Все о внешней разведке - Колпакиди Александр Иванович - Страница 107

Впрочем, самым известным и крупным советским агентом в Израиле, чья карьера оборвалась в начале 60-х годов, был Израиль Беер. При этом следует отметить, что все, кто когда-нибудь упоминал о нем, были увере­ны в том, что если бы Беер шпионил не в Израиле, а, например, в Англии или США, то он был бы известен гораздо больше, чем Ким Филби или Олдрич Эймс. Офи­циальная биография Израиля Беера, настоящее имя ко­торого израильтяне так и не установили, была, как ока­залось, во многом вымышленной. Согласно собственным показаниям, Беер родился в 1912 году в Вене. Его роди­тели эмигрировали в США, но вскоре вернулись обратно в Австрию. Сам он изучал гуманитарные науки и герман­скую литературу в Венском университете, где, по его словам, учился у весьма популярного в то время в театральных кругах Макса Рейнхарда.

В университете Беер увлекся социалистическими идеями и в начале 30-х годов примкнул к группе сту­дентов, выступавших против федерального канцлера Австрии Энгельберта Дольфуса, которого они считали диктатором. После окончания университета он получил степень доктора философии и работал режиссером в венском «Бургтеатре». Одновременно он посещал изве­стную военную академию в Винер-Нойштадте, а также служил офицером в «Шуцбунде» — военной организа­ции социал-демократической партии Австрии, создан­ной в 1923 году для противодействия вооруженным от­рядам нацистов. В 1934 году Беер принимал участие в знаменитом февральском восстании «Шуцбунда», а в 1936 году уехал добровольцем в Испанию, где началась гражданская война. Поскольку он имел военную под­готовку, то его назначили сначала инструктором, а потом командиром батальона в интербригадах. Там он познакомился со многими коммунистами, вместе с которыми принимал участие в боях при Мадриде, Гва­далахаре и Теруэле. После поражения республиканцев он вернулся в Вену, где увлекся идеями сионизма. В результате в конце 1938 года Беер эмигрировал в Па­лестину и вступил в подпольную еврейскую армию «Хагана».

Социалистические взгляды, отличное образование и военный опыт помогли Бееру очень быстро занять вид­ное место в руководстве еврейской-общины в Палестине. Во время войны за независимость он стал самым моло­дым полковником израильской армии и был назначен заместителем начальника оперативного отдела Генераль­ного штаба. В это же время он близко сошелся с такими видными политическими и военными деятелями, как Давид Бен-Гурион, Шимон Перес, Шауль Авигур, и другими. После окончания войны Беер стал военным советником премьер-министра Израиля Бен-Гуриона и, кроме того, занимал посты заместителя начальника во­енной разведки «Аман» и офицера связи между израиль­ской и английской разведкой. В то же время он являлся одним из руководителей партии «Мапам», где возглав­лял партийную службу безопасности.

В 1951 году, после того как была отвергнута его про­грамма реформы армии; Беер вышел в отставку и занял­ся политической деятельностью. В 1954 году он вышел из партии «Мапам» и примкнул к более центристской партии «Мапаи», которую возглавлял Бен-Гурион (сей­час это крупнейшая политическая партия Израиля «Авода»). При этом Беер сохранил хорошие отношения с сотрудниками министерства обороны и имел доступ к любой сверхсекретной информации. В 1955 году по насто­янию генерала Шауля Авигура Беер вернулся на работу в министерство обороны, где фактически возглавил пресс-службу, а затем приступил к написанию официальной истории войны за независимость. В результате он полу­чил возможность работать в архиве министерства оборо­ны и даже ознакомиться с личными дневниками Бен-Гуриона.

После войны 1956 года Беер вернулся в армию и стал сотрудником заместителя министра обороны Шимона Переса, который покровительствовал ему. Благо­даря поддержке Переса Беер был назначен членом двух комиссий министерства обороны: комиссии по подго­товке военного положения и комиссии, расследовавшей деятельность министра обороны Израиля Пинхаса Лавона, который отдал, приказ агентам «Аман» в Египте взорвать американские и английские военные объекты. Перес настолько благоволил Бееру, что поручил ему осуществлять контакты с западногерманской армией и разведкой, в том числе с министром обороны ФРГ Йозефом Штраусом и руководителем БНД генералом Рейнгардом Геленом.

Кроме того, Беер налаживал связи со шведской ар­мией, работал в штабе НАТО. Он имел доступ на базы бундесвера, к планам работ израильских подрядчиков на НАТО и армию США, к планам строительства обо­ронных объектов, осуществлявшихся израильской госу­дарственной компанией «Солель Боне» в Турции. Через нее же он был осведомлен и о планах строительства натовских ракетных объектов в той же Турции и в Гре­ции. Имел Беер доступ и к информации о ядерной про­грамме Израиля. Дело в том, что, когда 2 октября 1957 года между Тель-Авивом и Парижем было подпи­сано секретное соглашение о поставке Францией Изра­илю ядерного реактора и специалистов для его монта­жа, непосредственным куратором этого проекта был назначен Перес. Это обстоятельство дало Бееру возмож­ность во всех деталях ознакомиться с израильской ядер­ной программой, целью которой было создание соб­ственной атомной бомбы.

Являясь главным военным историком министерства обороны, Беер также был и ведущим военным теорети­ком Израиля. В 1959 году он возглавил первый в стране факультет военной истории в Тель-Авивском универси­тете, где обучались высшие офицеры армии. Был он известен как военный эксперт далеко за пределами Из­раиля. Так, он состоял в Международной ассоциации военных комментаторов, дружил с выдающимся англий­ским военным историком Бэзилом Лиддел-Хартом. А официальные представители министерства обороны Франции открыто превозносили его глубокое понима­ние военных проблем.

Занимая столь высокое положение, Беер, безуслов­но, являлся самым ценным и самым оберегаемым аген­том советской внешней разведки в Израиле. Однако и ему не удалось избежать провала. Первые подозрения появились у «Шин бет» в 1956 году в связи с тем, что он, несмотря на многократные предупреждения, часто общался с советскими представителями в Израиле, По­дозрения усилились осенью 1960 года, когда Беером за­интересовался руководитель израильской разведки «Моссад» Исер Харел. Главной причиной повышенного интереса Харела к Бееру стали его несанкционирован­ные израильскими спецслужбами контакты с Геленом, а также частые посещения Восточного Берлина и Польши.

Харел поделился своими подозрениями с Бен-Гурионом, но тот не придал его словам большого значения, заявив, что полностью доверяет Бееру. Однако Харел установил за Беером наружное наблюдение, в ходе кото­рого было установлено, что он в последнее время изме­нил обычный образ жизни. Так, он начал часто посещать ночные бары и клубы в Тель-Авиве, делал своим много­численным любовницам дорогие подарки и вообще тра­тил больше денег, чем зарабатывал. Все это укрепило Харела в мысли, что Беер находится в состоянии стрес­са, который испытывают активно работающие агенты.

Наблюдение за Беером продолжалось, и 28 марта 1961 года сотрудники наружного наблюдения «Шин бет» зафиксировали контакт Беера с пресс-атташе советского посольства Виктором Соколовым, установленным со­трудником советской разведки. В тот же день Беер был арестован. При обыске у него был изъят портфель с секретными документами, среди которых, в частности, находился подробный список израильских заводов, про­изводящих военное снаряжение, а также выдержки из дневника Бен-Гуриона.

В ходе следствия было установлено, что биография Беера вплоть до 1939 года была сфальсифицирована. Из­раильтянам удалось установить, что некий Израиль Беер действительно проживал в Австрии. Но он был бедным студентом-евреем, никогда не состоял в «Шуцбунде», не учился в военной академии и не воевал в Испании. Более 1гого, он бесследно исчез в 1938 году, именно тогда, когда его двойник отправился в Палестину.

Под давлением неопровержимых доказательств Беер признал факт сотрудничества с советской разведкой на­чиная с 1956 года. Однако на суде, начавшемся в июне 1961 года, он отрицал свою вину, утверждая, что со­трудничал с советскими дипломатами в интересах госу­дарства Израиль из чувства патриотизма. При этом он заявил: «По моему мнению, нужно было сделать все, чтобы Израиль не попал в зависимость от западных дер­жав. Я верил в одно: Израиль должен быть союзником коммунистических стран». Беер упорно настаивал на том, что хотел только наладить дружественные отношения между СССР и Израилем, а обвинения в шпионаже объяснял маниакальной подозрительностью и личной неприязнью со стороны руководителя «Моссада» Исера Харела.