Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Уходите и возвращайтесь - Маслов Юрий - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

— Скоро и Алик так залетает, — сказал Никита, который успел прыгнуть с вышки, искупаться и вылезти из воды.

— Факт, — не оборачиваясь, подтвердил Алик. — Одесса умеет дарить миру великих.

— Ты какой по счету? — спросил Славка.

— Я с краю, — сказал Алик. — Но это значения не имеет. Великий — всегда великий. Хотите убедиться? — Он глянул на Никиту, хитро прищурился и ухватил его за запястье. — Ленька, нормальный пульс летного состава?

— Шестьдесят.

— Галя, — сказал Алик и уперся взглядом в секундную стрелку. Когда она завершила свой пробег, он озабоченно почесал в затылке: — Странно. Нормальный.

Вера…

Слава, заинтересованный происходящим, придвинулся ближе. Ленька, придавив носки камнем, чтобы не уплыли, тоже выполз на берег.

— Надя… Света… — продолжал колдовать Алик. — Люда… Соня… Таня… — Через минуту Алик взглянул на часы, позволил себе усомниться в их исправности. Он щелкнул ногтем по стеклу, приложил их к уху, а затем, откинувшись, равнодушным голосом сообщил: — Ребята, он влюблен. Зовут ее Татьяна, и на данный момент они в ссоре.

Никита запыхтел и взглянул на приятеля так, будто тот уличил его во лжи. Алик с царственным великодушием выбросил вперед руку.

Могу также указать год рождения, адрес, как зовут папу с мамой, хобби и все остальное.

Алик, а у тебя бабка не цыганка? — В голосе Славки прозвучало неподдельное изумление.

Моя бабушка одесситка, — с достоинством ответил Алик. — Родилась на Молдаванке и славилась тем, что могла вычислить и найти вторую половину любого молодого человека. Ее на руках носили…

— Не буду сомневаться в способностях твоей бабки, — сказал всезнающий Ленька, — но она не первооткрыватель. По частоте пульса могли определять эмоциональное состояние больного еще древние, например Авиценна.

— Его звали не Авиценна, — возразил Алик. — Его имя Абу-Или-Ибн-Син, и родился он в Одессе.

— На Молдаванке?

— На Молдаванке, — подтвердил Алик.

— А чем он торговал? — язвительно спросил Славка.

— Парашютами, — как ни в чем не бывало сказал Алик. — Слушай. Заявляется к нему покупатель.

— Случайно, не ты?

— Может, я, может, кто другой — не помню. В общем, выбрал товар и спрашивает: «А если парашют не раскроется?» — «Фирма гарантирует, — заверил Абу, — не извольте сомневаться». — «А все же?» — «Ну, в случае чего… приходите, обменяем».

— Адрес, адрес скажи, — захлебываясь от смеха, простонал Джибладзе.

— Обойдешься, — сказал Алик. И рысью пустился по направлению к столовке.

— Пошли. — Никита встал и, одернув гимнастерку, застегнул ремень. — Мой шеф каждое опоздание расценивает как закономерность и всякий раз делает далеко идущие выводы.

— Надеюсь, без последствий? — спросил Слава.

— Он добр, — сказал Никита, — но терпеть не может случайных людей в авиации. У него на них нюх, как у хорошей гончей.

— Тебя он еще не облаял?

— Пока — нет, но гоняет, как зайца.

Механик самолета, пожилой узбек Ашир Артыков, к которому Никита попал для закрепления знаний по теории двигателя, относился к машине с тем глубоким уважением, с каким у него на родине кланялись при встрече с аксакалом. Мотор — сердце истребителя, его венозная и артериальная кровь, он возносит стальную птицу за облака и там, в поднебесье, куда не заглядывал ни орел, ни беркут, превращается в дьявола. Вырывающийся из сопел огонь, гром и грохот слышны далеко в округе.

Это было чудо, чудо двадцатого века. Для Никиты и его друзей оно не существовало. Их тянуло к конкретностям, к частностям. Они еще в школе раскрыли тайны аэродинамики, познакомились с такими понятиями, как подъемная сила крыла, скорость звука и невесомость, и знали, что не чудо заставляет летать безвинтовые самолеты, а люди, которые пригляделись к природе, постигли ее законы. Но для старого Ашира Артыкова, который впервые увидел самолет, когда его призвали в армию, и который до сих пор не разучился удивляться, этот яростно ревущий зверь был и остался маленьким чудом, и он испытывал нежность и поклонялся ему, как некогда наши предки своим языческим божкам.

— Салям алейкум!

— Алейкум салям. — Артыков крепко пожал протянутую ему руку и взглянул на часы. — А ты сегодня, желудь, точен, как солнышко.

— Стараюсь, Ашир Аширович.

Никита, щелкнув каблуками, улыбнулся. Ему все нравилось в этом подтянутом широкоскулом человеке: и спокойная независимая манера держаться, которая зиждилась прежде всего на отличном знании своего дела, и философский склад ума, и привычка обобщать и анализировать увиденное и услышанное, добродушный юмор, умение сдержанно поведать о горьком и утраченном и даже то, как он иронично-ласково называл курсантов «желуди». Эта кличка родилась в День авиации, когда Фрол Моисеевич Козлов вырядил парашютистов в комбинезоны кофейного цвета. Где он их раздобыл, сказать никто не мог, но, когда ребята посыпались с неба, это было красиво. Тут-то Ашир Аширович и воскликнул: «Желуди!» Словечко пришлось по вкусу. Начальник училища, стоявший на трибуне рядом с Артыковым, от удовольствия аж головой замотал.

— Какие на сегодня будут ценные указания? — спросил Никита.

Ашир Аширович смущенно почесал в затылке. Мотор работал как часы, а ковыряться в исправном двигателе в авиации считалось плохим предзнаменованием. Другое дело, когда регламентные работы или дал знать о себе какой-либо дефект, тогда на здоровье, засучивай рукава — и хоть до седьмого пота.

— Понятно, — сказал Никита. — А более ценных указаний нет?

Артыков потоптался на месте, еще раз взглянул на самолет и неуверенно произнес:

— Может, фильтры промыть? Пожалуй, не грех…

Никита натянул комбинезон, подкатил к самолету стремянку и рьяно принялся за дело. Он во всем подражал Артыкову — не суетился, не делал лишних движений, но угнаться за ним все равно не мог.

— Сноровки у тебя нет, — блестя белками глаз, добродушно посмеивался механик. — А подходы трудные. Здесь вот надо с левой стороны зайти, это и ежу понятно, а ты справа полез… Отсюда эту гайку до вечера не открутить. Только руки в кровь собьешь. Усек?

— Усек, — сказал Никита, свинчивая последнюю гайку и ища глазами для нее место.

— Стой! — вдруг заорал Ашир Аширович. — В карман клади или еще куда. Только от мотора подальше. Это же тебе не велосипед! Забудешь — она тебе в полете такого наделает, что ты ее, распроклятую, всю жизнь вспоминать будешь. По улыбайся, таких случаев сколько угодно было.

— И с нами?

— Со мной, к счастью, нет. А вот… запамятовал фамилию. — Артыков тыльной стороной ладони провел по лбу. — Кажись, Башилов… Да, Башилов, так он ключ четырнадцать на семнадцать в двигателе оставил.

— И что? — нетерпеливо спросил Никита.

— Цирк вышел, да и только. Подсосало его, и как пошел он колобродить!.. Весь мотор к чертовой матери разнес. Хорошо, летчик не растерялся.

— Выключил двигатель — и на вынужденную, — высказал предположение Никита.

— Соображаешь! — Артыков приподнял узкие, точно выщипанные полоски бровей и вытер ветошью руки. — Идем покурим.

Они сели на скамеечку у врытой в землю бочки, до краев наполненной водой. Ашир Аширович глубоко затянулся и, прокашлявшись, продолжил:

— На земле все догадливые, а в воздухе будто винтик какой отказывает. Года три назад такой случай был. Работал у нас инструктором некий Козин, старший лейтенант. Принимал он у одного парня экзамен по технике пилотирования. Вылетели, вышли, как положено, в зону и приступили к работе. Вдруг, смотрим, посыпалась спарка[4] прямо из верхней точки иммельмана. Завалилась через нос и, вращаясь, к земле.

— Перевернутый штопор, — сказал Никита. — Убрать газ, ручку на себя, дать левую ногу.

— Он тоже, наверное, это знал, — задумчиво проговорил Ашир Аширович.

— Так это и ежу понятно!

— Так то ежу…

— Ну, а дальше? — не выдержал Никита. — Козин-то что?

— Козин выпрыгнул…

вернуться

4

Спарка — двухместный самолет со спаренным управлением.