У кромки океана - Робинсон Ким Стэнли - Страница 61

В этот момент Кевин возненавидел Альфредо Блэра больше, чем кого-либо в своей жизни.

Кевин изумился силе своей ненависти, тому, насколько она подминает под себя все остальные мысли и чувства. Он крутил и крутил педали, но через пятки озлобленность не выходила. Если б встретиться с Альфредо еще разок на софтбольной площадке – что бы Кевин с ним сделал!.. Ненависть – мощнейший стимулятор, ядовитый похлеще амфетамина – вызывала в мозгу Кевина вихрь мыслей, даже не мыслей, а уродливых фантазий о справедливости, реванше, возмездии. Мщение! В своем воображении Кевин вступал в свирепую схватку – неважно, словесную или физическую, и всегда где-то рядом была Рамона. Психоаналитики знают, что человек, дерущийся в мечтах, не агрессивен наяву. В своей фантазии Кевин дошел до того, что подстерег Альфредо ночью, когда вокруг никого не было, как сегодня, снес его велосипедом, навалился и душил, душил до смерти – вот как досталось бедняге за один лишь взгляд триумфатора.

Потом мозг Кевина вновь занялся проработкой сценариев, в которых Кевин защищал – либо себя, либо Рамону, либо спасал целый город в борьбе с Альфредо, злокозненным узурпатором, неистово пытающимся подчинить себе все и вся… Ох и врезать бы ему по роже твердо сжатым кулаком – такая мысль заставила Кевина сгорбиться, словно боксера. Врезать. Врезать. Врезать.

Вернулся он домой очень поздно. Шел через сад на негнущихся, чужих ногах, и вдруг…

Какое-то движение в глубине деревьев. Та же фигура! Молнией мелькнуло – керосин на земле, там, где начало пожара… Поджигатель?.. Взломщик?.. Ночной вор?..

А может, это злорадствующий Альфредо – вот ему и конец!

– Эй! – резко окликнул Кевин темноту и рванулся к деревьям, перепрыгивая через кусты помидоров, вдогонку за движущейся призрачной тенью, черной на темном фоне. Что-то мелькнуло меж уродливо раскоряченных стволов авокадо, где на возделанной земле, подобно древним пушечным ядрам, валялись упавшие с веток плоды. Мелькнуло и пропало. Раздался хруст, и Кевин снова сорвался с места, стараясь бесшумно двигаться на слабый треск ломаемых кем-то сухих веточек.

Неожиданно Кевин увидел темную фигуру в пятнадцати рядах деревьев впереди, молчаливую и огромную. Послышался странный звук, похожий на сдавленное хихиканье, и гнев Кевина уступил место страху, электрической дрожью пробежавшему по позвоночнику: что это? Однако Кевин продолжал преследовать это нечто, а оно вдруг скользнуло влево и вниз по склону холма. Кевин вперился в темные ряды деревьев – ни движения, ни звука.

Пустой тихий сад, черные деревья в черной ночи. Кевин, пробираемый дрожью, обливаясь потом, метал вокруг настороженные взгляды.

Как-то раз Кевин, забравшись на холм, заметил в гуще леса Тома, удобно устроившегося с Надеждой под самым высоким сикомором. Парочка приветливо помахала ему; Кевин приблизился.

– Ну, как дела? – спросил Том.

– В порядке. А ваши?

– Превосходно. Корабль уже взял груз, скоро отплытие. Я, наверное, уеду на нем.

– Правильно делаешь, Том. – Кевин улыбнулся обоим, чувствуя неожиданно подступившую грусть. – Я всегда думал, что ты все же решишься.

– Только одна поездка! На большее время я его не заберу, – сказала Надежда.

Кевин махнул рукой – мол, чего уж там! – и уселся рядом.

Беседа зашла о холме.

– Слышите, мне недавно позвонили друзья, – сказал Том. – По поводу информации из «Авендинга». Кажется, я теперь знаю, почему Альфредо все это сделал.

– Да?! – воскликнул Кевин.

– Это долгая история. – Том подобрал с земли пригоршню прошлогодних листьев и сидел, роняя их по одному обратно. – «Хиртек» ведь чем занимается? Кардиостимуляторы, искусственная кровь, ну и так далее. Альфредо и Эд Мэйси восемь лет назад стали учредителями «Хиртека» – сразу после окончания института. Намеревались внедрить на рынок усовершенствованный сердечный клапан, который они изобрели. Для старта получили ссуду в Американской ассоциации медицинских технологий, одного из объединений, что рванулись заполнять дыру, оставшуюся после тридцатых, когда были пересмотрены законы о предпринимательстве. С годами, к сожалению, ААМТ стала притоном самых алчных до государственных денежек жучил от медицинского бизнеса. Остатки прежней Американской медицинской ассоциации, владельцы платных больниц – все они пробрались в ААМТ и снова принялись возводить здание своей власти. – Том невесело усмехнулся. – В обществе всегда находятся люди, для которых главная радость в жизни – обойти препятствия, объехать на кривой козе ограничения, установленные законом. Основное для них – ухватить больше власти, чем полагается. Больше, чем позволено! Вот что им нравится. – Том сделал паузу. – Однако Альфредо не из их числа, насколько я могу судить. Он хотел разрабатывать медицинские приборы, и все. Помнишь, как он говорил об этом, когда начинал. И ведь был сделан неплохой старт, неплохой. Но, как у множества малых компаний, начало оказалось трудным. Сперва никто не верил, что их сердечный клапан превосходит известные модели, и Альфредо начал борьбу за место на рынке. Наступил такой момент, что казалось, Альфредо прогорит, и тут снова появляется ААМТ. – Очередной листок упал на землю. Том продолжал, глядя на него: – Альфредо и Эду предложили еще один кредит. По новым правилам это незаконно, но деятели из ААМТ сказали, что уверены в перспективах продукции «Хиртека» и хотят помочь. ААМТ завела «черный» счет для «Хиртека», и Альфредо получил точку опоры – место, куда он мог всегда обратиться за помощью. Ему предоставили депозитный фонд, о расходовании которого не надо было отчитываться. Ясное дело, Альфредо и Эд могли поискать другой путь, чтобы выплыть, но они не сделали этого. Пошли по дорожке, предложенной ААМТ.

Кевин присвистнул.

– Каким же образом твои друзья докопались до всего этого?

– Во-первых, поковыряли немного гонконгский банк ААМТ, который прикрывает большинство таких дел. А во-вторых, у них есть одна особа «на вживании» в ААМТ, с хорошими ушами. Ну, так вот, – Том простер руки, призывая к вниманию. – Трудное начало оказалось позади, «Хиртек» двинулся к процветанию. Поступили восторженные отзывы о новом сердечном клапане, его даже признали стандартом для лечения некоторых видов пороков сердца; «Хиртек» стал развивать производство новых изделий. Эту часть истории ты знаешь. Но – и это самое главное – «Хиртек» все глубже увязал в темных делах ААМТ, пользуясь ее фондом, а после того, как превзошел лимиты, установленные для компаний такого типа, подкармливаясь также и из банковских фондов. Альфредо, как говорится, видел лишь верхушку айсберга, не особо задумываясь о том, что таит в себе подводная часть… Львиная доля их сверхприбылей уходила на выплаты, однако кое-что они прятали в ААМТ, чтобы иметь возможность разрастаться дальше.

– Но зачем?.. – спросила Надежда. – Зачем так делать?

Том пожал плечами:

– Да из-за того же позыва, который заставил Альфредо начать дело, если ты спрашиваешь всерьез. Он верит в свои приборы, знает, что спасает жизни с их помощью, и хочет спасать еще больше. Помочь большему числу людей, сделать больше денег – в его бизнесе эти две вещи переплелись. И если ты захочешь ограничить его во втором, он воспримет это как попытку препятствовать ему делать первое.

Кевин в раздумье произнес:

– Но ведь он мог бы основать собственную ассоциацию и отдать на откуп малым фирмам – меньшим, чем «Хиртек», – часть прибылей… Обычно ведь поступают таким образом, верно?

– Да, конечно, мог бы. Мог, но не стал. Альфредо и Эд избрали легкий путь, а расплатой стало то, что они оказались в кармане у ААМТ.

– Фаустова сделка, – подытожила Надежда.

– Да уж точно. – Том загреб еще листьев. – Ему бы следовало сообразить. Должно быть, Альфредо почувствовал отчаяние, как в начале. А если нет, значит, он из тех красавчиков, которым природа взамен недодает ума. Или же он просто рвется к власти. Как растение к свету.