Порочная невинность - Робертс Нора - Страница 60

В ответ сквозь густую пелену вонючего дыма раздался гул одобрения.

На пересечении улицы Старого Кипариса и Длинной Берк свернул на проселочную дорогу. Место было для Такера памятное. Он взглянул в зеркало заднего обзора и встретил насупленный взгляд Билли Ти.

Здесь они расстались, и трое, во главе с осторожным Синглтоном, двинулись на восток, а Берк с Такером – в западную сторону.

– Послушай, что за каша заварилась у вас с Билли Ти? – спросил Берк, дав широкий круг и поворачивая обратно, так как они должны были обследовать пруд Макнейров.

– Каша эта уже перекипела через край, и мы вытерли пол. – Такер бросил встревоженный взгляд в сторону дома Кэролайн. – Ты действительно думаешь, что он рванул в этом направлении?

– Откуда я знаю? Он может выбрать любое направление. Возможно, я сделал ошибку, что не вызвал на подмогу полицейских из округа…

– Перестань, Берк. Мы сами справимся. Конечно, было бы лучше всего, если бы он отправился к себе домой.

– По-твоему, он не догадывается, что там засада? Он же не идиот, Тэк.

Такер еще раз обернулся и взглянул на сверкающие окна дома Кэролайн на втором этаже.

– Может, Остин и не идиот, но то, что он свихнулся, – это точно. Помнишь тот день, когда мы с ним подрались? Он ведь принимал меня тогда за моего старика. Остин не столько меня хотел убить, сколько Бо. – Такеру очень захотелось покурить, но он подавил это желание. – И не меня он хотел заманить с помощью Сая в пещеру.

Берк нахмурился. Он не слишком разбирался в тонкостях психологии.

– Ну, знаешь, слишком много времени прошло, чтобы так злиться на кого-то из-за женщины.

– У нас в Инносенсе время течет медленно. Я прекрасно помню, что моя мама всегда вставала и выходила из комнаты, когда только упоминали имя Остина Хэттингера. Она так поступала до самого конца. Я даже однажды спросил Эдду Лу, не находит ли она странным поведение Остина. Она тогда засмеялась и сказала, что иногда, когда он бьет ее мать, он называет ее именем моей мамы.

Такер замолчал, потому что Берк остановил машину и принялся внимательно оглядывать окрестности в бинокль.

– Что-нибудь видишь?

– Ничегошеньки, черт его задави. – Берк вытащил «уоки-токи», чтобы связаться с другими отрядами.

Такер все-таки вытащил сигарету: он вдруг почувствовал, что его мороз продирает по коже. Он выпустил дым и стал уверять себя, что ничего неестественного в этом ощущении нет: ведь, в конце концов, они сейчас устроили облаву на человека. Однако он поймал себя на том, что не оглядывает, как Берк, окрестности, а опять глядит на блестящее в солнечном свете окно спальни Кэролайн.

– Там что-то не в порядке… – Такер не мог бы объяснить, что его насторожило, – он просто обонял опасность, как запах озона после молнии. – Черт возьми, что-то там не в порядке! Берк, я сбегаю к Кэролайн.

– Но я уже тебе сказал, что ей звонила Сьюзи и велела срочно приезжать в город. Сейчас они, наверное, сидят за кухонным столом и рассуждают о цветах и свадебных пирогах.

– Ага… – Он передернул плечами в надежде, что неприятная напряженность в спине отпустит его. – Но я все-таки хочу сбегать и посмотреть.

Такер уже бежал к дому, когда они услышали выстрелы.

У Кэролайн в духовке стоял кукурузный хлеб, изготовленный по семейному рецепту Хэппи Фуллер. Она как раз кончила месить тесто, когда ей позвонила Сьюзи. Та не стала вводить Кэролайн в заблуждение, приглашая вместе отобедать. Сьюзи прямо сказала, что Остина Хэттингера видели на расстоянии десяти миль от дома Кэролайн и она за нее боится, ведь Кэролайн сейчас одна.

Кэролайн была очень благодарна за заботу, так как уже начала вздрагивать при малейшем шорохе или скрипе. Нет, она не думала, что Остин Хэттингер заявится к ней в дом. Конечно, нет. Но по мере того, как солнце склонялось к западу, ей все больше нравилась мысль очутиться в безопасности на кухне Сьюзи, где сейчас так шумно и весело.

Кэролайн потянула носом воздух и улыбнулась. Хлеб был уже почти готов. Сейчас она его вынет, завернет, возьмет Никудышника и отправится в город.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Никудышник, ко мне, мальчик! – Она хлопнула в ладоши, как это делала Хэппи, и попыталась свистнуть. – Иди скорее сюда, мы уезжаем.

Поскольку песик не появился, она вышла на крыльцо и услышала откуда-то снизу жалобный скулеж. Кэролайн опустилась на корточки и обнаружила, что Никудышник забился под крыльцо, дрожа и попискивая.

– Наверное, увидел змею, – пробормотала она и решила выманить его с помощью сахарной косточки.

Кэролайн уже хотела встать, когда увидела Остина Хэттингера. Какое-то мгновение она думала, что это все игра воображения. Не может через ее двор идти человек с двумя револьверами у пояса и ножом в руке. Не может быть такого человека, который топчет только что посаженные ею желтофиоли, улыбается застывшей улыбкой и глядит на нее сумасшедшими красными глазами. Но вот он заговорил, и Кэролайн поняла, что все это происходит наяву.

– Господь привел меня к тебе! – Улыбка, казалось, сейчас разорвет его лицо пополам. – Я понял волю его. Ты была с Такером. Я видел тебя с ним, и ты будешь принесена в жертву. Как Эдда Лу. Все будет, как было с Эддой Лу.

Он уже подходил к крыльцу, выставив перед собой нож, когда Кэролайн опомнилась, вскочила и метнулась на кухню, захлопнув за собой дверь. Однако Остин всей тяжестью тут же налег на дверь, и Кэролайн поняла, что ее хлипкий замок не выдержит.

Думать она не могла – ноги сами понесли ее в гостиную, а рука машинально схватила с полки дедушкин «кольт». «Необходимо добраться до машины», – мелькнуло в голове. Уже пробегая по коридору, она услышала, как крякнула и поддалась старая дверь и на пол полетела щепа. Но когда Кэролайн выскочила на переднее крыльцо, она увидела, что все четыре шины разрезаны.

Остин распахнул парадную дверь.

– От воли господней не убежать! Ты орудие искупления. «Око за око» – так сказал господь.

Но Кэролайн уже мчалась в сторону пруда, хотя там, за деревьями, таился полумрак и ужас. Однако больше бежать было некуда. Кричать она не могла: вместо крика из ее груди вырывался какой-то свист.

Оглянувшись через плечо, Кэролайн обнаружила, что между ними уже меньше двух метров. Слезы застилали ей глаза, когда она выстрелила. Но «кольт» дал осечку. Остин улыбнулся, и Кэролайн увидела безумие в его глазах. А еще там была ужасающая, торжествующая радость.

Он уже поднял нож, блеснула серебристая, убийственная сталь. Но в этот момент, словно маленький золотистый снаряд, к Остину подлетел Никудышник и вцепился своими щенячьими зубами ему в щиколотку. Остин взвыл не столько от боли, сколько в ярости, и с силой отшвырнул ногой щенка так, что тот вялым, бескостным комочком упал на траву.

«О господи, милый господи!» – взмолилась Кэролайн и, взяв «кольт» в обе руки, выстрелила опять.

На этот раз отдача от выстрела заставила ее сильно податься назад. Она упала и в ошеломлении смотрела, как на испачканной белой рубашке Остина расплывается кровавое пятно, похожее на страшный красный цветок.

На лице Остина застыл безумный оскал. Словно не чувствуя боли, он шагнул к ней и высоко занес нож.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – скулила Кэролайн, целясь прямо в это улыбающееся лицо.

«Кольт» снова дернулся в ее руке. В безмолвном ужасе она увидела, что его лицо словно исчезло, а большое, мускулистое тело прошила судорога. Ее скованному паникой воображению казалось, что он все еще вдет к ней, все еще неумолимо надвигается, и она, хрипя, отползла назад.

Но вот к ее ногам упал нож. А следом за ножом рухнул и Остин.

Такер подбежал к площадке перед домом, усыпанной гравием, и остановился как вкопанный. Он стоял и смотрел, как через лужайку, шатаясь, идет Кэролайн, неся на руках щенка. За ней он увидел лежащего ничком Остина и кровь на траве.

– Он ударил мою собаку, – вот и все, что она сказала, пройдя мимо него в дом.