На мотоциклах «Урал» вокруг света - Синельник Сергей - Страница 104

Зато чем радует пустыня Гибсона, так то, что нет обширных участков сплошных песков и нет сильной жары! Вспоминаю постоянно сильную жару в Сахаре, там мы не могли из-за неё проходить в день и 150 км — двигатели кипели после первых 15-ти километров, а здесь, благодаря средней температуре около плюс 23 градусов, не перегреваются двигатели мотоциклов.

Да ещё благодарю светлую «техническую» голову инженера Володи Сайгакова, что он разработал такой дивный каркас вместо коляски для «Волка». Благодаря каркасу мы с «Волком» не заваливаемся в песках, а в Сахаре-то, на «Урале-Соло» в день я «наворачивался» раз эдак по 10-15-ть. Вот тебе и конструкторская мысль!

Вот встаёт новое утро, и нет предела восхищению тишиной и красотой пустыни! Так ценны эти впечатления. А тишина, потому что нет людей, можно проехать и 1000 км и не встретить ни одной машины, ни одного человека. Мне так трудно передать всё словами, трудно записать в дневник, надо приезжать в пустыню самим, а для рассказчика голова не работает, целый день так трясет, что, по-моему, нашим мозгам и почкам скоро придёт конец.

Володя на стоянках делится впечатлениями: «Удивляюсь, когда взглядом не нахожу привычных нам электрических столбов, так и кажется, что вон там, на повороте, появится какое-нибудь строение, или дымовая труба, или встретим человека на машине, а едем, едем, и всё нет и нет никаких признаков цивилизации? Никаких. Чудеса!»

Из дневника Саши Синельника: «4 мая. Медленно продвигаясь мы приоткрываем покров таинственности пустыни Гибсона, узнавая её. Необитаемые и непосещаемые места!

У меня такое ощущение, что я в пустыне нахожусь очень давно, живу здесь целую вечность. Прошла jcero лишь 8 дней с тех пор как мы съехали с трассы в пустыню, а в моём сознании — как будто другого мира не существует!

…Пересекли Южный тропик, который называют здесь Тропиком Козерога по названию звёздного созвездия. Неожиданно улучшилась дорога: появились следы автомобилей. И вдруг увидел раздавленного кенгуру, кровь, внутренности на песке. Как же так?.. Значит, недавно здесь кто-то проехал. Я полон противоречий, кажется, мир тоже…»

04 мая. 22 град. 28 мин. южной широты, 125 град. 13 мин. восточной долготы.

Трудные участки. В мягких песках «Волк» вязнет моментально, в таких случаях, когда кто-то рядом, вдвоём, а бывает и только вчетвером, выталкиваем аппарат из песка до более надёжного грунта. Но песок не всегда такой рыхлый, пустой, и чаще всего колея позволяет ехать.

Пассажиру тут вовсе не легче, чем драйверу за рулём. Ехать в коляске, точнее на раме, очень тяжело, жёстко, амортизатор предназначен для более тяжёлой «люльки», а каркас удары не смягчает. На такой тропе значительно повышается риск вылететь, коляска взлетает, если мы наскакиваем на бугор или камень, а бывает, и на термитник, оказывающийся иногда твёрже обычного.

Но все самые плохие слова вспоминаются, когда начинается «гребенка» — вот это конец! Андрей, наш фотограф, поначалу всё время ехал в джипе, и всё говорил: «О, надо же, дорога хорошая, ещё два, три дня, максимум, и мы выскочим на асфальт!» Чудак, ей Богу — не знал, что говорил. Через пять дней он перестал такое высказывать.

Чтобы познать всю прелесть «хорошей» дороги, мы решили его посадить в коляску, на место Тимура. Почти весь день, с 16:00 до 23:00, он ехал со мной, два раза чуть не перевернулись, два раза нас выкинуло из колеи, хорошо не наскочили на дерево, на ходу «срубили» десятки сухих тонких деревцев, несколько термитников. А когда наскакивали на твёрдые термитники, Андрей подлетал с сиденья в воздух с криком: «Ой! Ой! Ой!» По ходу дела мы разорили много паучьих царств, а густая паутина и большие пауки оставались у нас на одежде и на мотоцикле. Вдобавок ко всему, в этот день мы много вязли в сыпучем песке, и пришлось здорово попотеть, чтобы вытолкнуть наш тяжелющий «Урал».

Вечером, когда уже поставили палатку, Андрей понял, что «чужой не сладок мед», и забыл слова «хорошая дорога!» в пустыне. А обессилел он настолько, что даже не мог помочь поставить палатку. Едва в неё заполз.

5 мая. 22 град. 08 мин. 34 сек. южной широты, 125 град. 26 мин. восточной долготы.

Где-то здесь, на пересечении с тропой «STOCK ROUTE», закончилась пустыня Гибсона и началась Великая Песчаная.

Сижу один-одинёшенек. Санькин «Урал» сломался в шести километрах от нашего места ночёвки. Я успел ускакать вперёд, и пока прорывался, даже не смотрел назад, не до этого было, а потом только понял, что что-то произошло! Тимур догнал нас на джипе и увёз Володю назад — ремонтировать поломанный «Урал». Но мне же не возвращаться обратно, вот и сижу один в этом мареве.

Солнце жжёт, мухи миллионами, маленькие такие, злые, такие приставучие, хуже наших комаров, облепляют всего, жизни от них нет. Так и думалось — лучше наши комары, чем здешние мухи. Всяк кулик своё болото хвалит!

Большая Песчаная пустыня — дождались!

6 мая. Раннее утро. Ревизия. Подсчитал наши запасы: «Воды? 150 литров! Еды? Картошки — 3 кг, 8 пакетиков супа, 5 пакетов крупы, консервы овощные и мясные — 10 штук, орехов — 1 кг, сахара — 2 пакета. Должно хватить на 8 суток, если экономно питаться и воды пить из расчёта 4 литра в день на человека. Тоже должно хватить на 8 дней.

До ближайшего населённого пункта, по нашему маршруту, около 570 км — это по карте, а в реальности — кто знает? За вчерашний день проехали всего 90 км, это даже ездой назвать трудно — ползли, а ведь были дни, когда мы „пролетали“ и по 200 км. Но сейчас такой пробег просто нереален!

Мы движемся уже по Большой Песчаной Пустыне. Вот она. Опять учёные не ошиблись — совсем другая территория, совсем другая природа, всё отличается от предыдущей — пустыни Гибсона. Та длилась 650 км, сколько же будет длится эта — следующая?

Песок тут мягкий, „Волк“ вязнет постоянно, и пошли сплошь „барханы“ — это такие колоссальные песчаные возвышенности высотой 7-15 метров, шириной от 20 до 50 метров. Это целые песчаные хребты, и отчего это они такие длинные-предлинные, и отчего тянутся на многие километры, и мысли не было попытаться объехать их — они уходят за горизонт, а расстояние между ними, в среднем, 300 метров. Старая колея идёт чаще всего поперёк барханов — ясное дело, никто же на мотоциклах сюда не „забурялся“, пробивали тропу на танках, на вездеходах, а им — всё равно — едет „в лоб“, поперёк барханов. Но дошло дело, что и наш джип стал застревать на вершинах этих громадных песчаных гор. Тогда достаём лопаты, и вперед — выкапывать колёса. Потом наламываем веток, чтоб подложить в колею. Толкаем эту огромную машину все вместе, она рычит как зверюга, но всё же проходит. И так — раз за разом. И конца — не видно!

Расстояние 300 метров между барханами позволяет на мотоцикле прилично разогнаться и на 3-ей передаче залететь на верх песочной горы! Тут, не доезжая до вершины, переключаюсь на 2-ую передачу, выскакиваю из седла, и на всех оборотах толкаю аппарат, перескакиваю через верх. Но там уж полностью мотоцикл увязает в песке, в четверть колеса, но благодаря наклону, кое-как спускаюсь, правда не всегда удаётся прорваться таким образом, без чьей-то помощи.

Обычно, или разгон получается плохим, или колея вдруг делает эдакий крутой поворот прямо пред горкой, а на повороте скорость приходится сбавлять в любом случае, пробовал не сбавлять, коляска поднимается вверх. Мотоцикл трудно удержать в колее. На повороте из-под колёс взметаются столбы пыли и песка, двигатель рычит, как лев, скорость всё равно падает, и, не доезжая вершины, мотоцикл вязнет уже „по уши“ в сыпучем песке. В таких случаях аппарат спускаем уже всем миром вниз, и по бездорожью, по кустам, минуя колею, как получится.

Едва выбираюсь на более или менее ровное место, как всё снова: разгоняюсь, лечу, опять песок, столбы пыли, рёв железа, и иногда преодолеваю вершину, а иногда не доезжаю совсем чуть-чуть, так жаль — не получилось!