Хребет Скалистый - Гуров Игорь - Страница 31

Все щупали мускулистые лапы кота, пытались по хвосту и зубам определить его возраст, рассматривали место, куда попала пуля.

Лаврентий был доволен.

— Этих камышовых котов, или по-нашему хаусов, надо бить во всякое время, говорил он, — как и волка. Каждая такая гадюка за месяц столько яиц и птиц истребит, что человек и в год не съест. А сильный, дьявол! Как кукуруза поспевает, он на поля пробирается мышей ловить. Ну, бывает, собаки кота и прихватят. Так ведь уходит, дьявол. От целой своры отобьется и уходит. Самым сильным псам животы повспарывает, глаза выцарапает и уйдет.

— А на людей нападает, дядя Лаврентий? — спросил Васька, на всякий случай отодвигаясь от мертвого кота.

— На человека? Раненый кот нападает, а так — нет. Я только один случай знаю. Да и то не с хаусом, а с лесным котом. Такие у нас на Кубани в горных лесах водятся. Он немного поменьше камышового кота, но тоже страшный: когти и зубы, как у этого. Так вот, раз в лесу кот с ветки на спину охотника кинулся и вцепился ему в шапку. На спине у охотника был привязан убитый заяц, он, видно, и привлек голодного кота.

— Ну, а охотник что?

— Да чего охотник? Известно. Схватил кота да об землю и убил.

— И сильно поранил его кот? — спросил Проценко.

— Поранил? — переспросил Кулибаба. — А вот гляди.

Он поднял кверху свою неподпоясанную рубаху. От шеи через всю спину к поясу шли полосы глубоких рубцов.

— Кхе! Кхе! — захихикал Майборода. — Лаврушка потому и невзлюбил хаусов. Бить, говорит, надо этих зверюг во всякое время.

— Не болтай! — насупился Лаврентий. — Сам знаешь, что от хаусов уткам погибель, а лесные коты, того и гляди, фазанов начисто переведут. — Он демонстративно отвернулся от Христофора Ферапонтовича и, обращаясь к Проценко, предложил: — Давайте свежевать добычу да полдничать.

— Нет, мы сначала остров осмотрим. Решетняк говорил, что здесь, на Атаманском, отряд Гудкова около месяца был, а потом, когда отряд ушел, здесь была тайная база. Оружие, патроны хранили, — сказал Проценко.

— Было, было, — подтвердил Майборода. В центре острова стояла старая, в несколько обхватов ива. В ее дупле хранились когда-то гранаты и патроны, а на вершине помещался наблюдательный пост. Разыскивали полусгнившие остатки свай, на которых стоял выстроенный партизанами склад для винтовок. Были тщательно обследованы дуплистые ивы, но нигде ничего похожего на тайник не обнаружили.

— Надо рыть землю, — предложила Ольга.

— А ты попробуй, милашка, покопай, — засмеялся Майборода.

Не понимая, почему он смеется, Ольга несколько раз ковырнула ножом мягкую, податливую почву. Небольшая ямка сразу же наполнилась водой. Ольга перешла на другое место и снова попробовала копать — опять вода. Не оставалось сомнений в том, что на Атаманском — главной базе отряда Гудкова — никакого тайника нет, — Пойдем завтракать, — нарушил тягостное молчание Кулибаба, — да и о шкурах нужно позаботиться, а то пропадут.

— Вы идите, а я еще поищу, — сказал Жмуркин и стал снова выстукивать стволы и копать землю.

Возня с охотничьими трофеями немного развлекла участников экспедиции. Только Проценко, раздосадованный первой неудачей, был хмур и, отойдя в сторону, уселся на полусгнивший ствол поваленной бурей ивы. Он думал о том, что же делать дальше. Где искать?

Ракитина и ребята обступили Кулибабу, который, ловко орудуя охотничьим ножом, снимал с кабана шкуру.

В это время, бормоча что-то себе под нос, Христофор Ферапонтович заканчивал потрошить утку.

— Ну-ка, хлопчики, эвон под ивой накопайте глины, — скомандовал он. Ребята повиновались.

— А зачем глина? — поинтересовался Васька. — Утку жарить, — пожалуй, даже с некоторым удивлением ответил Петяшка: неужели, дескать, таких простых вещей не знаешь!

По виду Васьки нетрудно было догадаться, что он ничего не понял, но спрашивать не стал, чтобы Петяшка не зазнался, Христофор Ферапонтович спустился к воде, тщательно промыл утку. Потом развел глину и, к удивлению Васьки, начал обмазывать ею чистенькую тушку птицы.

— А разве так можно? — усомнился Васька. — А я думал, что так только индейцы жарят, Я читал…

— В каких книжках? — заинтересовался Петяшка.

— Эх, ты! — торжествовал на этот раз Васька. — Не знаешь! У Майн Рида, у Купера.

Обмазанную глиной утку Майборода положил на землю, засыпал слоем сухой глины, а сверху развел костер.

Лаврентий Кулибаба принес кусок грудинки, ничем не отличавшейся от домашней свинины. Майборода нарезал мясо кабана на небольшие куски, сложил их в котелок, крепко посолил, положил туда два стручка красного перца и повесил над костром.

Лаврентий Кулибаба, Петяшка и вызвавшаяся им помогать Ольга сняли шкурки с хауса и птиц.

Наконец Христофор Ферапонтович объявил, что полдник готов. Подошел Жмуркин. Подсел поближе Проценко.

Сначала ели жаренку. Впрочем, ели не все. Ольга Ракитина, Жмуркин и Васька, никогда не пробовавшие кавказской пищи, взяв по ложке, долго отдувались, пили воду и второй раз лезть в котелок не отважились.

— Ну и перец! — вытирал выступившие слезы Васька. — Словно горячий примус проглотил!

К их счастью, утка была без перца, а то бы сидеть им голодными.

— Пища богов! — зажмурился от удовольствия Васька, проглотив первый кусок охотничьего блюда. — Никогда не ел ничего вкуснее.

Шкуры хауса, кабана и птиц были обработаны, свернуты в аккуратные трубки. В таком виде они будут отравлены в город, а там препараторы превратят их в чучела для музея.

Делать на Атаманском было нечего.

— Ну, Грицько, — предложил Кулибаба, — пошли на другие острова. Их тут богато. До вечера на трех-четырех побываем, Проценко несколько минут молчал, задумчиво смотря куда-то вдаль. Потом он снял очки, обвел всех взглядом добрых близоруких глаз и неожиданно сказал:

— Нет, дядя Лаврентий, мы больше никакие острова осматривать не будем. Надо отправляться в горы Скалистого хребта и искать там.

Жмуркин недоверчиво хмыкнул. Проценко обернулся к нему.

— Я все думал, почему записка адресована именно мне. И вот я догадался, о какой решетке идет речь. Решетка — это шифр. У меня дома хранится одно письмо, вернее записка Натальи Гудковой, которая написана этим шифром.

— А ключ к шифру, — оживился Жмуркин, — ключ есть?

— Есть и ключ.

Следование экспедиции по намеченному маршруту прервалось.

Новая пропажа, новая неожиданность

Проценко выдвинул ящик письменного стола, вытащил объемистую папку и начал перебирать лежащие в ней бумаги. Не найдя того, что искал, он просмотрел их снова. Затем стал перелистывать с лихорадочной поспешностью и снова торопливо выдвигать один за другим ящики стола.

— Украли! — растерянно обведя взглядом обступивших его участников экспедиции, проговорил он. — Нет ни письма, ни ключа к шифру. Украли.

— Кто мог украсть? — зло закричал Жмуркин. — Ищите. Вы сами куда-нибудь засунули! Некому красть.

Ольга что было силы сжала руку Жмуркина выше локтя:

— Нельзя так волноваться. Очевидно, украл бумаги тот самый Ванька Каин, который взял и "Трех мушкетеров".

Жмуркин что-то пробормотал, извинился, нервно закурил.

Проценко подошел к телефону и набрал номер Решетняка.

— Филипп, — сбиваясь заговорил он, — у меня новое несчастье… Я нашел решетку. Ну, то есть не решетку, а ключ к решетке. Но у меня украли шифр. А ты, видимо, прав, искать надо в горах, а не на Тамани. Но как быть?

— Откуда ты говоришь? — спокойно перебил его Решетняк.

Узнав, что экспедиция в полном Составе вернулась обратно, Решетняк минуту помолчал, обдумывая что-то, а потом предложил:

— Вот что: детей оставь дома, а вы все приезжайте ко мне. Тут на месте и решим, как быть дальше…

— Вот всегда так — как до интересного дойдет, так нашего брата по шапке! сетовал Васька, после того как взрослые уехали.

Алла и Шура разом, как по команде, вздохнули.

— А там небось что-нибудь новое, — продолжал ворчать Лелюх, — события развиваются.