Мы не мафия, мы хуже - Бабкин Борис Николаевич - Страница 27

– Ты опасный человек, – сказала Нонна. – Вот так, с улыбкой, ты можешь всадить нож в спину или предать, если тебе это будет выгодно.

– Могу, – с той же улыбкой кивнул он. – Поэтому и держусь около таких, кто может позволить себе все, что угодно. Я вас, наверное, разочаровал своим признанием?

– Не то чтобы разочаровал, – по-прежнему не сводя с него внимательного взгляда, сказала она. – Но теперь я знаю тебе цену.

– Я сказал правду, – улыбнулся он, – и ответил на ваши вопросы.

– Я так и знал, – недовольно сказал Китаец.

– Я был не прав, – нехотя признался Денис. – Просто не пойму, – вздохнул он, – как они на нас вышли? Ведь хозяева ничего никому не сказали, а тут я поворачиваюсь, и двое с «дурами». Глаза у обоих по полтиннику, видать, впервые на это пошли, да и народу полно. Как нас вычислили?

– Кретины, – покачал головой Китаец.

– Че? – разозлился Волчара. – Ты говори, да не…

– Не в вас хотели стрелять, – бросил Китаец. – Вчера в «Дорожном патруле» передавали. Я даже мысли не допустил, что вы там замешаны. Что-то упоминалось о троих.

– Оттуда еще какой-то мужик ломился, – сказал Толик. – Он к дверям добирался. Мы через окно ушли, а тут как раз он. И три мента за нами…

– Да не на вас те двое пистолеты достали! – раздраженно перебил Китаец.

– А вы, дубины, еще и в какого-то Разина стреляли. Говорил же, – вздохнул он, – оставьте оружие.

– Да если бы «дуры» оставили, – проворчал Волчара, – сейчас бы или покойниками были, или в ментовской торчали. Там наверняка всех, кто без ксив, пособирали. – Вы хуже сделали, – заорал Китаец. – Милицию на нам след навели! Да еще этого дельца, Разина, – вспомнил он названную в «Дорожном патруле» фамилию.

– А он, видать, не просто однофамилец Стеньки. Теперь нас и милиция ищет, и Разин этот.

Переглянувшись с Толиком, Волчара на этот раз промолчал.

– Так, – решил Китаец, – сейчас сидим тихо, как мыши. Из квартиры – никуда. Люда, съезди к хозяйке и отдай деньги за месяц вперед. А вообще-то вполне возможно, что всех, кто сдает квартиры, милиция знает, и их начнут проверять. Может быть, и не так, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Мы с тобой, – взглянул он на молчавшую Людмилу, – поедем в одно место. Вы здесь сидите тихо и…

– Их нельзя оставлять, – сказала она. – Если ты прав, могут прийти милиционеры, и тогда… – Не договорив, вздохнула.

– Ты права, – согласился Китаец. – Значит, сделаем так, Забирайте все, и ты, – он кивнул Толику, – идешь за нами. Ты, – он перевел взгляд на Волчару, – не упускаешь из вида его. Ясно?

– А если менты тормознут, – нервно поинтересовался Волчара, – что делать? Может, просто остановят документы проверить, рожа не понравится. Такое в Москве часто бывает, а может, по приметам. Ведь нас, ты сам говорил, сейчас ищут.

– Вещи берем мы с тобой, Люда, – немного подумав, сказал Китаец. – Вы одеты нормально, выбриты чисто. Так что не должны вас остановить. Милиционеры останавливают выборочно. Главное – идите спокойно. Ты не теряй нас, а ты не…

– Может, лучше скажешь адрес, – перебил его Волчара. – Мы туда кто как может доберемся. Или боишься, что, если кого-то хапнут, сдадим? – усмехнулся он.

– Не то чтобы боюсь, – усмехнулся Китаец, – но такой вариант допускаю. Только то, что знает один, тайна. А в нашем случае – тем более.

«Вот влип, – думал Артур. – На кой дьявол я пошел в этот бар? Отдохнуть по-русски захотел, пижон. Так. Описания моей внешности ни у милиции, ни у того, кого пытались убить, нет. Так, в общих чертах. Но это не приметы, по которым могут арестовать. Но тем не менее некоторое время, пока не стихнет охотничий азарт у уголовного розыска, лучше не выходить. Соседи, – вздохнул он. – Положим, обо мне никто ничего предосудительного сказать не может. Со всеми приветлив в меру, пьяным замечен не был, в конфликты ни с кем не вступал. Но, предположим, сюда явится участковый. Все-таки незнакомый человек на его оа участке. К тому же, как я слышал, сейчас в Москве без прописки можно находиться лишь определенное время. Это, конечно, минус. Впрочем, лучше, если будут думать, что я уехал, сделать это нетрудно. А вообще-то нужно съехать с этой квартиры. Вопрос – куда. В гостиницу нельзя. Уезжать из Москвы? – Вздохнув, он открыл холодильник, достал банку пива, сделал несколько глотков. – Но в Москве оставаться тоже нельзя. Черт возьми, ведь я приехал с благородной миссией. – Усмехнувшись, снова отпил пива. – И не уехал бы я, если бы не эта дурацкая ссора. Сам виноват. И что же мне делать сейчас? – снова сделав несколько глотков, спросил он себя. – То, что я пусть с боем, но прорвался из бара, верно. Милиционера обидел – тоже. Неприятно чувствовать подрагивающий ствол пистолета меж лопаток. К тому же, что бы я сказал в милиции, если бы меня забрали? А меня взяли бы непременно. Не заметить меня не могли, И начал я с милиции. Ну и подготовка у них! – Он усмехнулся. – Теперь я понимаю, почему у нас преступность так безнаказанна. Все-таки ребята, которые избрали преступную специальность, пусть не в совершенстве, но в какой-то мере овладевают мастерством боя. А милиционеры в баре и около него, за исключением омоновцев, вели себя как перепуганные дети, которые начали играть в войну и вдруг поняли, что она настоящая. Впрочем, недооценивать противника нельзя. Русские поэтому и проиграли войну в Чечне. Ну, это уже история. А вот что делать мне? – Закурив, встал и подошел к окну. – Где сейчас Русич? По-прежнему сжимает в объятиях Ангелину или уже убит? Скорее всего она решила с помощью нового любовника устранить своего муженька. Дама из тех, кто не любит делить нажитое вместе имущество. Но почему она так смело оповестила нас о том, что ей нужен наемник?

Непонятно. Ведь мы запросто могли оказаться сотрудниками милиции или, наконец, преступниками. Дали бы согласие и убили ее хотя бы за слова: «Заработала много денег». Русич, конечно, совершил глупость, поддавшись обаянию этой дамы. Было бы хорошо, если бы я оказался не прав. Впрочем, сейчас надо думать о себе.

Может, поехать в Санкт-Петербург и через пункт вербовки покинуть Россию?

Интересно, куда сейчас набирают? В Югославию? Вряд ли. Война там подошла к своему логическому завершению. НАТО, а в первую очередь США, показали миру, что бал правят они. Правда, рейд наших десантников достоин высшей похвалы, – улыбнулся он. – Но албанцы считают русских врагами, и я представляю, каково сейчас родителям тех «голубых беретов», что находятся в Югославии. Итак, господин полковник, – усмехнулся он, – что будем делать? – Положил окурок в пепельницу, улыбнулся. – Начнем с пива. Благо, у меня его в достатке».

– Но он наверняка подумает, – нервно проговорил невысокий чернобородый мужчина в белых шортах, – что я послал этих наркоманов.

– Если бы он так думал, – спокойно возразил смуглый молодой мужчина в темных очках, – его люди уже вились бы возле твоей резиденции. Атаман сейчас напуган – вмешалась третья сила, которая спасла ему жизнь, но в то же время расстреляла его людей. Он наверняка пытается связаться с Кардиналом. Тебе он не звонил?

– Нет. Я пытался связаться с ним, но его в Москве нет. А где – никто не знает или просто не желают говорить. Мне кажется, это его работа.

– Перестань, Падишах, – поморщился смуглый. – Кардинал не станет подставлять тебя, а тем более втягивать в войну с Атаманом. Те, кого он приговорил, умирают очень быстро. Здесь что-то другое. Кто те трое, что устроили побоище в баре? Вот ответ – кто-то решил показать свою силу, и ему это удалось.

– Кто? – нервно спросил Падишах. – Я где-то видел тех двоих, которых убили в баре, – пробормотал он.

– Так они были накачаны наркотой, – усмехнулся смуглый. – Вот ты и видел их во время инспекции своих точек.

– Нет, я никогда не встречаюсь с покупателями. Если, конечно, их хорошо не знаю. А этих двоих где-то встречал.

– И хорошо, что не помнишь, – усмехнулся смуглый.

– Араб, – обратился к нему вошедший в комнату загорелый молодой мужчина.