Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд - Страница 9

Амундсен попытался скатиться по прямой, не тормозя и не наклоняясь. Но это было слишком рискованно для техники и снаряжения того времени. Он поплатился страшным падением, после которого, однако, встал целым и невредимым. Поход затянулся глубоко за полночь. Рано утром они оказались на замёрзшем озере, над ними переливалось прекрасное полярное сияние.

Эта юношеская прогулка произвела на Амундсена глубокое впечатление. С того дня он регулярно ходил в долгие лыжные походы, в основном по Нордмарку. Трудно сказать, насколько они помогли в подготовке к карьере полярного исследователя, а насколько предпринимались ради удовольствия. Одно, конечно же, не исключает другого.

В школе Амундсена, похоже, запомнили не столько за энтузиазм в учёбе, сколько за упрямство и непоколебимую честность. Как-то ему пришлось защищать своего одноклассника от учителя, попытавшегося опорочить его происхождение; в другой раз — заступаться за учителя из-за несправедливого обвинения, пока в защиту этого учителя не выступил директор школы.

А вот учился Руаль Амундсен стабильно плохо. Настолько плохо, что директор школы отказал ему в сдаче выпускного экзамена из страха быть опозоренным фатально неуспевающим учеником. Амундсен не особенно стремился получить свидетельство об окончании школы, но ещё меньше хотел слышать упрёки в его отсутствии. Лишь из упрямства он записался на экзамен как независимый кандидат, чтобы не бросить тень на школу. И в июле 1890 года сдал экзамен, с большим трудом, но сдал. Он добился своего — и директор школы, как полагали многие, — тоже.

Спустя некоторое время после обретения долгожданной студенческой шапки Амундсен, которому уже исполнилось восемнадцать, поступил на медицинский факультет университета Христиании[5]. Он не стремился к этому, но так хотела мать. Оправдание было только одно: все расходы контролировала она.

По закону наследство отца в итоге следовало разделить поровну между всеми братьями. Но вначале оно полностью перешло к Густаве, ставшей обладательницей больших доходов. Руаль, конечно, понимал, что ему следует учитывать мнение матери по поводу его учёбы как минимум для того, чтобы наслаждаться ощутимыми суммами, выделяемыми на карманные расходы, и избегать ненужных конфликтов. Несмотря на нежелание учиться (или отсутствие способностей), он совсем не возражал против студенческой жизни, по крайней мере, временно.

Вскоре после поступления в университет он переехал в отдельную удобную квартиру, забрав с собой в качестве служанки свою старую няню Бетти. Густава продала «Малый Ураниенборг» и переехала в пансион. Она так и не вышла замуж во второй раз. По-видимому, эмоционально она была привязана только к членам собственной семьи.

Отношение Амундсена к ней лучше всего характеризует одно точное слово — жалость. Немалую роль в их взаимоотношениях играло чёткое соблюдение договора. В обмен на независимость и финансовую поддержку он учился тому, что выбрала Густава. Достигнув совершеннолетия, он мог чувствовать себя морально свободным от этих обязательств.

Но Руаль не обольщался — это казалось очевидным. По складу своего ума он не был приспособлен к формальному обучению и сдаче строгих экзаменов. Своё мастерство в другой области он доказал самым исчерпывающим образом, а здесь ему не помогала никакая мотивация. Трудно сказать, насколько неприязнь к медицине гнездилась в неприятии предмета, а насколько — в уверенности, что, как бы сильно он ни пытался, это не поможет ему сдать экзамены. Руалю нужно было найти себя — как раз то состояние, в котором (иногда) есть единственный разумный ответ: не делать ничего особенного.

Норвегия приближалась к обретению суверенитета, и все аспекты цивилизации — политика, промышленность, искусство — стремительно развивались. Страна пыталась компенсировать поздний старт. Помимо Нансена и Ибсена у норвежцев был Григ, который вывел народные мелодии на музыкальную сцену. Эдвард Мунк, один из ярчайших представителей экспрессионизма в живописи, предвосхитивший отражение психических процессов в искусстве. Это были местные имена, вырвавшиеся из своей среды. За ними уже шли другие талантливые соотечественники Амундсена, такие как писатель Кнут Гамсун, предтеча экзистенциализма. Но при всех своих талантах стране грозило чувство клаустрофобии. Христиания представляла собой, без сомнения, маленькую столицу маленькой страны на периферии Европы. Всё население Норвегии в 1880 году составляло один миллион восемьсот тысяч человек, в то время как численность населения Великобритании достигала двадцать миллионов. Как сказал один норвежский писатель, во многих смыслах

быть гражданином маленькой страны очень трудно. Человек одарённый не получает в ней столько же, сколько в большой. В такой маленькой стране большой человек — словно цыплёнок, готовый вылупиться из яйца. Или он разобьёт скорлупу на куски, или задохнётся.

Страна переживала трудные времена. Индивидуализм эпохи нашёл в Норвегии благодатную почву. Страна, как сказал один из её историков, была слишком мала. В ней едва хватало места для всех этих уникальных, непримиримых, вздорных, самоуверенных, непреклонно независимых личностей, встречавшихся на каждом шагу.

Культ индивидуального в Норвегии был развит впечатляюще сильно. Ибсен очень точно отразил это в «Бранде» — драматической поэме о деревенском священнике, пожертвовавшем всем ради полного раскрытия собственной индивидуальности. Бранд, герой поэмы, говорит так:

Важный момент: Нансен, норвежец до мозга костей, считал Бранда своим идеалом.

Индивидуализм, как сказал Герард Гран, норвежский учёный и современник Амундсена, это

насильственное движение к отстаиванию своих прав, и я уверен, что он характерен для Норвегии. Нашу историю вряд ли можно считать победой дисциплины; мы никогда не позволяли себе грубой, преувеличенной гармонии. Стремление отстаивать свои права — одна из сильнейших черт нашего национального характера. Несомненно, в душе у всех норвежцев есть что-то, что позволяет им полностью согласиться со словами Бранда: «Компромисс — уловка Сатаны!»

Таким был дух, такой виделась атмосфера в годы формирования личности Амундсена. Вероятно, поначалу в полярных исследованиях он видел лишь возможность вырваться за пределы Норвегии, расширить своё личное пространство.

Однако вместе с тем Амундсен ни в малейшей степени не реагировал на политическое и интеллектуальное брожение, царившее в стенах университета. Он был далёк от подобных настроений и предпочитал им спокойную компанию нескольких доверенных друзей. Он вёл себя вежливо с женщинами и оказался хорошим танцором, но замкнутым и тихим человеком. Не осталось никаких сведений о романах Амундсена во время его учёбы в университете. Все знакомые единогласно отмечали его немногословность в вопросах секса. Их поражала бескомпромиссная чистота Руаля. Это, конечно же, не исключало сексуальных приключений, наоборот, вполне могло быть их следствием. Но дать волю своим чувствам в его случае означало обречь себя на очень трудный выбор. Женщинами его жизни была кузина Карен Анна из Хвидстена (к которой, возможно, он питал нежные чувства) и Бетти, жизнерадостная няня, относившаяся к нему по-матерински и, очевидно, заменявшая ему мать.

Бетти Густавсон была родом из Швеции. В далёком 1865 году в Гётеборге в возрасте восемнадцати лет она впервые поднялась на борт «Константина», одного из кораблей Йенса Энгебрета, — и с того момента во всём помогала беременной Густаве, отправившейся вместе с мужем в Китай и родившей там Тони. Бетти так и не вернулась в Швецию, оставшись у Амундсенов до конца своих дней.