На мотоциклах «Урал» вокруг света - Синельник Сергей - Страница 21

В Гедарефе было — проезжали мимо рекламы — огромная банка из-под «кока-колы». Бедный наш фотограф чуть шею не сломал, оглядываясь на эту банку.

— Вот, Володя, тебе бы туда залезть и не вылезать, пить всё время газированную пепси-колу! — подшучивает над ним Дед, которому жара нипочём.

Фотограф не проявляет никаких эмоций, бедный, страдает больше всех.

На всех дорогах Судана водители встречных машин моргают нам фарами, сначала я думал, может это как у нас — предупреждают о гаишниках впереди? — нет! Потом подумал, что надо выключить ближний свет, в СНГ по правилам ПДД положено и днём, при езде на мотоцикле, включать ближний свет, а во всех странах, которые мы уже проехали, мотоциклисты двигаются без света! Нет, не то — выключил ближний свет — всё равно моргают! Потом понял — это они так приветствуют нас. При обгоне сигналят, машут руками из кабин. Весёлый народ!

Приближаемся к границе с Эфиопией. Останавливаемся остудить двигатели, порою даже не спрятаться от солнечных лучей, хорошо иногда проезжаем какие-то мостики, можно посидеть под ними.

Однажды на дороге нас остановили солдаты, у них сломалась машина, изнывают от жары, мы поделились с ними остатками воды. А как останавливали — это отдельный рассказ. Технически — очень просто: дают автоматную очередь в воздух — тут уж, хочешь-не хочешь! — остановишься. Подходят — и что у них на уме, кто знает? И вид такой — бандиты и бандиты, разве разберёшь в этих пустынных краях — кто есть кто? Ждём — что скажут! А что говорить-то, языка не знаем всё равно! Есть жесты — и общепринятый — «пить, пить, воды, воды!» Вот тебе и бандиты, все хотят пить. Пустыня. Мы уехали, они остались возиться с двигателем.

Едем себе дальше, вдруг слышим сзади грохот, оказывается догнали нас солдаты, и в знак приветствия пальнули автоматными очередями в воздух, кричат на ходу: — Русские, как дела?! — удивительно, что знают наши слова, наверное кто-то из них учился в СССР, или ещё лучше — в этой группе есть кто-то из наёмников из России — и такое бывает. Расстались душевно. Говорят, что каждый патрон — один доллар ценой, вот они выпустили не за грош сотню в воздух — не своё, ясное дело! — никому бы эти деньги не помешали, если б вместо патронов пустить бы их на еду, или на благоустройство дорог! Экономика.

Часто на юге Судана проверяют паспорта, полицейских мёдом не корми, а дай посмотреть заграничный паспорт, российский, такой редкий для них. К визам не придираются, регистрацию не спрашивают, а просто рассматривают чужой паспорт — как в музее картину. Изучают.

Подъехали к таможне, быстро сдали документы на мотоциклы, и так же быстро нам поставили выездные штампики. Прощай жаркий Судан! Так ли?

Подъезжаем к эфиопской таможне, наши паспорта рассмотрели работники миграционной службы, и говорят: «Вам надо возвращаться назад, ваши визы закончились ещё 12 марта, а сейчас — 8 апреля, так что, ребята, просим покинуть территорию свободной Эфиопии!» Шок. Как? Ведь нам объяснили в той тур-фирме, где мы делали визы в некоторые страны Африки, что виза действительна не один месяц, а на два? Вот я и говорю им это в ответ. А они своё:

— Гудбай. Возвращайтесь в Хартум, там есть посольство Эфиопии, и делайте заново визы!

Пришлось вернуться опять в жаркий Судан, для этого проехали тридцать метров назад. Эх, какой облом! Мы так были близки к горной Эфиопии, там, на горизонте возвышались горы, сулившие прохладу. Больше всех возмущался фотограф, ему никак не хотелось возвращаться в Хартум по такой нестерпимой, ненавистной жаре, целых шестьсот километров! Потные, грязные, голодные, не знаем — куда теперь девать свои «Уралы».

Чтобы не гонять мотоциклы, и без того уже уставшие не меньше нас, от бездорожья и жары, решили ехать в Хартум на попутных машинах. Но проблема — где оставить аппараты?!

Кто-то может возразить — а в чём же трудности, найдите автостоянку, или, в крайнем случае, кому-нибудь во двор поставьте. Но дело в том, что здесь вообще люди не знают — что такое автостоянка, а дворов никто тут не имеет, если не считать заборы из «хвороста»; какие могут быть дворы, если у людей шалаши вместо домов? Даже, не поверите — Эфиопский миграционный офис размещается в шалаше!

На дороге кишат тысячи людей; люди, повсюду люди, почему их стало так много?! Пыль, нищета, духота, суета, безводье — как эта обстановка не похожа на ту, к какой привыкли мы.

Возле таможни мы познакомились с парнем — арабом, зовут его Абию, к нам он проникся, хотел он нам помочь, я объяснил, что мотоциклы девать некуда и нужен транспорт до Гедарефа, и где-нибудь в деревне постираться и помыться. Кое-как договорились поставить мотоциклы в гараже таможни, это удача, оставлять на улице, конечно, не просто нежелательно, даже под носом таможенников — растащат по винтикам местные жители, пацанята чернокожие, которых здесь большое множество. Они и так уже бродят да высматривают — что бы такое стащить у нас.

Абию мне всё рассказал — машины пойдут в Гедареф только с утра, уехать легко. А вот помыться и постираться вообще нереально, вода — большой дефицит, дорого! Раздобыл он нам четыре кровати, на них мы потные и грязные уснули, прямо на улице возле таможни.

Всю ночь не давали спать бродячие псы — лаяли на нас. Мы все по очереди вставали и кидали в них камни, а Дед-Володя оказался дипломатичней — решил задобрить их остатками курицы. Те слопали косточки с удовольствием, но после этого стали лаять ещё громче. Кроватки тут очень маленькие, мы с Саней мучились, трудно уместить свои габариты.

Абию сказал, что надо ехать до Гедарефа около полутора часов на машине. Мы утром погрузились всем скопом в кузов старого джипа TOYOTA, в нём уже находились 10 мешков лимонов и ещё 7 пассажиров, так что сидеть пришлось, в буквальном смысле, друг на друге. Я сидел с краю, у борта, крепко уцепившись за верёвки, чтоб не вывалиться на поворотах и на кочках.

Жара +50 градусов, смотрю на пассажиров — им тоже не в радость такая температура, хоть и местные. А главное — ехали мы до Гедарефа никаких не полтора часа, а целый день — 8 часов, вот тебе и прогнозы нашего нового друга. Я уже привык к суданцам, они любят преувеличить: то у них дороги у них всегда хорошие, то от Донголы до Хартума на автобусе можно доехать за 6 часов! Мы гнали на мотоциклах и то доехали за 40 часов, и вот сейчас — как удаётся суданцам путать полтора часа с 8-ю, это — национальная тайна!

Во-первых, нашего водилу подвела старая резина — четыре раза не выдерживали камеры на всех четырёх колесах. Один раз на скорости мы чуть не улетели в кювет, поймали колесом острый камушек. Этот же путь мы вчера проехали за 4 часа. Смотрю на фотографа Володю и так жалко его, и в то же время не могу удержаться от смеха — в кого он превратился. Нос и губы в болячках, лицо всё облазит, красное, небритое, голова обмотана белой тряпкой (я просто настоял, чтобы он это сделал!), в такую жарищу сидит в он спортивном синтетическом костюме, одежда и обувь грязные. Видели бы его сейчас друзья, коллеги из Москвы, с его цивильной работы в самом центре столицы — что бы подумали?! От усталости он стал раздражаться, когда на остановках нас облепляет куча чернокожей детворы, стал гонять их, кричать — «Я Бармалей, у-у-у!» Все в испуге разбегаются, но через минуту облепляют нас снова, и ещё в большем количестве. Просят Володю повторить. Что те «Каникулы Бонифация!»

Когда в четвёртый раз лопнула камера, мы попросились в кузов попутной грузовой военной машины. И эти последние 40 км до Хартума поездочка была, как это сейчас модно говорить — экстремальная, но зато быстро доехали. Водитель грузовика дороги не разбирал, гнал по плохой дороге очень быстро, как будто в кузове не было людей, мы же летали в разные стороны вместе с мешками с лимонами.

Фотограф, надо отдать ему должное, страдает, но терпит всё молча, не причитает, не канючит, не подрывает дух команды. Это хорошо!

В Гедарафе мы сели на последний автобус, идущий до Хартума, и к ночи были в столице Судана. Опять этот нищий город.