Я твоя (СИ) - Люче Лина - Страница 52

 - Черт с ним.

Его глаза посмотрели прямо в ее, и она смутилась: было ясно, что они оба сильно возбуждены, но между ними все еще стояло что-то.

- Я хочу тебя прямо сейчас. Ты боишься? – глухо спросил он, не сводя с нее глаз. Дестина сидела на высоком обеденном столе с разведенными ногами, он стоял между ними, прямо перед ней, упираясь обеими руками в столешницу.

- Нет, - поспешно возразила она, плавясь от его обжигающего взгляда. Она потянулась к нему, снова обняла за шею. Но Айи все еще не шевелился.

- Ты точно не будешь меня проклинать потом?

- Смотря, что ты сделаешь, - хмыкнула Дестина, не выдержав его серьезности. Но вызвать улыбку на его лице ей не удалось. Ксеар с той же убийственной мрачностью посмотрел на нее, пошевелился, снял ее руки со своей шеи и опустил на поверхность стола. А потом поднял свои ладони и обхватил ее лицо:

- Я сейчас отнесу тебя в спальню и возьму. А потом еще раз и еще. И заставлю тебя стонать и просить меня не останавливаться – до тех пор, пока ты не забудешь его чертово имя, - яростно прошептал он в ее губы. – Но все это имеет смысл лишь в том случае, если ты действительно хочешь быть со мной, а не с ним. Ты хочешь быть со мной, Дестина? Видит бог, я тебя об этом спрашиваю в последний раз…

- Да, да, да, - она нетерпеливо перебила его, закрыв ладонью его горячий рот. – Я хочу быть твоей,  Айи. Даже если ты убьешь меня своей ревностью.

Лицо Ксеара, наконец, просветлело.

- Могу и убить, - проворчал он, но потом все же улыбнулся ей и взял на руки.

В его спальне оказалось очень темно и прохладно. Айи положил ее на кровать и мазнул рукой по выключателю, от чего потолок озарился мягким светом, проникающим сквозь тысячу крошечных отверстий. Одна из стен тоже засияла, и Дестина не сразу поняла, что это – зеркало. Как же она не разглядела его во время фотосессии? Или Айи специально переделывал помещение тогда? Ему это было несложно…

Мебели, как ей показалось, здесь не было вообще, лишь кровать размером с полкомнаты. Она села на кровати, продолжая вертеть головой по сторонам.

- У тебя тут очень… лаконичный дизайн, - прокомментировала она, пока Айи расстегивал манжеты рубашки. – Ты знаешь, я ожидала чего-то другого, когда впервые сюда попала. И квартира такая, знаешь, совсем не как дворец. А ведь ты вроде как правитель мира…

- Дес, ты в порядке? – негромко спросил он, прекращая заниматься своими манжетами, и опустился рядом на кровать.

Девушка замолчала и облизала губы, вдруг сообразив, что страшно нервничает, и от этого несет какую-то сплошную околесицу. А под обеспокоенным взглядом его черных умных глаз ей стало и вовсе нехорошо.

- Честно говоря, не знаю, - пробормотала она. – Я… я просто…

- Иди сюда.

Ксеар крепко обнял ее, погладив по спине. Дестина вдохнула его запах, и у нее закружилась голова. Под своими ладонями она чувствовала его надежные твердые мышцы, ее щеку царапнула его небритая щека, уха касалось ровное теплое дыхание. Она подняла руку, чтобы дотронуться до его курчавых волос, которые оказались слегка жестковатыми на ощупь. Никогда еще он не был близко, в таком доступе, никогда раньше с ним не было так тепло.

- Ты сам уверен, что хочешь быть со мной? – неожиданно даже для самой себя пробормотала она. Но, оказалось, что ей просто жизненно необходимо знать ответ на этот вопрос.

- Конечно. Я же давно уже тебе сказал, - еле слышно ответил он, и его мышцы слегка напряглись под ее руками: заметно было, что ему нелегко открываться ей снова.

- Ты был таким холодным, - растерянно прошептала она, еще крепче прижимаясь к нему щекой.

- Я ведь тоже человек. Мне пришлось защищаться.

- Прости меня, - выдохнула она, тихо всхлипнув. – Я не хотела… я так ужасно себя вела с тобой.

Айи пошевелился и провел рукой по ее волосам – скорее, успокаивая, чем лаская.

- Если ты не готова, просто скажи, - еле слышно сказал он. – Если я на тебя давлю, если у тебя есть малейшее сомнение…

Вместо ответа она повернула голову и поцеловала его. Айи нежно ответил, и тут же со стоном опрокинул ее на спину, жадно перехватывая инициативу, целуя с таким голодом и внезапно сильным нажимом, что ее дыхание мгновенно участилось, и голова закружилась.

А потом он приподнялся и сделал нечто, что заставило ее вздрогнуть: одним взглядом в глаза заставил ее одежду раствориться, прямо в воздухе, оставив в одних трусиках. И то – лишь для того, чтобы снять их собственноручно.

- Я больше не могу притворяться самым терпеливым человеком на свете, - выдохнул он в ее удивленное лицо и провел ладонями по ее телу, разводя ее бедра. Лаская, дразня, слегка надавливая. Дестина смотрела в его стремительно темнеющие глаза, и чувствовала, как стремительно теряет контроль за своим телом, и даже сознанием. Когда он слегка придавил ее к кровати своим большим горячим телом и снова поцеловал, ее сознание словно выключилось - она перестала понимать, что происходит. Его пальцы, казалось, не делали ничего особенного – просто не спеша изучали ее тело. Но почему-то от каждого прикосновения ей хотелось стонать. А она никогда издавала никаких громких звуков в постели. И никогда никого не просила…

- Пожалуйста, не останавливайся, - сорвалось с ее губ несколько секунд спустя, когда он погладил ее там, где больше всего хотелось.

- Даже не собираюсь, - хмыкнул он и наклонился к ее губам за новым поцелуем. – Я только начал. Я хочу, чтобы ты кричала.

33.

- Шон, я могу узнать, где ты? - раздраженно осведомилась Альбумена, когда дозвонилась. Она вышла с коммуникатором в коридор, чтобы шум бала не мешал разговаривать.

- Какая разница? Я сказал, что не приду. Меня не приглашали.

- Я тебя пригласила.

- Все равно не приду.

- Где ты?

- Дома.

Альбумена немного сосредоточилась и перенеслась в его гостиную. Уорд сидел на диване, задумчиво листая страницы какой-то книги.

- Шон...

- Бумми, мне там нечего делать, - он отложил книгу и поднял глаза. - К тому же, я не хочу, чтобы о нас знали. Там же журналисты, завтра во всех газетах напишут, что ты нашла себя какого-то хмыря, который еле до второго доползает, натужно кряхтя. Кому это надо?

- Мне надо. К тому же напишут вовсе не так, - она села рядом и весело посмотрела на любовника. - Напишут, что развратная старушка нашла себе молодого и прекрасного...

- Ну, не такая уж и развратная, - со смешком сообщил Уорд.

- Значит, с тем, что я старушка, ты согласен? - возмущенно уточнила Альбумена.

- Ага. Обожаю старушек, - Шон наклонился и поцеловал ее в шею.

- Шон, ну пойдем, а?

- Дался тебе этот бал, - пробормотал он, покрывая поцелуями ее грудь в низком вырезе вечернего платья.

- Дался. Очень. Давай я тебя одену и пойдем, - попросила Альбумена, обхватив его голову.

- Почему ты так хочешь сообщить всему миру о наших отношениях? - недоуменно спросил Уорд.

- Потому что я тебя люблю. - Просто сказала она.

- Ты серьезно? - моргнул он.

- Ты должен сказать, что ты меня тоже любишь, - подсказала она.

- Я тебя тоже люблю, - послушно повторил Шон. - Так ты серьезно?

Альбумена рассмеялась и провела руками по его телу, облачая его в смокинг.

- Ты такой красавец, что аж дух захватывает, - призналась она.

- Прекрати, - смущенно прикрыл глаза Уорд.

Спасаясь от журналистов, Айи подошел к Бьякке и Джаре, которые мирно пили шампанское в сторонке и стоял теперь рядом с ними, оглядывая зал. За те полчаса, что он отсутствовал, веселья не убавилось – наоборот. Слегка повышенная им градусность алкоголя в праздничном шампанском заставила гостей раскраснеться, развеселиться и говорить громче. И, конечно, веселее танцевать. Дестина все не приходила, хотя он вернулся уже десять минут назад. Что она делает столько времени в ванной, хотелось бы знать?

Айи был абсолютно серьезен насчет криков, и выполнил все обещания – кто же знал, что для нее это внове? После секса Дестина смутилась и спрятала лицо у него на груди, чуть не плача. И тут оказалось, что так шуметь в постели – просто неприлично, и «не может быть, чтобы ему это нравилось». Айи долго смеялся, убеждая ее в том, что ему это на самом деле очень нравится, и отныне и впредь он намерен всегда доводить ее до безумия, и что лично он только в таком состоянии считает приличным заниматься любовью. Но она ушла в душ, все еще сохраняя недоверчивость в своем взгляде, и теперь он уже начинал волноваться, ежеминутно проверяя ее место нахождения – пусть только попробует сбежать!