Жертвоприношение (Ритуал смерти) - Робертс Нора - Страница 8

Она прислушалась к разговору за соседним столиком и была поражена тем, что там спокойно и деловито обсуждались впечатления от астральных перемещений. За столиком, стоявшим в соседнем полукруге, две дамы беседовали о своих прошлых жизнях – обе они, оказывается, когда-то были танцовщицами в одном из храмов Атлантиды. Ева с усмешкой подумала: почему никто не удивляется тому, что прошлые жизни всегда бывают более экзотическими, чем настоящие, которые, по ее твердому убеждению, и были единственными.

«Вполне безобидные чудаки», – решила Ева и вдруг поймала себя на том, что продолжает тереть ладонь о колено.

Алису она увидела, едва та переступила порог. Девушка явно волновалась: руки ее дрожали, спина была напряжена, глаза бегали. Ева подождала, пока Алиса оглядела зал, нашла ее взглядом, и тогда приветливо кивнула. Обернувшись зачем-то на дверь, Алиса торопливо подошла к ней.

– Вы пришли! Я так боялась, что вас не будет… – Она сунула руку в карман и вытащила черный камень на серебряной цепочке. – Прошу вас, наденьте это, – сказала она умоляюще. – Это обсидиан. Камень, отводящий зло.

– Как хотите. – Ева пожала Плечами и надела на шею цепочку. – Вы довольны?

– Это самое, безопасное из всех известных мне мест. Самое чистое. – Алиса села, но по-прежнему продолжала тревожно оглядывать зал, теребя амулет, висевший у нее на груди. – “Золотое солнце", пожалуйста, – сказала она подошедшему официанту. Когда тот отошел, Алиса глубоко вздохнула и взглянула на Еву. – Мне надо набраться смелости. Я весь день пыталась медитировать, но не могла – на меня словно ступор нашел. Я очень боюсь.

– Чего вы боитесь, Алиса?

– Что те, кто убил моего деда, скоро убьют и меня.

– А кто убил вашего деда?

– Его убило зло. Боюсь, вы не поверите в то, что я вам расскажу: вы ведь, наверное, верите только в то, что можно увидеть глазами. – Она взяла бокал, поданный официантом, прикрыла на мгновение глаза, словно беззвучно вознося молитву, и только после этого поднесла бокал к губам. – Но, пожалуйста, не надо игнорировать то, что я вам расскажу, – полицейский не должен этого делать. Я не хочу умирать! – вдруг проговорила Алиса, ставя бокал на стол.

Ева подумала, что это, пожалуй, первое трезвое соображение из высказанных ею. Девушка действительно была напугана и не пыталась это скрыть. На похоронах Алиса старательно пряталась за маской напускного спокойствия. “И делала это ради своей семьи", – поняла вдруг Ева.

– Кого и почему вы боитесь?

– Мне придется объяснить вам все с самого начала. Чтобы искупить грех, прежде надо покаяться. Мой дед уважал вас, поэтому в память о нем я и решила обратиться к вам. Видите ли, я не родилась колдуньей…

– Неужели? – сухо заметила Ева.

– Некоторые ими рождаются, некоторые обучаются ремеслу. Во время учебы в университете я заинтересовалась викканами, и чем больше я про них узнавала, тем острее чувствовала, что там я найду себя. Меня привлекали и их ритуалы, и поиск гармонии, и позитивная этическая программа. Я не рассказывала близким о своем увлечении. Они бы меня не поняли.

Алиса опустила голову, и волосы упали ей на лицо.

– Мне нравилась атмосфера таинственности, я была юна, меня привлекали и волновали церемонии под открытым небом, в которых принимали участие обнаженные девы. А мои родственники… – Она снова подняла голову и взглянула на Еву. – Они слишком консервативны, а мне всегда хотелось совершать дерзкие, необычные поступки.

– То есть в вас всегда жила бунтарка?

– Пожалуй, да. Если бы я на этом остановилась… – прошептала Алиса. – Если бы приняла посвящение и не стала бы искать иного, все было бы сейчас совсем по-другому. Но я была слаба и при этом честолюбива. – Она снова отпила из бокала. – Я хотела узнать больше, хотела сопоставить достоинства и недостатки черной и белой магии. Я говорила себе: “Разве можно принять какой-то тезис, не будучи знакомым с антитезисом?"

– Звучит логично.

– Это мнимая логика, – возразила Алиса. – Я обманывала себя, была слишком самоуверенной. Черную магию я стала изучать поначалу чисто академически. Я беседовала с теми, кто избрал этот путь, пытаясь уяснить, что же отвернуло их от пути света. Это было так увлекательно, – усмехнулась она горько. – До поры до времени.

«Она дитя, – подумала Ева. – Дитя с внешностью взрослой женщины. Умное, сообразительное, но все же дитя. Из таких людей до смешного легко вытягивать необходимую информацию».

– И тогда вы познакомились с Селиной Кросс? Алиса побледнела и подняла руку, словно желая закрыться от Евы.

– Откуда вы о ней знаете?

– Наводила кое-какие справки. Мне же надо было подготовиться к нашей встрече, Алиса. Вы внучка полицейского, и вам это должно быть понятно.

– Остерегайтесь ее, – сказала Алиса сквозь зубы. – Остерегайтесь!

– Чего мне остерегаться? Седина Кросс – мелкая мошенница, приторговывающая наркотиками.

– Нет, она человек куда более опасный. – Алиса снова схватилась за свой амулет. – Поверьте мне, лейтенант. Я видела. Я знаю. Она обязательно захочет до вас добраться. И победить.

– Вы думаете, она имеет какое-то отношение к смерти Фрэнка?

– Я знаю это наверняка. – Глаза Алисы налились слезами, прозрачная капля покатилась по бледной щеке. – И все это из-за меня.

Ева наклонилась к девушке, чтобы утешить и скрыть ее слезы от окружающих.

– Расскажите мне о ней и о том, что произошло.

– Мы познакомились с ней около года назад. На шабаше в канун Дня Всех Святых. Я уверяла себя, что просто занимаюсь исследованием. Тогда я еще не понимала, насколько была уже во все это вовлечена, не понимала, что подпала под чужую власть. До этого я не принимала участия ни в каких обрядах. Просто наблюдала со стороны. А на шабаше я познакомилась с Селиной и с тем, кого они называют Альбаном.

– Альбаном?

– Он у нее в услужении. – Алиса прижала пальцы к вискам. – Ту ночь я помню смутно. Теперь я понимаю, что они тогда меня околдовали. Я позволила им ввести себя в круг, дала снять с себя одежду. Я слышала звон колоколов и песнопения в честь Князя тьмы. Я видела, как принесли в жертву козла, и вместе со всеми причастилась его кровью.

Словно не в силах бороться со стыдом, она уронила голову на руки и некоторое время молчала, потом снова подняла голову.

– Я пила кровь жертвенного животного, и мне это нравилось. В ту ночь мое тело использовали как алтарь. Меня привязали к каменной плите. Как и кто это сделал, я не помню. Но страшно мне не было, я пребывала в каком-то восторженном возбуждении.

Голос ее упал до шепота. Между тем музыка сменилась – теперь звенели колокольчики, звучали барабаны, и ритм их был бодрым, зазывным. Но Алиса никак на это не реагировала.

– Все члены общины касались меня, натирали меня благовониями и кровью. Тело мое пело, в душе разгоралось пламя. И тут Селина легла на меня. Она... делала со мной всякие вещи. У меня не было никакого сексуального опыта, но мне все это очень нравилось. Потом она скользнула выше, уселась мне на живот, а Альбан вошел в меня. Он сжимал руками ее грудь, его член был во мне, а она смотрела мне в лицо. Я хотела закрыть глаза, но не могла. Не могла! Я смотрела ей в глаза. И казалось, что это она во мне.

Алиса плакала, и слезы капали на стол. Ева старалась заслонить ее собой, но несколько человек в зале уже с любопытством на них поглядывали.

– Тебя накачали наркотиками, Алиса. А потом использовали. Ты не должна стыдиться – твоей вины здесь нет.

Алиса подняла на нее взгляд, и сердце у Евы содрогнулось от жалости.

– Но почему же мне так стыдно? Я была девственницей, мне было больно, но все равно меня это возбуждало. И удовольствие, которое последовало, было огромным. Они мной пользовались, а я умоляла их продолжать! Потом это сделал каждый из присутствовавших…

Когда взошло солнце, я уже была их рабой. Я очнулась в кровати, между Сединой и Альбаном. Я стала их преданной ученицей. И игрушкой в их руках.