Конец авантюристки - Рокотов Сергей - Страница 17

Швейцар гостиницы четко доложил, что видел Воропаева, выходящего из гостиницы в двадцать три ноль семь. В руках у него ничего не было.

— Странно, однако, — пожал плечами Клементьев. — Вышел пустым, встретился с кем-то, получил шкатулку и тут же застрелился.

— Застрелился ли? — глядя в сторону, тихо спросил сам себя Николаев.

… Экспертиза, произведенная на следующий день, дала четкий ответ. Кирилл Воропаев был убит выстрелом из пистолета Макарова примерно с расстояния метра. Смерть наступила около двенадцати ночи.

Но самое интересное было найдено утром на месте убийства — небольшой портфель, в котором лежали парик с черными волосами, накладные усы и борода и загранпаспорт на имя Владимирова Олега Ивановича с фотографией Кирилла с черными волосами, усами и бородой.

— Как обнаружили тело Воропаева? — спросил Николаев.

— Один из сотрудников, искавших ночью Кирилла, услышал вдалеке пистолетный выстрел. Он поспешил в ту сторону, но ночь… кусты, грязь, он плутал около часа. Когда он отходил от дороги, мимо него на большой скорости пронеслись две автомашины «Жигули» светлого и темного цвета. Номера на обоих были замазаны грязью.

— Пистолетный выстрел? — удивился Николаев. — Макаров-то с глушителем… И зачем самоубийце глушитель, это я ещё ночью в толк взять не мог… Да, спешили ребятки, спешили.. Кое-чего явно не доглядели. Нет, не собирался стреляться Кирилл Владиславович, а собирался он скрыться с драгоценностями или, что вероятнее, с наличными деньгами и банковским счетом за кордон. И все бы у них сошлось, если бы не этот портфель, который они впопыхах забыли. А забыли они его потому что был сделан ещё один выстрел. А стрелял-то, очень возможно, сам Кирилл. В своего противника. Да, совершенно другим был человеком этот Воропаев, чем тем, каким хотел казаться… Под хлюпика-интеллигента работал, и очень успешно, между прочим. Надо искать гильзу на месте убийства, я уверен, что она там…

— Экспертиза все равно бы доказала, что это не самоубийство, — заметил Гусев.

— Ну и что? Мы могли бы подумать, что его убили, когда он бросал или собирался бросать драгоценности в море, ну, выследили и убили, чем не версия? А вот портфельчик всю картину портит. И звук выстрела.

— Значит, драгоценности не на дне моря? — спросил Гусев сам себя.

— Да, разумеется, нет. У него с кем-то была назначена встреча. Там ему должны были передать деньги, загранпаспорт, камуфляж… Но он заподозрил неладное и выстрелил. Но… те оказались проворнее. Дальше по плану. Шкатулку бросили рядом, а портфель, содержимое которого свидетельствует о том, что он не собирался кончать с собой и выкидывать в море сокровища, впопыхах забыли.

… Вскоре пришло сообщение, что рядом на месте убийства, кроме гильзы от ПМ, обнаружена гильза от пистолета «Вальтер». Кроме того на обочине дороги километра в семи от места убийства Воропаева обнаружены «Жигули» темно-синего цвета. На сидении пятна крови. «Жигуленок» был угнан неделю назад из Краснодарского края. Перед этой машиной эксперты обнаружили следы протекторов другой машины.

— Вот они, два «Жигуленка», — сказал Николаев. — А в этой машине сидел раненый Кириллом. Полагаю, этот господин уже кормит рыб в Черном море.

… Николаев поехал в гостиницу и зашел к Вере Георгиевне.

— Как вы? — глядя в пол, спросил Николаев. Она стояла перед ним в черном джемпере и длинной старомодной юбке, бледная как полотно.

— Как? — попыталась улыбнуться она. — Сна не было, были кошмары… Как в фильмах ужасов… На моих глазах Лена превращается из ребенка во взрослую женщину, а потом… в то, что мы вчера видели. Когда мы летим в Москву?

— Вы летите сегодня в пятнадцать двадцать.

— А как с… Ну…

— Будут транспортированы этим же самолетом. Там вам помогут. Только вот Кирилл не сможет помочь вам в похоронах Лены.

— Что? Отказывается? Нервная система на выдерживает у этого хлюпика? Наверное, уже лег в какую-нибудь правительственную лечебницу на берегу моря?

— Да нет, Вера Георгиевна…, — замялся Николаев. — Дело в том, что его ночью убили.

— У б и л и?!!! Кирилла убили?!

— Да. Его нашли часа в два ночи на берегу моря. Убит выстрелом из пистолета.

— Интересные дела. Вот этого я уже никак не могу объяснить.

— Да и я не могу ничего объяснить. И права на это не имею.

— Да я и не спрашиваю… Просто размышляю вслух… Вообще, Павел Николаевич, мне ночью стали приходить в голову странные мысли — а не организовал ли Кирилл убийство Лены и Андрея? Узнал, что они в Ялте, а меня расспрашивал, так сказать, для алиби… Но если он организовал это убийство, то кто же убил его? Кто-то отомстил? А, может быть, сам себя? Совесть замучила, ну бывает же…

— Нет, не сам себя, — ответил Николаев.

— И я его не убивала. А вообще-то, честно говоря, была бы уверена, что это он — точно убила бы, без зазрения совести…

Они спустились вниз в кафе, где к Николаеву подошел Клементьев. Отозвал Николаева в сторону.

— Проведена экспертиза почерков Лены и Кирилла. Сличили с подписями на паспортах. Они идентичны.

— Да я, в общем-то, и не сомневался. Ладно, спасибо, Гриш.

Ему стал очень симпатичен этот, на первый взгляд, мрачный и малоразговорчивый человек, о котором он знал, что месяц назад он с двумя товарищами задержал пятерых вооруженных бандитов, державших в страхе весь Крым в течение полугода. Бывший афганец-десантник, он терпеть не мог рассказывать что-то про свои подвиги и страшно злился, когда его об этом расспрашивали…

Убийство Кирилла Верой Георгиевной из мести за дочь было гипотезой совершенно маловероятной, учитывая письмо Кирилла и предметы, найденные на месте преступления, но Николаев был обязан проверить и этот вариант. Но она из гостиницы никуда не выходила и никому не звонила — телефоны номеров Кирилла и Веры Георгиевны прослушивались.

Николаев проводил Веру Георгиевну до Симферопольского аэропорта, посадил в самолет. Погрузили и тела Лены и Полещука в цинковых гробах.

Николаев и Гусев провели в Ялте целый день, а к вечеру восьмого вылетели в Москву…

— Бывай, Павел Николаевич, — крепко пожал ему руку Клементьев. — Я тут ещё с этим делом поработаю…Для души, так сказать…

— Есть какие-то соображения? Поделился бы…

— Есть, — отвел взгляд Клементьев. — Но я пустословить не люблю… Проверю… А тебе посоветовал бы одну вещь.., — замялся он.

— Какую?!

— Да никакую, ладно, проехали… Приходит в голову черт знает что…, — улыбнулся Клементьев. — Пока. Счастливого полета….

… Десятого марта на Хованском и Востряковском кладбищах состоялось трое похорон. На Хованском в совершенно противоположных его концах хоронили Андрея Полещука и Кирилла Воропаева. На похоронах Полещука собралось довольно много народу — родственники, многочисленные друзья… Несли венки, было много и живых цветов. Толстую Зинаиду Андреевну поддерживали две её сестры таких же габаритов. Рядом шел Афанасий, вытирал огромным носовым платком слезы и тут же разглаживал могучие усы. После похорон поехали в квартиру Андрея на проспекте Вернадского на поминки. Теперь эта квартира по наследству переходила к его родителям. На неё также положили глаз двое братьев Полещука, старший и младший, оба статные гарные хлопцы. Они зловеще поглядывали друг на друга и по очереди шушукались с родителями. Столы ломились от яств, над ними хлопотали бесчисленные тетушки, сестрички, племянницы, снохи, золовки, свояченицы и добрые соседи покойного. Поминки затянулись далеко за полночь.

На похоронах Кирилла Воропаева народу было довольно мало. Вику отвезли к двоюродной сестре Владислава Николаевича. На кладбище были только мать, отец и двое молодых сослуживцев Владислава Николаевича. Еще приехал старый школьный приятель Кирилла. Они вчетвером и несли гроб. Опустили в могилу, постояли молча и уехали каждый к себе. Владислав Николаевич и Нина Владимировна поехали в свою квартиру на Фрунзенской набережной. Помянули Кирилла водкой и блинами с икрой, и, немного расслабившись от напряжения, несколько часов подряд тихо разговаривали. Было о чем — Николаев передал им письмо, адресованное им и рассказал, что мог о происшедшем в Ялте. Владислав Николаевич обнял жену за плечи, прижал к себе и утешал, как мог. А она утешала его.