Трилогия тумана (авторский сборник) - Сафон Карлос Руис - Страница 20

На завтрак, естественно, ничего нет.

Мы будем на пляже. Счастливых сновидений…

Алисия».

Макс три раза прочитал записку, потом положил ее обратно на стол. Он бегом взлетел по лестнице и наскоро умылся. Надев плавки и набросив голубую рубашку, он поспешил в гараж за вторым велосипедом. Как только Макс выехал на дорогу, тянувшуюся вдоль пляжа, его желудок громко потребовал законную утреннюю порцию пищи. Добравшись до городка, Макс взял курс на пекарню на площади муниципалитета. Восхитительный аромат свежей выпечки, распространявшийся на пятьдесят метров от пекарни, и одобрительное урчание желудка убедили мальчика в том, что он выбрал правильное направление. Съев три кекса и две шоколадки, Макс возобновил путь на пляж с улыбкой блаженства на лице.

Велосипед Алисии мирно покоился на подставке в начале тропинки, спускавшейся на пляж, где Роланд построил хибару. Макс поставил своего коня рядом с велосипедом сестры и подумал, что, хотя городок мало похож на место, где полно воров, было бы не лишним купить замки. Он задержался, посмотрев на маяк, высившийся на скалистом утесе, а затем направился к пляжу. В маленькую бухту вела дорожка, сплошь заросшая высокой травой. Макс, не дойдя до конца тропинки метра два, резко остановился.

На краю берега, примерно в двадцати метрах от того места, где замер мальчик, на песке, наполовину погрузившись в воду, лежала Алисия. Роланд склонился над ней и, обнимая за талию, опустил голову и поцеловал ее в губы. Макс отступил на шаг и притаился в высокой траве, надеясь, что его не успели заметить. Застыв неподвижно, он размышлял, как теперь поступить. Появиться как ни в чем не бывало с дурацкой улыбкой и поздороваться с сестрой и приятелем? Или лучше пойти прогуляться?

Макс не имел привычки подглядывать, но в тот момент не смог подавить желание снова бросить взгляд сквозь стебли луговой травы на сестру и Роланда. Макс слышал их смех и видел, как Роланд застенчиво гладил тело сестры. Его руки дрожали, выдавая волнение: он переживал важный для себя момент, и для него наверняка это был первый сколько-нибудь серьезный опыт отношений с девушками. Максу стало любопытно, является ли и для Алисии этот опыт первым. К своему удивлению, он понял, что не в состоянии найти неизвестную величину для данного уравнения. Сестра оставалась для него загадкой, хотя они всю жизнь прожили бок о бок под одной крышей.

То, что Макс увидел на пляже, повергло его в замешательство. Он с самого начала чувствовал, что между Алисией и Роландом возникло явственное взаимное влечение, но одно дело воображать и совершенно другое – видеть собственными глазами, к чему это приводит. Он подался вперед, чтобы взглянуть на парочку еще раз, но вдруг почувствовал, что не имеет права тут находиться: это мгновение принадлежит только его сестре и Роланду. Стараясь ступать бесшумно, Макс вернулся к велосипеду и покинул берег.

Удаляясь в противоположную от пляжа сторону, он спрашивал себя, уж не ревнует ли он. Может, все дело было в том, что, пока они мирно росли вместе, он привык считать, что сестра – просто большая девочка, у которой нет никаких секретов, и она, конечно, не может целоваться с парнями. Собственная наивность даже рассмешила его. Не сразу, а как-то постепенно, он начал радоваться тому, что увидел. Он не мог предсказать, что произойдет через неделю, а тем более к концу лета, однако в тот день и час не сомневался, что сестра счастлива. Впервые за много лет Макс мог хоть что-то сказать о ней с уверенностью.

Мальчик опять приехал в центр городка и остановил велосипед у здания местной библиотеки. У входа находился старый застекленный стенд, где были указаны часы работы библиотеки, а также висели другие сообщения, включая месячную афишу единственного на всю округу кинотеатра и карту городка. Макса заинтересовала карта, и он внимательно ее изучил. Топографию города он примерно так себе и представлял.

Карта показывала во всех деталях порт, городской центр, северный берег, где находился дом семьи Карвер, бухту «Орфея», маяк, спортивную площадку рядом с вокзалом и городское кладбище. Макса внезапно осенило. Городское кладбище! Ну как он раньше не подумал? Макс сверился с часами – было десять минут третьего. Он сел на велосипед и покатил по центральному бульвару города, направляясь к маленькому кладбищу, где предполагал найти могилу Якоба Флейшмана.

Местное кладбище представляло собой прямоугольник, обнесенный оградой. Оно было разбито на пригорке в конце длинной аллеи, засаженной кипарисами. Ничего особенного. Каменная стена выглядела слегка обветшалой, само кладбище по виду ничем не отличалось от любого другого погоста в маленьком поселении, где навещают усопших лишь два раза в год, а в остальное время посетителей мало – не считая церемоний похорон. Ворота были открыты, и металлическая табличка, тронутая ржавчиной, сообщала, что посетители допускаются на территорию с девяти до пяти часов дня летом и с восьми до четырех зимой. Если на кладбище имелся сторож, Макс его не заметил.

По дороге на кладбище воображение рисовало ему мрачное, зловещее место, но сияющее солнце первого летнего месяца сообщало обители усопших сходство с монастырским двориком, благостным и проникнутым светлой печалью.

Макс прислонил велосипед к стене с внешней стороны и ступил на освященную землю. На небольшом пространстве теснились скромные усыпальницы, принадлежавшие, наверное, семьям, чья история в этом городе исчислялась многими поколениями. Вокруг высились более современные по архитектуре стены с нишами для урн.

Макс не исключал возможности, что Флейшманы в свое время пожелали похоронить маленького Якоба подальше от этих мест. Но внутренний голос подсказывал ему: останки наследника доктора покоятся в том же городке, где мальчик родился. Макс искал могилу Якоба около получаса и все-таки нашел в дальнем конце кладбища, под сенью двух старых кипарисов. Это оказался маленький каменный мавзолей, на котором оставили отпечатки время и непогода. Его окружала аура заброшенности и забвения.

Склеп был сооружен в форме узкого одноэтажного домика из мрамора, ныне почерневшего и покрытого грязными разводами. По бокам кованых ворот портала высились статуи двух ангелов, обративших скорбный взор к небесам. Между ржавыми балясинами ворот с незапамятных времен лежал букет засохших цветов.

Это место навевало грусть. Отголоски боли и трагедии, казалось, еще витали в воздухе, хотя было очевидно, что сюда очень давно никто не приходил. Ко входу в мавзолей вела короткая тропка, выложенная каменными плитами. Макс прошел по плитам и остановился у порога. Ворота были приоткрыты, из глубины склепа исходил затхлый запах. Вокруг стояла мертвая тишина. Макс в последний раз посмотрел на ангелов, охранявших покой Якоба Флейшмана, и вошел, осознавая, что если промедлит еще минуту, то пустится наутек.

Камера мавзолея тонула в полумраке. Макс смутно различил увядшие стебли цветов на полу, выстилавшие ковер к подножию могильного камня, на котором рельефными буквами было начертано имя Якоба Флейшмана. Но обнаружилось кое-что еще. Под именем ребенка, у плиты, под которой покоились останки, красовалась шестиконечная звезда, вписанная в круг.

Макса пронизала дрожь, и впервые он задался простым вопросом: с какой стати он пришел на кладбище один? Солнечный свет за спиной как будто слегка померк. Макс достал часы и взглянул на циферблат. Ему вдруг стало не по себе от абсурдной мысли, что он, забыв о времени, пробыл на кладбище слишком долго, а теперь сторож запер ворота, поймав его в ловушку. К счастью, стрелки показывали лишь начало четвертого. Макс перевел дух и расслабился.

Он в последний раз окинул взором камеру и, удостоверившись, что ничего нового о докторе Каине тут не узнает, собрался уходить. И в этот момент он заметил, что находится в склепе не один. По потолку крадучись, как неведомое насекомое, двигалась темная тень. Часы выскользнули из вмиг вспотевших пальцев. Макс поднял голову. Один из каменных ангелов, которых мальчик видел у входа, шел по потолку! Статуя остановилась, повернула голову, свисавшую вниз, к Максу и, ощерившись в злобной улыбке, обвиняющим жестом указала на него точеным пальцем. Медленно черты изваяния стали расплываться, и лицо ангела преобразилось в знакомую физиономию клоуна, маску доктора Каина. Макс прочитал ярость и ненависть в его пылающих глазах. Мальчик подался к выходу, порываясь бежать, но ноги его не слушались. Спустя мгновение призрак растворился в сумраке. Пять бесконечных секунд Макс стоял словно парализованный.