Западня для Евы (Ловушка для Евы) - Робертс Нора - Страница 14

— Я знаю, кто они такие. Хакеры, жаждущие славы. Они проникают в сети и загружают их всяким дерьмом. Мозги у них есть, хотя и больные, а главное, имеется щедрая финансовая поддержка.

— Они не просто жаждут славы, — поправил ее Рорк. — У них на счету несколько настоящих терактов. Они исказили данные авиадиспетчерской службы, и в результате потерпели крушение три частных самолета. Они отключили сигнализацию в Лувре и «позаимствовали» из музея кое-какие произведения искусства, а другие злостно повредили. Кроме того, они убили в Праге двадцать шесть сотрудников исследовательской лаборатории: проникли в систему жизнеобеспечения, отключили подачу воздуха и заблокировали все выходы.

— Я же говорила, у них больные мозги! Я знаю, что они опасны, Рорк. Но какое отношение все это имеет к испекшемуся компьютеру в художественной мастерской убитого скульптора?

— Несколько последних лет «Бригада» трудилась над разработкой именно такого компьютерного «червя» — мощного и портативного. Их цель не в том, чтобы взламывать или искажать данные. Они стремятся к широкомасштабному уничтожению компьютерных сетей.

— И насколько широк их масштаб?

— Теоретически можно вставить диск в дисковод сетевого компьютера — даже если, речь идет о сети, снабженной мощными антивирусными программами, — и скачать оттуда весь банк данных. А потом заразить все компьютеры, подключенные к данной сети. Компьютеры фирмы, административного здания, корпорации. Целой страны.

— Это невозможно! Даже защита среднего уровня засекает «жучки» и вирусы и отключает систему до проникновения инфекции. Вирус нельзя загрузить незаметно для охранной системы «Сторож». Ну, в домашний компьютер вроде этого, может, и возможно. Или в небольшие операционные сети. Но не больше.

— Я же сказал — теоретически. А в «Бригаде Судного дня» над этим проектом, по слухам, трудятся блестящие мозги. Разведка доносит, что «червяк» почти готов. И он может сработать.

— А ты откуда все это знаешь? Рорк невозмутимо пожал плечами:

— У меня есть связи. Так уж вышло, что «Рорк индастриз» получила секретный правительственный заказ на разработку программы, направленной на защиту от этой потенциальной угрозы и на ее уничтожение.

Ева присела на край кровати.

— Ты работаешь на правительство?! Наше?

— Если под словом «наше» ты имеешь в виду США, ответ утвердительный. Хотя, по правде говоря, программу финансирует целый конгломерат. США, Евросоюз, Россия, несколько других регионов. Контракт проходит под «Красным кодом». Наш исследовательский отдел работает над этим проектом.

— А Рива Юинг работает как раз в исследовательском отделе «Рорк индастриз»!

— Да, Ева, она там работает. Но это еще ничего не значит. Я упомянул «Красный код» — это высший уровень секретности. Смею тебя заверить в одном: она не стала бы болтать об этом с мужем за обеденным столом.

— Ты так думаешь, потому что сам не болтал об этом со мной за обеденным столом?

В глазах Рорка вспыхнуло раздражение, но он овладел собой.

— Потому что она профессионал, Ева. Она не занимала бы своей должности, будь у меня хоть малейшее сомнение в этом. Она не допускает утечек.

— Может, и нет. — Ева всегда считала, что совпадение — не что иное, как самый краткий путь, соединяющий две точки. — Но не исключено, что кое-кто другой не разделяет твоей уверенности в ней. И это, безусловно, придает весьма любопытную окраску всему делу. Проверь его, ладно? — Она вскочила с кровати и прошлась по комнате. — Компьютерные террористы… Какое отношение скульптор по металлу, изменяющий жене, может иметь к компьютерным террористам? Наверняка тут замешана работа его жены. Но если хакеры придумали, как использовать Биссела, зачем его убивать? Зачем убивать его любовницу и подставлять жену? Хотя, конечно, если жену засадить по обвинению в двойном убийстве первой степени, это может затормозить ход работы над компьютерным щитом.

Ева вопросительно взглянула на Рорка, ожидая подтверждения.

— Затормозить — да, в какой-то мере. Но не остановить. Рива возглавляет и этот, и несколько других секретных проектов, но над ними трудится целая команда компетентных экспертов. Все данные по проекту не выходят за стены отдела. И уж тем более за стены здания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты в этом уверен? На все сто?

— Иначе и быть не может! — Поскольку Рорк, как и Ева, не питал иллюзий по поводу совпадений, он почувствовал, как тревога в его душе сменяется гневом. — Ты думаешь, Биссел каким-то образом получил доступ к данным по этой программе? Тогда тот, кто у него эти данные купил, мог убрать его как ненужного свидетеля.

— Неплохая гипотеза для начала. Он или Фели-сити когда-нибудь навещали Риву на работе?

— Мне об этом неизвестно, но я узнаю. Их, разумеется, никогда не допустили бы в лабораторию, но есть помещения для визитеров, поэтому я проверю. Кроме того, я лично проверю охрану отдела и весь персонал.

Еве был хорошо знаком этот его сдержанный ледяной тон.

— Нет смысла злиться, пока не убедишься, что утечка есть.

— Извини, я просто опережаю события. Ты, конечно, захочешь еще раз поговорить с Ривой… Но, может, лучше это сделаю я? Возможно, со мной она будет более откровенной.

— Со своим боссом? С человеком, который ее нанял, который доверил ей разработку проекта под «Красным кодом»? С какой стати она должна быть откровенна с тобой?

— Потому что я знаю ее с тех пор, как она училась в университете, разрази меня гром! — ответил он с раздражением. — И если она мне солжет, я сразу пойму.

— В этом деле ты работаешь в рамках ОЭС под началом Финн, — напомнила ему Ева. — Ты хотел эту головную боль — ты ее получил. Неужели не достаточно? Даю тебе десять минут на разговор с Юинг, но после этого она моя.

— Ценю.

— Нет, не ценишь! Ты все еще злишься.

— По крайней мере сохраняю приличия.

— Если это она дала утечку… — Ева вскинула руку, не дав ему возразить. — Если она дала утечку, как это отразится на тебе?

Рорку безумно хотелось курить, но он из принципа отказал себе в этой маленькой слабости.

— Я ее нанял, стало быть, ответственность лежит на мне. Вся корпорация получит жестокий удар. У меня на подходе еще несколько контрактов. Если разразится скандал, процентов семьдесят из них — и это по самым оптимистическим прогнозам! — будет сорвано.

Ева была не в состоянии оценить стоимость семидесяти процентов этих контрактов. Миллионы? Миллиарды? Но она знала, что гордость Рорка пострадает еще больше, не говоря уж о его репутации. Поэтому она изобразила на лице озабоченность:

— Это значит, что мы больше не сможем себе позволить содержать прислугу в доме?

Оценив шутку, Рорк повернулся и быстрым движением ткнул ее пальцем в живот.

— Как-нибудь справимся. У меня кое-что отложено на черный день.

— Значит, не пропадем, — улыбнулась Ева. — Да и твоя репутация выстоит, даже если тебе нанесут удар. Выстоит! — повторила Ева, поскольку он не отвечал. — Я готова пари держать, ты сумеешь уболтать своих партнеров и сохранить большую часть этих контрактов.

Рорк не улыбнулся в ответ, но она почувствовала, что первый порыв гнева утих.

— Вы так верите в меня, лейтенант?

— Я верю в твою ирландскую хитрость, умник.

Ева вытащила мини-рацию, вызвала перевозку из электронного отдела и вышла из спальни обратно в мастерскую в тот самый момент, когда Пибоди вошла туда же из галереи.

— Провела беседу — очень подробную, полную драматизма и театральных эффектов, — заявила она. — Вследствие чего приняла одобренную департаментом болеутоляющую таблетку от чудовищной мигрени.

— Где Маккой?

— Я ее отпустила. Она собирается лежать пластом у себя в квартире — и пусть ее унесет стремительный прилив горя. Это прямая цитата. Я провела стандартную проверку, пока она болтала, — добавила Пибоди и просияла, когда из спальни в мастерскую вышел Рорк. — Ей двадцать один год, как она и сказала. Скоро должна получить степень бакалавра по изобразительному искусству и театральному мастерству. Здесь работает последние восемь месяцев. Уголовного досье нет. Родилась в Топеке. — Пибоди безуспешно попыталась подавить зевок. — Извините. В старшем классе средней школы ее выбрали фермерской королевой. Переехала сюда в восемнадцать лет и поступила в Колумбийский университет на неполную стипендию. Чиста и зелена, как пшеничные поля Канзаса.