Плата за красоту - Робертс Нора - Страница 95

– Ладно, я понял. Просто у меня в последнее время плохо работает голова.

– А как ты себя чувствуешь?

– Третий день не пью, – кисло улыбнулся Эндрю, вспомнив о мучительных приступах дрожи и головокружениях, накатывавших на него каждую ночь. – Но не буду вдаваться в подробности…

– Как хочешь. – Она подумала, что у каждого из них теперь свои семьи. – Скажу, чтобы подавали обед.

Это нечестно, это не правильно. Она не должна была вернуться. Она разрушит все мои планы. Я этого не допущу. Столько лет ожидания, и все попусту? «Смуглая Дама» моя! Она сама пришла ко мне, в ее коварной улыбке я улавливаю родство душ. Она, как и я, была способна выжидать, наблюдать и медленно накапливать силы, словно пчела, собирающая мед. В ее улыбке я чувствую мощь, которая поможет уничтожить всех моих врагов. Я заберу себе то, что принадлежит мне по праву.

Что сделано, то сделано. Этого не исправишь..

Рука задрожала, строчки поползли вкривь и вкось. Тогда пальцы в ярости сжали ручку и принялись кромсать острым пером исписанный лист. Дыхание стало порывистым, учащенным. Потом замедлилось и сделалось глубоким, как во сне.

Ситуация выходила из-под контроля. Неужели ошибка в расчетах? Ничего, еще все можно исправить. Это будет трудно, но в пределах возможного.

Это всего лишь отсрочка. Затишье перед бурей. Она мне за все заплатит. Они все мне заплатят. «Смуглая Дама» все равно будет моя. Мы соучастники в убийстве, она и я.

Подделка у Миранды. Это единственное возможное объяснение. У полиции ничего нет. Какой смелый поступок, как не похоже на нее! Отправиться во Флоренцию, выкрасть оттуда статуэтку! Кто бы мог подумать, что она на такое способна. Эта возможность мною не учтена.

Подобная ошибка больше не повторится.

Видела ли она Джованни ? Наполнились ли ужасом и страхом ее глаза ? Надеюсь, что да. Надеюсь, что страх все еще грызет ее изнутри.

Так оно и есть, можно не сомневаться. Она сбежала обратно в Мэн. Даже теперь, вышагивая по пустым коридорам института, она пугливо озирается через плечо. Внутренний голос подсказывает ей, что время на исходе.

Пусть потомится, пусть тешит себя ощущением своей иллюзорной власти. Тем слаще будет миг, когда она лишится всего. Навсегда.

В мои первоначальные планы не входило лишать ее жизни. Но планы меняются.

Когда она умрет, а ее репутация окончательно рухнет, я буду рыдать у ее могилы. От счастья и торжества.

Кожа под наклеенными усами немилосердно чесалась. Должно быть, весь этот маскарад ни к чему. Контактные линзы, изменившие цвет глаз с карего на голубой, длинный светлый парик, затянутый «конским хвостом», и так далее. На всякий случай он еще осветлил загорелую кожу, придал ей чуть землистый оттенок – такой бывает у людей, которые редко выходят на воздух.

В правое ухо – три сережки. На кончик носа – круглые очки с розовыми стеклами. Неплохая идея – мир сразу стал гораздо симпатичней.

Гардероб он подбирал долго: тугие ярко-красные штаны в обтяжку, ядовито-желтая шелковая рубаха с широкими рукавами, черные кожаные сапоги со скошенными каблуками.

Чем безвкусней, тем лучше.

В конце концов получился свободный художник, обладающий дурным вкусом. Таких вокруг сколько угодно. Изобразить их манеру говорить, их жестикуляцию и мимику проще простого.

Райан еще раз осмотрел себя в зеркале заднего вида. Развалюху для поездки он взял напрокат. Ехать на этом рыдване было сущее мучение, но дорога была недлинной – всего каких-то шестьдесят миль. Хорошо бы вернуться обратно засветло.

Возле литейного заводика «Пайн-стейт» Райан остановился, вынул из багажника дешевую сумку из искусственной кожи. В ней лежали несколько набросков, которые он позаимствовал у Миранды. Без ее ведома.

Копия «Давида», должно быть, была отлита именно здесь. Другого литейного завода в этом регионе нет. Именно сюда чаще всего наведываются студенты института, изучающие скульптуру.

" Он вынул жвачку, сосредоточенно задвигал челюстями, озираясь по сторонам. Уродливое сооруженьице, ничего не скажешь: кирпичные корпуса, бесформенные железяки, дымящие трубы. Наверняка нарушены условия сохранения окружающей среды. Ладно, не его дело. Не за тем он сюда приехал.

Закинув «конский хвост» за плечо, Райан подхватил сумку и направился к конторе – приземистому бараку с пыльными стеклами.

Для пущей убедительности он покачивал бедрами, что на каблуках было совсем нетрудно.

Что оказалось внутри? Длинный прилавок, на нем какие-то металлические ящики, набитые арматурой, и какие-то непонятные конструкции. На стуле сидела секретарша, листала журнал для домохозяек.

Она взглянула на Райана и поморщилась. Его вид явно не пришелся ей по вкусу.

– Чем могу помочь?

– Я Фрэнсис Кововски, студент Новоанглийского института истории искусств.

Секретарша потянула воздух носом. Видно, ей не понравился запах его цветочного одеколона. Должно быть, подумала: ну и фрукт, душится такой дрянью.

– И что с того? – недружелюбно спросила она.

– Тут вот какое дело… – Он сделал шаг вперед, застенчиво похлопал ресницами. – Кое-кто из наших ребят отлил у вас свои работы. Понимаете, я учусь на скульптора. В институте я недавно, раньше учился в другом месте.

– Что-то вы староваты для студента. Райан потупился, смущенно пробормотал:

– Что поделаешь… Все деньги копил. Не мог себе раньше позволить…

Вид у него был несчастный и смущенный – то, что надо. На секретаршу подействовало.

– Понятное дело. Ты чего пришел-то? Хочешь заказать какую-нибудь работу?

– Да. Я тут наброски принес… Хочу узнать, правильно ли я все сделал. – Слегка приободрившись, «студент» открыл сумку. – Один из наших парней сделал у вас маленькую бронзовую статуэтку. Только не может вспомнить имени литейщика. Вот как она выглядела. Это Давид.

– Давид, который с Голиафом? – Секретарша взглянула на рисунок. – Отличная работа. Сам рисовал?

– Да, – просиял художник. – Хочу найти, кто делал отливку, и договориться с ним, чтобы поработал на меня. Времени-то прошло немало – года три.

– Три года? – наморщила лоб секретарша. – Давненько.