Менталисты и Тайная Канцелярия (СИ) - Кручко Алёна - Страница 37

— Что-то ты, деточка, погрустнела, — заметила тетушка, когда они вышли из галантерейной лавки. — Утомилась, проголодалась?

— Есть немного, — почти честно сказала Женя. Не рассказывать же о том, какая вдруг нахлынула тоска по дому.

— Поехали домой, — решительно скомандовала тетушка. — Для одного дня более чем достаточно.

Глава 21, в которой Фенно-Дераль идет по следу, Леони Паллен собирается в дальний путь, а Женя учит графа фор Циррента танцевать вальс

Для одного дня более чем достаточно неприятностей, думал Леони Паллен, лихорадочно собирая вещи. Самое необходимое: сменная одежда, мыло, бутыль заговоренного бальзама, деньги, пистолет, чистый гроссбух, дорожная чернильница… По крыше колотил дождь, и Леони вздрагивал от малейшего шума — боялся пропустить шаги на лестнице. Сам не знал, чего следует опасаться больше — полицейских ищеек или магов, решивших убрать опасного свидетеля. Вот же угораздило влипнуть! Прав был отец, ой как прав…

Утро в доме Палленов началось с известия о пожаре на портовом складе — спасибо, что товар успели уже погрузить на корабль, и спасибо, что нанятый отцом ученик мага оказался шустрым малым и вызвал ливень. Страшно даже представлять, что огонь мог перекинуться на соседние здания. А самое отвратительное, что поджог мог быть только намеренным: от случайной искры склады заговорены.

Пока разбирались с поджогом, Леони опоздал в университет. Думал вовсе дома остаться, но все же пошел: нынче ждали капитана знаменитого фрегата «Победитель», графа фор Кирессена, специально приглашенного ректором ради рассказа о плавании на Огненные острова. Пропускать столь интересное выступление Леони категорически не хотел. И все же пропустил: при виде того, как фор Шоррентена уводит начальник королевской полиции, дурным голосом взвыло предчувствие беды. Ясно же, что хочет узнать господин Бульдожьи Челюсти: каким ветром занесло на заклятый остров его высочество Ларка, кто знал о заключенном пари, да не было ли у кого из знавших причины желать принцу гибели. И хотя у Леони Паллена таких причин не было, но ведь Шоррентен додумается ляпнуть, что именно Паллен навел его на мысли о пари! А если и не выболтает прямо, Бульдожьи Челюсти вполне может выцедить из него эту бесценную информацию по двум-трем косвенным обмолвкам! И тогда Леони Паллену ничуть не поможет то, что был он всего лишь посредником. Знал и не донес — уже преступник. Соучастник в покушении на принца!

Нет уж, Леони Паллен не хочет оказаться в положении обвиняемого! И даже в роли свидетеля, если вдруг повезет выторговать жизнь признанием и раскаянием. Свидетель в таком деле — все равно что зернышко между жерновами, смелют и не заметят. С одной стороны корона, с другой маги, безродный сын торговца для тех и для других никто. Хорошо, что корабль готов к отплытию и ждет только вечернего прилива, чтобы выйти в море! Леони успеет. Отец понял, хотя и остался недоволен. Объяснит срочный отъезд сына торговой надобностью, а там, глядишь, все забудется. Путь до колоний неблизкий, да и торговые дела не одним днем делаются. Как знать, может, вернуться доведется уже в страну с другим королем. Или, бог даст, королевой…

А в политику больше — ни ногой, ни за какие деньги! Леони Паллен умел извлекать уроки из собственных ошибок. Один раз его использовали, как полного простофилю, ради чужих амбиций, — хватит. Второй раз он в эти сети не попадется. Пусть господа маги ищут других дураков.

Спроси кто начальника королевской полиции, с кем хуже иметь дело, с дураками или трусами, он бы затруднился с ответом. Фенно-Дераль не любил ни тех, ни других, хотя использовать в своих целях не стеснялся. Но в расследовании полагаться на их показания приходилось с оглядкой, по десять раз сопоставляя и перепроверяя.

Перетт фор Шоррентен оказался втройне тяжелым случаем: и дурак, и трус, да еще и с аристократическим гонором. Разумеется, против неограниченных полномочий начальника королевской полиции его гонор не стоил и тухлого яйца, но картину происшествия искажал изрядно. Как дурак, фор Шоррентен не замечал очевидного, зато выдавал за непреложную истину собственные фантазии. Как трус, пытался угадать, что, собственно, хотят от него услышать, и готов был оговорить любого и дать любые показания, лишь бы самому остаться в стороне. А как аристократ с гонором, не привык всерьез присматриваться к окружающим, если те были ниже его по положению. В итоге толку от его показаний было, как с козла молока. Из трех десятков имен, названных фор Шоррентеном, интереса для следствия скорей всего не представлял никто — учитывая нездоровый азарт, с которым тот обливал грязью всех подряд, усердно обеляя себя. Но все же Фенно-Дераль отправил людей проверить каждого. А Шоррентена, припугнув как следует, отпустил под магически заверенную клятву о невыезде из столицы. И, разумеется, приставил к нему опытных соглядатаев. Оставалось надеяться на то, что таинственные заговорщики выйдут на это позорное недоразумение сами, избавив полицию от трудов по их поиску.

Сам же Фенно-Дераль попытался выйти на след с другого конца. Искать следы магии на Дубовом острове было, спустя столько времени, бесполезно, однако организовать поиск раненого мага — дело не столь уж сложное. Судя по рассказу капитана, маг этот — менталист уровня магистра, но сила менталиста совсем не обязательно сочетается с умением лекаря. Хотя то и то — воздействие на человека, принцип все же разный, и достичь высот в обеих этих областях мало кому удается. Так что, скорее всего, маг заблокировал боль и кое-как остановил кровь, чтобы суметь уйти с острова и добраться до лекаря. А лекари обязаны сотрудничать с полицией и немедленно докладывать обо всех сомнительных с точки зрения закона случаях. И раз об этом не доложили, вероятных вариантов всего три. Либо маг получил помощь от коллеги, связав его цеховой солидарностью или собственным более высоким положением в гильдии. Либо у него есть связи в криминальной среде, и он обратился к подпольному целителю. Либо, что самое вероятное, он ринулся к первому попавшемуся лекарю, а потом заставил его забыть о подозрительном пациенте.

Следовательно, первым делом нужно опросить соседей и домочадцев тех лекарей, которые живут поблизости от места происшествия. При наличии хотя бы двух-трех опытных оперативников — дел на пару часов.

Разумеется, Фенно-Дераль оказался прав в своих предположениях, и выяснилось это в точности через те самые два часа, которые он отвел на поиски. Что ни говорите, господа, а опыт есть опыт. Искомый лекарь обнаружился в храмовом приюте для сирот, в двух кварталах от переправы на Дубовый остров. Сам он был уверен, что в день, интересовавший господина полицейского, его после обеда сморил нежданный сон. Однако воспитанники приюта, как и положено шустрым глазастым мальчишкам, рассмотрели посетителя во всех деталях. Что ни говори, не каждый день бедным сиротам доводится видеть белый балахон менталиста, а почтения к магам у них не больше, чем у любого обделенного судьбой бедняка. Так что господину полицейскому стоило только намекнуть, что с белобалахонником дело нечисто — и мальчишки выложили ему все, что смогли разглядеть и подслушать. Описали до малейшей мелочи. Пулевое ранение в левую ногу, острый нос, бородавку на щеке, козлиную редкую бородку цвета прелой соломы, тощую сутулую фигуру ростом заметно ниже среднего, а заодно манеру ругаться, поминая согрешившую под святым древом бабулю благородного Реннара фор Гронтеша такими словами, что оный Реннар, услыхав такое, накрошил бы в лапшу любого.

Фенно-Дераль хищно улыбнулся, выслушав доклад. Найти мага по таким приметам — проще некуда. А уж прижать как следует, имея на руках столько фактов, и вовсе раз плюнуть. Лишь бы не оказалось, что мерзавец успел покинуть столицу, тогда поиски могут затянуться. Черт бы побрал Ларка с Реннаром, двух безответственных олухов! Что им стоило сразу заявить о покушении? Или они и в самом деле даже не поняли, что это было покушение? Бывают же на свете остолопы…