен? Ухлопал людей, теперь твоя очередь… А завтра твоя, — прошипел раненый, сжимая кулаки. А завтра моя, — спокойно согласился Палый. — Но завтра…А сегодня умри ты… А завтра будет видно…Прости, братан…Не жалко мне тебя, зверюга ты… Я хоть пушкой орудую, а ты клешнями своими…Как над ребятами издевался… Как звать-то тебя? Хоть знать, кого ухлопал… Иваном звать, — с отчаянием в голосе проговорил раненый. — Могу адрес дать моей матери. Не надо, — покачал головой Палый. Вот этого не надо… Не гневи Бога… А ты Иван-то только по имени, а так ты не Иван, ты просто Ванек из деревни Огонек… Подохни, братан, с миром…

Палый выстрелил Ивану в голову, потом оттащил его тело к обрыву и столкнул в море.

«Иван, говорит…», — прошептал Палый. «Тоже мне, Иван нашелся… Да, а за портфельчик мне арбуза вставят, это точно… И какой же хитрожопый оказался этот Кирюша, странно, что он меня раньше не раскусил, не понял, на кого я работаю. Повезло, однако…»

Палый подышал немного морским воздухом, а потом сел за руль и отправился в Симферополь. Там его ждали…

В районе Алушты осовевший от бессонной ночи Палый едва не столкнулся с белой «Волгой».

Только в последнюю минуту он успел увести машину вправо, а потом резко повернул влево, чтобы не угодить в кювет. Слава Богу…. — облегченно вздохнул Палый. — Теперь-то обидно было бы…

… — Слава Богу…. — облегченно вздохнул Клементьев. — Теперь-то обидно было бы, когда мы такое узнали… Да, на ваших горных дорожках надо держать ухо востро. А то никто не узнает, где могилка моя… Ну, допустим, где могилки наши, знать будут, а вот то, что никто не узнает о том, что ты мне рассказываешь, это никуда не годится. Так что, я отвечаю за твою драгоценную жизнь перед народом. Дай сигарету, — попросил он, притормаживая у обочины. — Покурю. Что-то я прибалдел от бессонной ночи, от этого дурака-чайника, тоже, наверное прикимарившего за рулем, а особенно от твоего чудесного рассказа про сокровища…Как будто детективный роман читаешь…

Николаев протянул ему пачку «Кэмела», где сиротливо ютилась последняя сигарета. Ой, ой, ой, — покачал головой Клементьев. — Последнюю даже менты не берут. Бери, бери, хоть ты и мент. Тебе машину вести, а я уже накурился до чертиков. Отплачу сторицей, за мной блок, — пообещал Клементьев. Взял сигарету, щелкнул зажигалкой и смачно затянулся. Когда последняя, особенный кайф, — мечтательно произнес он. — Продолжай дальше, Павел Николаевич. Ну что, обнаружили они, значит, тайник Остермана. Настоящий тайник, не тот, который для отвода глаз…Он ли, жена ли, вместе ли… Но тут непонятно каким образом в дело вмешался Полещук, скорее всего опять же, романтическая любовь — Лена ему рассказала. И он стал шантажировать Кирилла…Женой ли, рэкетом ли, короче, обещал ему горькую жизнь, если он с ним не поделится. Говорил ты это уже, Павел. Я понял Кирилл для вида согласился, но делиться своими фамильными драгоценностями с каким-то Полежуком, тем паче — любовником своей жены, у которой от него дочь, не собирался. И решил убить двух зайцев — получить все деньги и жестоко отомстить тем, кто глумился над ним… Дальше давай… Значит, Полещук недооценил Кирилла и переоценил Лену, с которй Кирилл, безусловно, был в сговоре. Они вдвоем обвели Полещука вокруг пальца. Полещук договорился с Максимовым, чтобы он совершил это псевдопохищение. Но взрыв машины организовал уже Кирилл. Наверняка, он подговорил вдову академика из соседнего подъезда, чтобы она запомнила номер машины, на которой увезли Лену и Вику, а, может быть, просто сообщил ей номер и марку. Дом для содержания похищенных он взял напрокат у Юркова, а для охраны Вики и Лены пригласил Мызина. Именно Мызин и умудрился прикрепить к днищу машины взрывное устройство.

Кстати, он служил в десантных войсках, я проверял. Ты извини, Григорий Петрович, тебе эти фамилии мало что говорят — Максимов, Юрков, Мызин… Я поподробнее тебе потом все объясню, а сейчас считай, что я уголовное дело вслух читаю. Мне самому надо во всем разобраться. Дело путаное до ужаса. И много несоответствий… Итак, Кирилл заранее договорился с Ворониной, что его друзья снимут у нее этот затерянный в море вечнозеленой растительности домик, идеальное место, чтобы прятатся от розыска. Лена же говорила самоуверенному Полещуку, изображавшему из себя супермена, что это она нашла и первый домик, тот, что в Жучках и второй, тот, что в Ботаническом саду. И Воронина эта недоговаривает. Кирилл ее строго предупредил, чтобы про него Андрюше не гу-гу, что это Лена или как ее, Ира ее знакомая… Утром первого января к деньгам, экспроприированным Полещуком со счета их общей фирмы прибавились личные деньги Кирилла. Довольный унижением чистенького маменькиного сынка, закрывший по причине своей непроходимой глупости глаза на взрыв машины, к которому не имел никакого отношения и о котором ездил говорить в СКЛИФ к Максимову, чуть не столкнувшись с нашей машиной, вдохновленный тем, что будет обладать и ценностями Остерманов и Леной, Полещук пригрозил якобы ничего не понимавшему Кириллу, чтобы он нигде не заикался о том, что знает и про него, и про сокровища своих предков, а то ему может быть очень плохо. А Кирилл свою роль убитого горем мужа сыграл прекрасно, как по нотам. Видеть унижение этого баловня судьбы Полещуку, прошедшему и через службу в армии на Дальнем Востоке и через тюрьму было очень приятно.Так что удовлетворенное самолюбие сыграло здесь не последнюю роль, как в поведении одного, так и другого. И деньги Полещуку очень были нужны ведь чтобы выгодно продать драгоценности, нужно время. А со ста тысячами долларов наличными в кармане всюду рай — сунь, кому хочешь, и хоть в игольное ушко пролезай. И паспорта любые, и билеты, да, что угодно…