Порочная невинность - Робертс Нора - Страница 33

Кэролайн решительно обняла его за пояс и повела по аллее к дому. Такер чувствовал, как по виску стекает ручейком кровь.

Очертания дома поплыли перед глазами, и он испугался, что может потерять сознание.

– Подожди немного, Кэролайн.

В его голосе было нечто такое, что ей стало не по себе.

– Обопрись на меня как следует, – сказала она тихо. – Я сильнее, чем кажусь.

– Ты кажешься былинкой, которую может унести порыв ветра. Как странно: раньше мне никогда не нравились худые женщины…

– Очевидно, я должна расценивать это как комплимент?

– На самом деле не такая уж ты худая. Ты стройная женщина, Кэро, и тебе на меня наплевать… Только подожди, не набрасывайся на меня опять и не кричи.

Голос Такера звучал как-то бесцветно и монотонно, и Кэролайн поняла, что состояние у него почти обморочное. «В таком случае пусть уж лучше злится, – сказала она себе. – Если он сейчас упадет, я его не подниму».

– Разумеется, мне наплевать, если ты попадешь в аварию и разобьешься всмятку. Я бы только предпочла, чтобы это было подальше от моей аллеи.

– В следующий раз постараюсь. Детка, мне нужно сесть…

– Но мы почти дошли. Там ты сможешь посидеть. Она тащила его изо всех сил. Еще шаг, еще…

– Ох, никогда не любил властных женщин.

– Ну, значит, я в безопасности.

Они дотащились до крыльца, но Кэролайн подумала, что если он усядется здесь, то едва ли встанет, и поволокла его в дом.

– Ты же сказала, что я могу сесть.

– Я соврала.

Такер слабо, не без горечи рассмеялся:

– Женщины всегда врут.

– Вот теперь можешь сесть. – Она помогла ему опуститься на диван с простреленной подушкой, подняла на диван его ноги и сунула подушку под голову. – Пойду позвоню доктору Шей-су, а потом умою тебя.

Он хотел схватить ее за руку и промахнулся, но она все равно остановилась.

– Не надо никуда звонить. Я просто шишку себе набил, так бывало.

– У тебя может быть сотрясение мозга.

– И много чего другого. Но единственное, на что способен Шейс, это сделать укол, а я просто ненавижу шприц, понимаешь?

Она очень хорошо его понимала и поэтому заколебалась. Шишка, в конце концов, была не такой уж страшной.

– Ладно, промою тебе рану, а там посмотрим.

– Чудесно. А как насчет ведерка со льдом и немножко пива?

– Лед – да, пиво – нет. И лежи спокойно.

– Никогда мне женщины пива не дают! – тяжело вздохнул Такер. – Я здесь истекаю кровью, а она только издевается надо мной и ругается.

Он закрыл глаза и не открывал до тех пор, пока Кэролайн не приложила холодную примочку к ссадине на лбу.

– Послушай, а почему это на тебе такая безобразная шляпа?

– Она не безобразная.

Кэролайн почувствовала невольное облегчение, увидев, что рана неглубокая.

– Понимаешь, детка, ты ведь себя не видишь, а я на нее все время смотрю. Так что можешь мне поверить, что она безобразна.

– Прекрасно!

Она обиженно сорвала шляпу с головы и взяла пузырек с йодом из шкафчика, где помещалась ее аптечка. Такер испуганно взглянул на пузырек.

– Ой, не надо!

– Перестань, Такер. Стыдно.

Кэролайн решительно прижгла ранку йодом. Он взвыл и выругался.

– Боже мой! Могла бы хоть подуть на это место. Она так и сделала, и рука Такера мгновенно скользнула ей на бедро. Кэролайн нахмурилась и шлепнула его по руке.

– Это так ты сочувствуешь пострадавшему?

– Не двигайся, пока я тебя перевязываю. – Она взяла бинт и тампон. – А если опять будешь давать волю рукам, я поставлю тебе еще одну шишку, в два раза больше.

– Да, мэм.

Руки у нее были нежные и прохладные, как дождь. Если не считать того, что молот продолжал стучать по голове, Такер чувствовал себя уже значительно лучше.

– Есть еще какие-нибудь раны?

– Трудно сказать. Может, ты меня осмотришь? Не обращая внимания на его смешок, Кэролайн расстегнула ему рубашку.

– Надеюсь, это послужит тебе уроком… О господи, Такер! Он сразу же широко раскрыл глаза.

– Что там, где?

– Ты же весь иссиня-черный! Такер с облегчением вздохнул.

– Ну, это старые синяки. Это Остин.

– Да, но это же просто страшно! – От возмущения у нее задрожал голос, а глаза стали зелеными, как изумруды. – Его нужно держать под замком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Но он и сидит под замком, дорогая. Он крепко-накрепко заперт в окружной тюрьме. Его туда вчера отвез Карл. Слушай, сделай мне одолжение. Позвони Тэлботу Младшему. Надо его вызвать, чтобы он отбуксировал мою машину.

– Я позвоню. – Она встала и бросила на него строгий взгляд:

– Не вздумай заснуть. Если у тебя сотрясение, спать нельзя.

– Почему?

От усталости и пережитого стресса она ответила несколько резко:

– Не знаю, почему. Я не врач. Но об этом все говорят.

– Я не буду спать, если ты обещаешь, что опять придешь и будешь держать меня за руку. Кэролайн вздернула бровь:

– А если ты заснешь, я вызову доктора Шейса и попрошу захватить самую длинную иглу.

– Господи, какая ты злючка! – Но губы у него сами собой растянулись в улыбке, когда она пошла к выходу.

Не прошло и трех минут, как Кэролайн вернулась с кубиками льда. Он даже и задремать не успел.

– Тэлбот сказал, что приедет сразу же, как только освободится. Может быть, мне позвонить твоим домашним?

– Нет, пока не надо. Делла еще не успела приехать из города: у нее сегодня распродажа пирогов. А Джози все равно никуда не поедет, особенно если Дуэйн проснулся и страдает от своего обычного воскресного похмелья. Не думаю, чтобы они очень разволновались. В конце концов, это у нас семейное хобби – разбивать машины.

Кэролайн нахмурилась. Такер вдруг почувствовал, что безумно устал. И это была не приятная, сонливая, послеобеденная усталость. Он устал до мозга костей.

– Лучше бы вам переключиться на игру в крокет или вышивание. Куда ты, черт возьми, летел сломя голову?

– Сам не знаю. Какая разница – куда?

– Но это же абсурд – мчаться неизвестно куда со скоростью сто миль в час!

– По-моему, все-таки восемьдесят. У тебя склонность преувеличивать.

– Но ты же мог погибнуть!

– Знаешь, мне в тот момент так хотелось кого-нибудь убить, что уж лучше было бы погибнуть самому.

Кэролайн удивленно посмотрела на него и вдруг поняла, что он говорит серьезно.

– Что-нибудь случилось?

– Ребенка не было, – Такеру показалось, что собственные слова он слышит словно издалека.

– Извини, что?

– Она не была беременна. Она соврала мне. Она стояла, смотрела мне прямо в глаза и говорила, что беременна моим ребенком. А это была ложь!

Кэролайн не сразу поняла, что он говорит об Эдде Лу – той самой Эдде Лу, которую она нашла мертвой в пруду.

– Мне жаль это слышать, – пробормотала она и сложила руки на коленях, не зная, что еще сказать и стоит ли вообще что-нибудь говорить.

А он не знал, почему рассказывает об этом именно ей, но, начав, уже не мог остановиться:

– Все последние дни... меня это просто грызло! Она постоянно являлась ко мне – мертвая. Ведь когда-то она для меня кое-что значила. И я все думал об этом и о том, что часть меня умерла вместе с ней… Но ничего моего в Эдде Лу не было. Была только ложь, одна ложь.

– Но, возможно, она ошиблась. Она могла думать, что беременна…

Такер отрывисто рассмеялся:

– Да я не спал с ней уже почти два месяца! А женщины вроде Эдды Лу очень внимательно следят за всякими своими делами. Она знала. – Он на минутку закрыл глаза, снова открыл, и в них сверкнул яростный огонек. – Но почему я продолжаю сходить с ума, раз ребенка не оказалось? Она соврала, и, значит, никакой ребенок не погиб, и больше незачем терзать себя такими мыслями!

Кэролайн взяла его за руку и даже поднесла ее на мгновение к своей щеке. Она никогда не думала, что Такер может испытывать такие глубокие и тяжелые чувства, не знала, как это все для него мучительно.

– Иногда нам больнее переживать то, что могло быть, чем то, что есть на самом деле…