Из России за смертью - Рогожин Михаил - Страница 32

Емельянов обратился к мулату по-португальски:

— Господин Оливейра, это тот самый подполковник, который застал вас вчера в баре с его женой. Надеюсь, теперь вы не будете утверждать, что мы хотели свести с вами какие-то счеты? Думаю, каждый советский офицер на месте подполковника поступил бы так же. А наши договоренности к этому инциденту не имеют ни малейшего отношения. Вы согласны со мной?

Перепуганный мулат сделал едва заметное движение головой, означающее согласие...

— Нам пришлось применить меры дисциплинарного воздействия, потому что подполковник поклялся убить тебя, — продолжал, как ни в чем не бывало, Емельянов.

Оливейра, превозмогая испуг, прошепелявил, что никакого отношения к жене офицера не имеет. Рубцов спросил с нетерпением:

— Что эта обезьяна бормочет?

— Он говорит о красоте вашей жены, — спокойно ответил Емельянов и повис на руке Рубцова, не давая ему возможности подойти к кровати Оливейры.

— Ну, падла, одним пальцем задавлю! — взревел Рубцов.

Оливейра заколотил рукой в стенку. Дверь распахнулась, и на пороге появился полковник Санчес. Емельянов обхватил Рубцова за плечи и крикнул Санчесу:

— Видишь, до чего доигрался этот мудак!

— Он хочет меня убить! — вдруг прорезавшимся голосом взвизгнул Оливейра.

— И это его право, — лаконично подтвердил Санчес.

Рубцов несколько успокоился и понял, что находится здесь для иллюстрации. А Емельянов тем временем продолжал по-португальски:

— Мы, разумеется, тебя в обиду не дадим. Но если решишь блефануть с алмазами, подполковник получит полную свободу действий. И тогда, Оливейра, тебя не спасет даже рота телохранителей. За этого парня я ручаюсь. К тому же он невероятно ревнивый.

— Надо же тебе было так вляпаться, — укоризненно покачал головой Санчес.

— Я... я честный коммерсант, — простонал Оливейра, — ради всех святых, уберите его отсюда... Его жена сама согласилась, даже деньги отказалась брать...

— Ну, уж это нас не интересует, — прервал его Емельянов.

— Повезло тебе, — то ли в поддержку, то ли в осуждение произнес кубинский полковник.

Рубцову надоело стоять, как памятник.

— Чего мне с ним дальше делать? — поинтересовался он у Емельянова.

— Ты уже наделал. Этот мулат — один из крупнейших предпринимателей в Анголе. У него полно родственников в правительстве. Собирается раздуть громадный скандал. У тебя один выход — побыстрее в джунгли. Только стопроцентный успех спасет тебя от трибунала. В следующий раз сперва выясняй, кому собираешься морду бить, — заключил Емельянов.

— Чего ему, своих баб мало? — пробурчал Рубцов.

— Ладно, закончили о бабах, дела ждут, — Емельянов отпустил Рубцова и подошел к Оливейре:

— Надеюсь, мы поняли друг друга?

Синяк под глазом мулата покрылся испариной, покорный взгляд выражал согласие.

Когда Емельянов и Рубцов появились в кабинете физиотерапии, Женька собрала на столе бумаги и безмолвно вышла.

— Не кипятись, Рубцов, — первым нарушил молчание Емельянов. — Всякое бывает. Панов согласен посмотреть сквозь пальцы на этот случай. Но и ты отслужить обязан.

— Мне служба не в тягость. Крепость возьму с первого захода. Дали бы мне взвод афганцев.

— С ума сошел? Забудь! Воевать — дело кубинцев и ангольцев.

Полковник Санчес вошел, что называется, на реплику. Емельянов торопился. Он уселся за стол, развернул маленькую, типографским способом напечатанную карту и обратился к собеседникам:

— Давайте-ка, мужики, повнимательнее следите за мной.

Длинным указательным пальцем принялся водить по карте.

— Приблизительно в этом месте вертолеты высаживают вас и чуть дальше команду спецназа.

— А почему не вместе? Ищи их потом в зарослях, — Рубцов решил с самого начала дать понять кубинцу, кто меж ними главный.

— Потому что с вами в вертолете летит профессор Вентура. Он не в курсе боевой операции. Для него это прогулка по Национальному парку с научной целью.

— Прикажете мне записаться в ботаники? — не унимался Рубцов.

Емельянов сделал вид, что пропустил замечание мимо ушей.

— Профессором будут заниматься майор Найденов и полковник Санчес.

Необходимо, чтобы Вентура довел вас до Старой крепости, после чего вы останетесь ждать отряд, а полковник Санчеc возьмет профессора на себя.

Рубцов удивленно посмотрел на безучастно молчавшего кубинского полковника. Тот слегка улыбнулся. Рубцову не понравилась его улыбка.

— Почему, я смогу и сам проводить профессора назад к вертолетам.

— Вертолетов уже не будет, — нехотя ответил Емельянов, словно речь шла о само собой разумеющемся.

Рубцов чуть не онемел. Их специально лишают возможности отступления? Но какого черта? Будут вертолеты или нет — Рубцов в любом случае не повернет назад. Но зачем же настолько ему не доверять и бросать в джунглях без всякого прикрытия? А как с ранеными? Да и потом — это глупо: раз уж вертолеты найдут место для посадки, пусть там и остаются.

Эти мысли подполковник оставил при себе, а Емельянову решил прочитать лекцию о том, как в Афгане выбрасывался десант и какие при этом должны быть порядки. Но Емельянов оборвал его на полуслове.

— Подполковник, вы должны выполнять приказы. И размышления ваши оставьте при себе.

Полковник Санчес спросил по-португальски, поскольку понял, что Рубцов не посвящен в сделку с вертолетами:

— Что решили с экипажами? Я своих не подставлю. У меня каждый пилот на учете.

Емельянов довольно улыбнулся. Он ждал этого вопроса и подготовил достойное решение возникшей проблемы. Генерал Панов поступил правильно, переложив на своего референта додумывание деталей переброски вертолетов.

Емельянов, не обращая внимания на Рубцова, обратился к кубинцу:

— Советским военнослужащим, как вам известно, дорогой полковник, запрещено принимать участие в любых боевых действиях. Поэтому вертолеты останутся на площадке приземления, а экипажи вернутся на дополнительном вертолете в Менонгу. Охранять же вертолеты придется вашим ребятам. Я не пойду на нарушение международных обязательств.

— Полностью снимаете с себя ответственность? Ваши летчики будут глушить самогон в расположении полковника Стреляного, а мои — перегонять машины неизвестно куда?

— Почему неизвестно? Если Оливейре не все мозги отбили, он предъявит маршрут. А хотите знать мое мнение, то вашим ребятам лучше всего остаться навсегда в гостях у господина Оливейры. Ради вашей же безопасности, полковник.

— Это подло, — еле выдавил из себя Санчес.

— Напротив, абсолютно логично. Операция в любом случае не обойдется без жертв. Потери в джунглях подсчитывать сложно. К тому же, полковник, пора задуматься о будущем. У меня твердое предчувствие, что недолго нам осталось крутиться в этой стране. Ох, недолго.

Рубцов не вслушивался в округлые звуки португальских слов, а исподволь наблюдал за Санчесом, которого, кстати, непонятно почему недолюбливал. Возможно, из-за такой же жесткости характера. Санчес имел устоявшуюся репутацию боевого офицера, идущего напролом в любой заварухе. Но, судя по выражению лица кубинского полковника, Рубцов мог предположить, что на его плечи взваливают больше, чем просто выполнение боевой задачи. Прямо перед носом подполковника идет какая-то хитрая игра, в нее почему-то не посвящают самого Рубцова, командующего операцией. «Опять небось политика», — подумал Рубцов и, скривившись словно от зубной боли, обратился к Емельянову:

— Вы и дальше собираетесь беседовать без меня?

— Закончили, — сказал по-русски Емельянов и добавил:

— Вы со мной согласны, Санчес?

Полковник, не поднимая глаз, почти прошептал:

— Я найду способ решить эту проблему...

— Давай я помогу, — под простачка предложил Рубцов.

— Вам не следует лезть в дела полковника Санчеса, — отрезал Емельянов.

— Мне достаточно, чтобы полковник четко выполнял мои приказы, — в тон ему ответил Рубцов, — я могу идти?

— Думаю, сегодня еще понадобитесь. В любом случае вам надлежит быть в миссии. Располагайтесь в номере для командированных. Вас вызовут, когда придет время.