Свидетельница смерти (Театр смерти, Убийство на «бис») - Робертс Нора - Страница 67

– Одно вас объединяет точно – Ричард Драко.

– Верно. Но Ричард мертв. А мы – нет.

Майкл почти неслышно вошел в комнату.

– Карли, может быть, мне лучше уйти?

– Ни в коем случае! – Она постучала по дивану ря­дом с собой. – Сядь. – Это звучало скорее как приказ, чем как предложение. Когда он сел, она довольно улыбнулась и просунула руку ему под локоть. – Итак, лейтенант, о чем вы говорили?

– Майкл, почему вы не сказали мне о том, что ваша мать была знакома с Ричардом Драко?

Чашка подпрыгнула у него в руке, и кофе пролился на брюки.

– Моя мать? При чем здесь она?!

– Она в свое время играла в одном спектакле с Драко.

– Твоя мать актриса? – Карли наклонилась к нему.

– Была ею когда-то. Она покинула сцену много лет назад. До моего рождения. – Он поставил чашку на место и аккуратно стряхнул кофе с брюк. – Оставьте мою мать в покое. Она тут ни при чем.

– Я разве сказала, что она имеет к чему-то отноше­ние? – «Нервы, – подумала Ева. – Он не может совла­дать со своими руками». – Вы знаете, что она находи­лась в интимных отношениях с Драко?

– Это было мимолетное увлечение. С тех пор прош­ло много лет…

– Твоя мать и Ричард? – Карли откинулась назад, изучая его лицо. – Как ужасно! – В ее глазах светилась жалость к нему. – Не позволяй ей спровоцировать те­бя, милый.

Но он уже явно позволил.

– Послушайте, у нее была малюсенькая роль. Она не была серьезной актрисой. Они с отцом просто вместе… Она бы сказала мне, так как знала, что я боготво­рю Ричарда, что я его дублер. Он использовал ее! Он всю жизнь использовал женщин! – Майкл решительно посмотрел на Карли. – Да, она была в него влюблена. Все хорошенькие женщины в него влюблялись.

«Его мать, – подумала Ева, – а может быть, и жен­щины вообще – его слабое место».

– Да, ему нравилось использовать женщин. Моло­деньких, хорошеньких женщин. Они для него были просто игрушками, которые ему быстро надоедали. Ва­ша мать отказалась от карьеры, от своих планов и на­дежд из-за него?

– Может быть. – Майкл побледнел. – Может быть, это была одна из причин. Но она дала жизнь человеку, это ее делало счастливой!

– Он сломал ей жизнь.

– Да. – Глаза Проктора сверкали, в голосе звучала горечь. – Да, он сломал ей жизнь. Вы хотите, чтобы я признался, что ненавидел его за это? Может быть, и так, в какой-то мере.

– Майкл, не говори больше ничего! – предупреди­ла Карли.

– Гори все синим пламенем! – В его голосе звучали решимость и гнев. – Моя мать не была дешевой девоч­кой для мимолетных развлечений, игрушкой, с которой можно поиграть немного и выбросить. Она была милой наивной девушкой. Этим он и воспользовался.

– Он давал ей наркотики или запрещенные психотропные лекарства, Майкл? – спросила Ева. – Он да­вал ей их попробовать?

– Нет. Но он пытался, сукин сын!

– Майкл, ты не обязан отвечать на эти вопросы.

– Я хочу раз и навсегда прояснить это. – Горячие волны возбуждения и гнева прокатывались по всему его телу. – Она рассказывала мне, что, когда вошла в комнату, он капал какие-то капли в ее стакан с вином. Она спросила его, что это такое. В ответ он лишь рассмеял­ся. Он сказал… Моя мама обычно не употребляет гру­бых выражений, но она точно повторила мне его слова: «Это заставит тебя трахаться, как крольчиха».

У Майкла на лбу нервно билась жилка, он прямо смотрел Еве в глаза.

– Она не знала, что это такое. Но мне ясно, что не­годяй пытался влить ей в вино «бешеного кролика».

– Она не выпила это отравленное вино?

– Нет, она испугалась. Она сказала, что не хочет ничего пить, и это привело его в бешенство. Он стал об­зывать ее и пытался заставить выпить зелье насильно. Тут она поняла, что он за человек, и убежала. Мама рас­сказывала, что была тогда в ужасном состоянии – раз­бита, растоптана, лишена всяческих иллюзий. Она вер­нулась домой. И потом всегда говорила: «Лучшее, что я сделала в жизни, – это смогла тогда сбежать домой».

– А что же Драко?

– Он даже не помнил ее, – горько усмехнулся Майкл. – У него не хватило порядочности даже на то, чтобы запомнить, как ее зовут!

– Вы говорили с ним о ней?

– Мне хотелось увидеть, как он отреагирует на ее имя. Он даже не стал притворяться, что помнит его. Она для него ничего не значила. Все люди для него ничего не значили.

– Вы сказали ему об этом? Вы напомнили ему о ней?

– Нет. – Майкл сник. Казалось, из него выпустили весь пар. – Нет, я не видел в этом смысла. Если бы я стал настаивать на этом, я бы потерял работу.

– Нет! Не давай этим мыслям мучить тебя. – Карли нежно обняла Майкла. Они сидели, обнявшись, в мол­чании, а потом Ева поймала на себе взгляд Карли, полный ненависти. – Оставьте его в покое! Вам нравится издеваться над людьми слабее себя?

– Да, я занимаюсь исключительно этим целыми днями.

«А ты не слабая, – подумала Ева. – От кого ты это унаследовала? От тех, кто тебя родил, или от тех, кто те­бя воспитал?»

– Вероятно, вам приходилось тяжело, Майкл, знать все это и продолжать работать с ним бок о бок, видеться с Драко каждый день, – заметила она.

– Я вынужден был выбросить все это из головы. Ведь я не мог изменить того, что уже произошло! – Он пожал плечами, пытаясь изобразить вызов. – Что бы я ни сделал, это ничего не изменит. Но в один прекрас­ный день, когда я выйду на сцену вместо него, все уви­дят, что я лучше. Этого будет достаточно.

– Теперь у вас появился такой шанс, не правда ли? – Ева намеренно не щадила его. – Шанс оказаться в свете лучей его славы, шанс спать с одной из его любовниц.

Майкл сжал зубы, пытаясь унять дрожь.

– Карли, это не так! Я не хочу, чтобы ты думала, что…

– Конечно, это не так. – Она взяла его за руку. – Просто у лейтенанта извращенное воображение и испорченное профессией восприятие жизни. Наверное, тяжело иметь дело с одними преступниками? Незамет­но для себя сам можешь перенять их оценки людей.

– Мисс Лэндсдоун…

Карли проигнорировала Евино обращение, медлен­но и нежно поцеловав Майкла в обе щеки.

– Ты пролил свой кофе, дорогой. Почему бы тебе не отправиться на кухню и не сделать нам еще по ча­шечке?

– Да. Хорошо. – Он встал с дивана. – Моя мать прекрасная женщина!

– Конечно, – подтвердила Карли.

Когда Майкл скрылся за дверью в кухню, она по­вернулась к Еве и посмотрела на нее с вызовом и гне­вом.

– Мне не нравится, когда кто-то пользуется его не­защищенностью, лейтенант. Сильные должны защи­щать слабых, а не бить их ниже пояса.

– Я предпочитаю не нянчиться с людьми, а давать им возможность развивать свою силу духа. – Ева при­слонилась к спинке кресла. – Майкл очень хорошо защищал свою мать. Для некоторых людей семейные свя­зи важнее всего. Кстати, вы не рассказали, что вас удо­черили, мисс Лэндсдоун.

– Что? – Ее глаза подернулись дымкой сму­щения. – Какого черта я должна была рассказывать? Я сама об этом редко вспоминаю. И какое вам до этого дело?

– Мне нужно знать, когда вам стало известно, что вас удочерили.

Карли пожала плечами:

– Мои родители никогда не скрывали этого от ме­ня. В нашем доме никогда не делали из этого особого секрета.

– Они показывали вам бумаги о вашем удочерении?

– Бумаги? Да, конечно, медицинские карты, этни­ческие исследования и прочее. Мне рассказали, что моя природная мать отдала меня другим людям, потому что хотела для меня лучшей судьбы, и так далее и тому по­добное. Правда это или нет – не имеет значения. У ме­ня есть мать.

Карли немного помолчала, а потом внимательно посмотрела на Еву.

– Вы намекаете, что моя мать когда-то имела близ­кие отношения с Ричардом? – Она громко рассмеялась и отбросила со лба густую прядь своих прекрасных волос. – Могу вас заверить, что это не так. Мама никогда не встречалась с Ричардом Драко. Они с отцом живут в счастливом браке почти тридцать лет. До моего рожде­ния она работала туристическим агентом, а не актри­сой.

– Я имею в виду не ее. Вы никогда серьезно не ин­тересовались судьбой женщины, которая дала вам жизнь?