Директор департамента - Качанов Владлен Евгеньевич - Страница 10

Тут Крипе счел нужным оговориться и честно признал, что Соединенные Штаты пока не могут предоставить эту свободу всем трудящимся. Многим еще приходится работать. Но те, кто продолжает трудиться, очевидно, завидуют безработным и настойчиво требуют сокращения рабочей недели.

Однако в Штатах, пояснил Крипе, есть благородные люди, которые непрестанно думают и заботятся об интересах трудящихся. Один из таких людей, доктор Поль Уайт, оказал величайшую услугу рабочему классу Америки. Или не работать совсем, или уж вкалывать на всю катушку — таков смысл его необычайного научного открытия. Доктор Уайт теоретически доказал, что сокращение рабочей недели вредно отразится на здоровье рабочих. Проявляя отеческую заботу о трудящихся, из рук вон плохо разбирающихся в собственных нуждах, доктор Уайт разъяснил им, что удовлетворение их требований повлечет за собой тягчайшие последствия. Он заявил на страницах солидного американского журнала, что «сорокачасовая рабочая неделя слишком коротка для здорового человеческого организма». Пассивность, утверждал он, приводит к затвердению артерий, что, в свою очередь, является причиной сокращения кровообращения, результатом чего могут быть тяжелые сердечные приступы с летальным исходом.

Капиталисты, как люди высокоинтеллигентные и просвещенные, сразу же приняли на вооружение рецепт доктора Уайта. Они не только решительно отказываются удовлетворять безрассудные требования трудящихся о сокращении рабочего дня, но и сами показывают пример самоотверженного труда, который избавляет их от «затвердения артерий» и «летального исхода». В Соединенных Штатах ширится движение, если можно так выразиться, капиталистов-«многостаночников». Большие боссы выполняют одновременно несколько ответственных функций.

Крипе перевел дух и, понизив голос, сказал, словно делясь тайной:

— Не буду называть имен, приводя примеры. Мой коллега, один из богатейших людей планеты, обладает личным состоянием в семьсот миллионов долларов. И тем не менее, пренебрегая пенсионным возрастом, он продолжает гореть на работе. Помимо того, что он является управляющим и президентом крупнейшего банка, он еще подвизается на постах директора алюминиевой, нефтяной и медной корпораций и восседает в совете директоров автомобильной компании. Разве он не может служить образцом трудолюбия?

Еще один пример. В печати сообщалось, что президент какой-то из наших авиакомпаний одновременно руководит деятельностью одного морга и двух кладбищ. Злые языки говорят, что для него это беспроигрышная лотерея: убытки в одном бизнесе — гибель самолета — с лихвой покрываются доходами в другом — похороны пассажиров. Но эти разговоры идут, конечно, от зависти и плохого знакомства с новейшими теоретическими изысканиями доктора Уайта.

Крипе окинул изучающим взглядом Киллера, его новый, вполне приличный костюм, купленный у «Огилви»[4] накануне поездки в Штаты, и пояснил:

— Некоторых смущают астрономические цифры доходов капиталистов. Ссылаются, в частности, на Генри Форда, чей годовой доход в семьсот двадцать девять раз превышает годовой заработок квалифицированного рабочего-автомобилестроителя. Хотел бы предостеречь вас, дорогие друзья, от такого прагматического подхода к сложным социально-экономическим явлениям. Важно понять, что прожиточный минимум капиталиста неизмеримо выше прожиточного минимума рабочего или служащего. Потребности, так сказать, различные.

Крипсу совсем нетрудно было сразить Киллера примером из собственной практики. А то, что калифорнийский промышленник обращался к представителю трудящихся в нашей комиссии, было несомненно.

— Ну, скажем, — говорил Крипе, — не так давно многие мои коллеги и я получили официальное приглашение Белого дома присутствовать на обеде с участием президента США. Билет на одного «едока» стоил ни много ни мало — тысячу долларов! Весь сбор шел в избирательный фонд. Естественно, я был с женой. Обед нам обошелся, как нетрудно подсчитать, в две тысячи долларов. Миллионы американцев живут на такие деньги многие месяцы. Им не приходится обедать с президентом.

Один бизнесмен средней руки, впервые попавший на «политический» обед, рассказывал, какое странное чувство овладело им во время торжественной трапезы. Подносит он ложку супа ко рту, и чудится ему, что в горле зажурчала струйка расплавленного золота. Втыкает вилку с ножом в бифштекс — будто режет пачку новеньких банкнотов. Приступает к десерту — и фруктовый пломбир приобретает благородный платиновый оттенок…

Я лично считаю, — продолжал наш собеседник, — что подобные встречи финансистов с администрацией взаимно выгодны, они во многих отношениях обогащают. И все же нашелся чудак, не пожелавший отобедать с президентом. Он заявил, что недостаточно богат, чтобы платить тысячу долларов за обед. На это представитель Белого дома с нескрываемым презрением ответил: «Что же, тогда приходите позже, на чашку кофе. Она вам обойдется всего лишь в триста пятьдесят долларов…»

Крипе отдал какое-то распоряжение по селектору и подвел итог своей поучительной лекции:

— Нет, рабочим и не снятся колоссальные расходы, на которые мы, капиталисты, обречены.

Перкинс всем своим видом с воодушевлением показывал, что разделяет мудрые мысли американского коллеги. Остальные члены королевской комиссии воодушевления не испытывали. Скажу больше, мне рассуждения Крипса не понравились. Я подумал, что они рассчитаны на полных идиотов. И мне захотелось напомнить ему историю, хорошо известную каждому североамериканцу. Отец одного из послевоенных президентов США дал каждому из своих пятерых малолетних детей по одному миллиону долларов. Заботливый папаша был убежден, что его наследники должны почувствовать вкус к деньгам в раннем возрасте. В связи с этим я задал Крипсу два вопроса. Первый: должен ли швейцар отеля, в котором мы остановились, выдать каждому из своих детей по миллиону долларов? Второй: не знает ли он человека, который одолжил бы швейцару несколько миллионов долларов, чтобы его ребята могли получить равные возможности с детьми президента,

К моему искреннему удивлению, Крипса эти вопросы ничуть не смутили. Он их парировал с чувством собственного превосходства. Объяснил, что дети, по его глубокому убеждению, действительно должны иметь карманные деньги в раннем возрасте. Трудно сказать, следует ли им давать по миллиону долларов, ибо это довольно солидная сумма для карманных денег, даже учитывая рост цен на жевательную резинку и. наркотики.

— Что касается вашего высказывания о равных возможностях в нашей стране, — назидательно пояснил Крипе, — то вы должны хорошенько себе усвоить: американский образ жизни предполагает, что некоторые наши граждане несколько более равны, чем другие.

Ответ был исчерпывающим, и я поспешил перевести разговор на другую тему, напомнив о цели нашего приезда в Калифорнию. Крипе легко перескочил на актуальную для нас проблему:

— Вам, канадцам, следовало присоединиться к нам еще в 1776 году, а не ждать свободы до сегодняшнего дня.

— Но мы так же свободны, как и вы, — не удержался Перкинс.

— Как это свободны?! — несказанно удивился Крипе. — Вами ведь правит не то король, не то королева. Но вы станете абсолютно свободными, когда присоединитесь к нам. Канадцы и янки всегда хорошо уживались, если не считать нескольких стычек вроде той, когда мы вас побили в 1814 году.

Наша комиссия обомлела.

— Кто, вы говорите, победил в 1814 году? — шепотом выдавил я из себя.

— Ясное дело — Соединенные Штаты.

Возмущению королевской комиссии не было предела. Из наших глоток, как из рога изобилия, посыпались исторические факты и неоспоримые свидетельства. И все же мы расстались с Крипсом, так и не сумев его переубедить.

ПО ПУТИ В ВАШИНГТОН мы сделали короткую остановку в Чарлстоне — административном центре Западной Вирджинии. В тот день здесь происходили дополнительные выборы в федеральный конгресс, и нам любопытно было собственными глазами взглянуть на то, как происходит голосование в цитадели западной демократии.