Северное сияние - Робертс Нора - Страница 19

«Две недели позади, – подумал Нейт. – И я все еще здесь».

Сэрри Паркер облокотилась на прилавок в Угловом магазине. Сапоги-«луноходы» и пуховик она оставила у входа, после чего взяла себе пачку жвачки со стойки возле кассы.

Она пришла не за покупками, а посплетничать, а жвачка была лишь предлогом. Она потрепала любимца Деб – карликового спаниеля Сесила – по голове. Тот, как всегда, блаженствовал в своей выстланной подушками корзинке на прилавке.

– Что-то я шефа Бэрка в «Приюте» совсем не вижу.

Деб продолжала раскладывать по полкам пачки сигарет и жевательного табака. Ее магазин был местом, куда сходились все городские новости. Если Деб не в курсе какого-то события, значит, оно еще не произошло.

– Он и здесь нечасто показывается. Уединенно живет.

– Он каждое утро завтракает с Розиным мальчишкой, а вечером приходит ужинать. Сказать по правде, аппетит у него никудышный.

Раз уж пачка жвачки все равно была в руке, Сэрри ее открыла.

– Я каждое утро убираюсь у него в номере, но там и убирать-то особо нечего. У этого мужика вещей – только шмотки да бритва. Ни картинки какой, ни книжки.

Будучи в «Приюте» главной по уборке, Сэрри мнила себя большим знатоком человеческих повадок.

– Может, его вещи еще не все доставили.

– Думаешь, я не спрашивала? – Сэрри сложила пластинку жвачки пополам и сунула в рот. – Я у него специально выясняла. Говорю ему: «Шеф Бэрк, остальные ваши вещи с Большой земли скоро прибудут?» А он мне: «Я все с собой привез». И никому не звонит, во всяком случае – из номера. И ему никто не звонит. Насколько я могу судить, он туда только спать приходит.

Хотя в магазине сейчас никого не было, Сэрри понизила голос и нагнулась:

– Хоть Чарлин на него и вешается, спит он один. – Она многозначительно кивнула. – Когда меняешь человеку постель, точно можешь сказать, что было ночью.

– А может, они это делают в душе или на полу. – На лице Сэрри, к вящему удовольствию Деб, отразилось изумление. – Законом не предписано заниматься сексом исключительно в постели.

Профессионал в области распространения сплетен, Сэрри быстро пришла в себя.

– Если бы Чарлин своего добилась, она бы давно перестала за ним бегать, как гончий пес за зайцем.

Почесав Сесила за шелковистыми ушками, Деб неохотно согласилась:

– Пожалуй.

– Представь себе: мужчина приезжает практически с одной сменой одежды, часами сидит у себя в номере, обходит стороной предлагающую себя женщину и почти ничего не говорит, разве что ойкнет, когда случайно на него наткнешься. Согласись, есть в этом что-то странное. Я так считаю.

– Ну, он тут такой не первый.

– Это точно. Но он первый, кого мы поставили командовать нашей полицией. – Она еще не простила Нейту, что тот на прошлой неделе оштрафовал ее сынка. Можно подумать, двадцать пять долларов на деревьях растут. – Этот парень что-то скрывает.

– Ради бога, Сэрри. Ну, кто из нас чего-то не скрывает?

– Мне плевать, кто и что скрывает, но если этот человек, облеченный полномочиями, начнет сажать нас в тюрьму…

Деб потеряла терпение и принялась играть клавишами кассового аппарата.

– Лично ты пока никаких законов не нарушаешь – если только вдруг уйдешь отсюда, не расплатившись за жвачку. Так что тебе волноваться не о чем.

Тот, о ком они говорили, по-прежнему сидел в кабинете за столом. Он был загнан в угол. Две недели ему удавалось всеми правдами и неправдами уклоняться от встречи с Максом Хоубейкером. Уж больно ему не хотелось давать интервью. Нейт скептически относился к прессе, будь то боевой листок крошечного поселка или газета «Балтимор Сан».

Может, жители Лунаси, по неведомой ему причине, и не возражают против оглашения своих геройств в газете, но он еще не избавился от дурного привкуса во рту, оставшегося после массированного общения с прессой в связи с той трагической перестрелкой.

И сейчас, когда Хопп явилась к нему в кабинет вдвоем с Максом, он понял, этой встречи ему не избежать.

– Макс хочет взять у тебя интервью. Город должен хоть что-то знать о человеке, который блюдет у нас закон и порядок. Редакция настроена решительно, и я настаиваю, чтобы интервью состоялось здесь и сейчас. Так что… приступайте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она решительно вышла, благоразумно затворив за собой дверь.

Макс бесстрашно улыбнулся.

– Ехал к вам в надежде, что вы выкроите для меня несколько минут, а тут на мэра наткнулся.

– Угу. – Поскольку Нейт как раз раздумывал над тем, скоротать ли время за компьютером или попросить Питера дать ему очередной урок передвижения на снегоступах, сослаться на цейтнот не было никакой возможности.

Мысленно он уже причислил Макса к тугодумам и занудам. Из тех, кто в старших классах становится объектом всеобщих издевательств и насмешек. Круглое приветливое лицо, каштановые волосы. Рост пять футов десять дюймов, фунтов десять лишнего веса, главным образом – на животе.

– Кофе хотите?

– Если можно.

Нейт встал и налил две чашки.

– Вам с чем?

– Два куска сахара, две порции сливок. Хм-мм… Как вам наша новая рубрика – «Полицейский протокол»?

– Для меня это что-то совершенно новое. Голые факты. Производит впечатление.

– Кэрри о ней давно мечтала. Если вы не против, я включу диктофон. Кое-что буду в блокноте записывать, но лучше, когда пленка тоже есть.

– Отлично. Что именно вас интересует?

Макс устроился поудобнее и достал из полотняной сумки диктофон. Установил на столе, заметил время и включил запись. Потом достал из кармана блокнот и карандаш.

– Думаю, нашим читателям интересен человек с полицейской бляхой.

– Звучит как название фильма. Простите, – поспешил добавить он, видя, что Макс насупился. – Особенно и рассказывать-то нечего.

– Давайте по порядку. Сколько вам лет? Если не возражаете, конечно.

– Тридцать два.

– И вы служили в полицейском управлении Балтимора?

– Верно.

– Вы женаты?

– Разведен.

– Дело житейское. Дети?

– Нет.

– Балтимор – ваш родной город?

– Да, я там родился и прожил всю жизнь. Если не считать последних двух недель.

– И как вышло, что детектив из Балтимора оказался шефом полиции Лунаси?

– Меня приняли на эту должность.

Макс сохранял дружелюбное лицо.

– Но чтобы взяли, надо же было заявку подать?

– Мне захотелось перемен. – «А точнее – начать с нуля. Использовать последний шанс». Но этого он не сказал.

– Это очень крутые перемены, вы не находите?

– Если менять привычный ход вещей, зачем мелочиться? Предложение показалось мне интересным, да и место тоже. У меня есть возможность делать свою работу, но совсем в новых для меня условиях и в другом ритме.

– Мы с вами затронули тему полицейской отчетности. Вряд ли это то, к чему вы привыкли. Не боитесь, что быстро наскучит? Поселок с населением меньше семисот человек – после насыщенной событиями жизни большого города?

Осторожнее, сказал себе Нейт. Ведь он и в самом деле только что сидел и умирал от скуки. Или от депрессии? Подчас и не поймешь. И то, и другое оставляет тяжелое, беспокойное чувство.

– Балтиморцы считают, что их город замыкает список крупных мегаполисов. Но в каком городе ни работай – по большей части действовать приходится как бы анонимно. Один полицейский мало чем отличается от другого, да и дела все очень похожи.

«И никогда не удается раскрыть все, – мысленно добавил он. – Сколько ни копай, а всегда остаются нераскрытые дела, которые на тебя давят, и давят, и давят».

– Здесь, если человек приходит в участок, он может быть уверен, что либо я, либо кто-то из моих замов к нему выйдет и займется его проблемой, поможет разобраться с ситуацией. А в скором времени я уже буду со всеми знаком лично, и за каждым обращением для меня будет стоять не просто имя и фамилия, а живой человек, которого я знаю. Думаю, это сделает мою работу еще более значимой.