На мотоциклах «Урал» вокруг света - Синельник Сергей - Страница 40

— Хелло! — улыбчиво приветствовал нас человек.

— Саллам алейкум! — хором ответили мы на приветствие.

— Ищите комнату? — спросил портье на ломаном английском.

— Да! На трое суток, — в свою очередь ответил Сергей, на таком же ломаном английском языке.

— Ее, пожалуй подыщем для всех разом! — закивал портье. — У нас удобно, не сомневайтесь. Вода, туалет! — он многозначительно указывал куда-то пальцем, и уверенным тоном продолжал: — Четыре кровати на крыше, вид превосходный, плюс ключ на руки от уборной на четвёртом этаже!

Мы переглянулись и пошли дальше. В результате расположились в „хотеле“ более „простом“, чем „Жемчужина Египта“. Для мотоциклов нашлась поблизости крытая стоянка, где их можно было спокойно оставить.

Свободное время пошло на приведение, в первую очередь, мотоциклов в порядок. Почистили мы и свою грязную запылённую одежду, заменили что смогли, и конечно же отдыхали, просто валялись на кроватях.

Смотреть древние захоронения и храмы фараонов я лично не горел желанием: не люблю массового скопления народа, этих туристов-иностранцев. Более предпочитаю созерцать величие и красоту природы, которая наполнена свободной жизнью, в отличие от этих древних, уже давно мёртвых построек. Не знаю как вам, но мне кажется, что мёртвое более способно ввергнуть человека в уныние и грустные размышления, чем живая природа.

Да и не хочется отклоняться в противоположную сторону от нашего намеченного маршрута и ехать куда-то сотни километров к северу, чуть не до Каира, когда все моё естество настроено на юг. Мне не терпелось переправиться в Судан, эту малопосещаемую, более таинственную, чем Египет, страну. Там я ожидал встретить первых представителей дикой африканской фауны. Там хотелось бы познакомиться с суданскими арабами, с их консервативным, почти неизменным веками, укладом жизни. Увидеть бы нубийцев и людей туземных племён.

Мы ставим перед собой цель пересечь Африку за максимально короткий срок, и внутренне именно так настроили себя, по-боевому. То, что нам преподнесёт предстоящая дорога, всё будет нам наградой, ценность впечатлений и впитанных красок, африканские ландшафты всех её климатических поясов — вот что интересно в первую очередь.

Мы здесь находимся как мотогонщики и нас интересуют дороги, их змеистость и витиеватость, они как звенья цепи соединяются друг с другом и соединяют разные регионы и страны. Дорог уже немало было на нашем пути. Чем прочнее настрой мотогонщика, тем легче будет преодолевать всё, что преподнесёт нам неизвестная Африка. Ожидание, предчувствие чего-то неведомого и нового впереди, подбадривает и придаёт дополнительные силы. Мы понемногу акклиматизировались и уже прилично опылились под жарким солнцем и среди чужого окружения. Мы готовы к встрече с глубинами континента.

Между делом решили экипироваться для последующих южных широт, с этой целью припрятали одежды для холодов и отправились приобретать белые рубашки и светлые платки для защиты от тропического солнца. Сказано, сделано. И вот я стою у торгового ряда, указывая на необходимую одежду продавцу. Но порядки в здешней торговле очень уж экзотические. Мне стало ясно, что задавая египтянину-торговцу вопрос, сложно уже будет от него отвязаться. Тот как автомат машинально начинает показывать всё, что есть у него в лавке, но только не то, на что я указал, — но я терпеливо стою. Всё же необходимая рубашка была извлечена на свет, но размер оказался значительно меньше моего. И как я только не пытался донести до сознания продавца-автомата, что мне нужна такая же, но побольше, он не хотел меня понимать. Или делал вид, что не понимает! Примерял товары к моим плечам с таким выражением лица, как будто бы эта рубашка специально пошита для меня, и я в ней просто неотразим!

— Нет, эта маленькая! — утверждаю я.

— Гуд, гуд! — стоит на своём продавец и подымает большой палец кверху.

Я начинаю уже выходить из себя и не скрываю своего раздражения. А тот египтянин быстренько достаёт рубашку такую же, но только тёмную и предлагает мне взамен. Тут я сделал резкий разворот, чтобы ретироваться, спеша покинуть эту „лавку непонимания“, но продавец, конечно же, понял мой манёвр. Он вовсе не хотел терять в моём лице единственного покупателя и ещё долго бежал следом за мной. Как можно понять этих суетливых, шумных людей? — оставалось только лишь привыкать к их менталитету, характеру!

Вообще египтяне склонны к общению, я бы даже сказал, надоедливы со своими непонятными манерами поведения и неумолкаемыми разговорами. Впрочем, иногда кто-нибудь из нарушителей нашего отдыха проявляет знание английского языка, чем мы сами не можем похвастать. И тогда они полагают, что записались к нам если не в друзья, то явно в помощники или провожатые. Но им, конечно же, невдомёк, что нам помощники не нужны, что мы измотаны долгой ездой, и самое жгучее наше желание, чтобы нас оставили в покое. Ходить, питаться, в общем, жить какое-то время в египетском городе — дело нелёгкое для русского человека, прямо — испытание какое-то.

Порою любопытствующие наивны до умиления, вспоминается случай, когда мы решали вопрос относительно питания, а продавцы так и не могли до конца нас понять. И для должного разрешения создавшейся ситуации непонимания мы пригласили какого-то парнишку, якобы владеющего русским языком. Перед нами моментально вырос паренёк и выпалил разом: „Как дэла, как поживаетэ!“, потом он умолк, и по его продолжительному молчанию стало очевидно, что на этих фразах его знание русского, заканчивается. Хорошо, что есть язык жестов и мимики, а иначе остались бы голодными, наверное.

— Where are you from? (Откуда вы прибыли?), — везде вопрошают зануды.

— Россия! — уже со вздохом отвечаем мы. Надо было на груди и на спине крупно написать это.

— Россия, гуд! Америка — бэд! (т. е. плохо) — продолжают всё те же „нарушители нашего спокойствия“, выражая этими фразами своё отношение к нашей стране. А нам казалось, что всё это делалось с какой-то корыстной целью, например, получить бакшиш, т. е. денежную подачку.

— Мистер! Мистер! — кричат. Оборачиваюсь и вижу маленького чистильщика обуви, указывающего на мои запылённые солдатские ботинки.

— Нет, не надо! Я и сам почищу! — отвечаю я на русском, при этом показываю выражением лица, что не выношу такого раболепного вида услуги и устремляюсь быстрым шагом вперёд от него.

— Мистер! Мистер! — криком кричит, не унимается мальчишка и быстро догоняет меня. Ему, наверное, не понять, как можно ходить в таких нечищенных ботинках и не прибегать к помощи такого опытного работника, как он сам, всего лишь за один паунд (египетская денежная единица).

— Возьми монету! — говорю надоедливому труженику, и протягиваю русскую монету с двуглавым орлом. — А ботинки я и сам почищу!

Мальчишка так и онемел с монетой в руке, а затем впился в неё глазами.

Движение автомобилей в Асуане, на мой взгляд, происходит вообще без правил, но водители, на удивление, как-то умудряются избегать столкновений, не давят при этом всё живое и тоже движущееся, а выручает тут, наверное, частая и интенсивная подача сигналов. Здесь, как нам объяснили, на улицах и дорогах, у египтян, свои понятия о движении! Немногочисленные светофоры стоят только на главных дорогах, и то кажется — лишь для красоты, а на узких улицах светофоров и вовсе не видно. Дорожные знаки и указатели тоже очень редки. Часто можно увидеть, как бедное простенькое транспортное средство уступает проезжую часть более достойному и значительному автомобилю.

Тут же навстречу мне и наперекор всему транспорту, двигалась процессия, состоящая только из мужчин в национальных одеждах, размахивающих руками и поющих стройную песню. Впереди этой колонны несколько человек несли какое-то подобие носилок с большим предметом, накрытым цветной материей. Я оставался в неведении, что это, большой каравай или мертвец. Ведь в северо-восточной Африке у арабов, слышал, есть обыкновение на свадьбах поднимать и носить каравай, хотя — могу ошибиться. А вообще-то во всех свадебных обрядах и похоронах я всегда замечал какую-то аналогию.