Плата за красоту - Робертс Нора - Страница 35

– Нам полезна любая информация, доктор Джонс. – Кук сопоставил: нападение и грабеж менее месяца назад, и жертва та же… – Вы сказали, ваша сестра вчера вечером себя неважно чувствовала. Что с ней случилось?

– У нее был трудный разговор с Флоренцией, – коротко пояснил Эндрю. – Конфликт с нашей матерью. Сестру это здорово расстроило.

– Ваша мать в Италии?

– Она живет и работает там. Возглавляет «Станджо». Лабораторию по тестированию и исследованию произведений искусства. Это одно из отделений нашего института.

– Вы и ваша сестра не очень-то ладите со своей матерью?

Эндрю выпил кофе, выпрямился и взглянул на Кука. Глаза его вновь посуровели.

– Наши семейные отношения полиции не касаются.

– Да это я так, для полноты картины. Кроме того, институт – это ваш семейный бизнес. Знаете, а следов взлома нет.

У Эндрю дернулась рука, и он пролил кофе на столик.

– Простите?

– Следов взлома ни на одной из дверей нет. – Кук показал пальцем на наружную и внутреннюю двери. – Обе были заперты. Чтобы войти, нужен ключ и код, верно?

– Да. Этим входом пользуются только начальники отделов. У нас отдельные входы для руководства и для рядовых сотрудников.

– Мне нужен список начальников отделов.

– Да, конечно. Вы думаете, это кто-то из работающих здесь?

– Я ничего не думаю. Чем больше думаешь, тем больше ошибаешься. – Он добродушно улыбнулся. – Просто обычная процедура.

Кража в институте была главной новостью в одиннадцатичасовом выпуске местных «Новостей». В Нью-Йорке ей уделили тридцать секунд в конце получасового выпуска. Растянувшись на диване в своей квартире с окнами, выходящими на Центральный парк, Райан потягивал коньяк, наслаждался ароматом толстой кубинской сигары и внимательно слушал сводку, отмечая детали.

Их было немного. В Нью-Йорке полно своих преступлений и скандалов. Если бы Джонсы не были таким известным семейством, а институт не славился бы далеко за пределами Новой Англии, нью-йоркское телевидение о краже и не упомянуло бы.

Полиция ведет расследование. Райан хмыкнул, вспомнив о Куке. Райан знал такой тип полицейских. Потрепанный, въедливый, всегда стремится во что бы то ни стало закрыть дело. Приятно, что именно такой детектив будет расследовать его последнее дело. Достойное завершение карьеры.

Следствие разрабатывает несколько версий. Это означало, что версий никаких нет, просто полиции неохота терять лицо.

На экране возник кадр: из здания института выходит Миранда. Райан сел. Ее волосы были собраны в тугой узел на затылке. Это она специально для камеры, подумал он, вспомнив, какой она выглядела потерянной и несчастной, когда он поцеловал ее на прощание. Лицо Миранды на экране было спокойным, она держалась с достоинством. Холодная как лед. Так и подмывает растопить этот лед. Он бы это сделал, будь у него побольше времени.

Ему нравилось, что она стойко переносит неприятности. Миранда сильная. При всей своей застенчивости и склонности к унынию она справится. Еще денек-другой – и ее жизнь вернется в обычную колею. Потрясение сгладится, страховку выплатят, полицейские закроют дело и забудут о нем.

«А у меня, – размышлял Райан, пуская колечки дыма в потолок, – в результате довольный клиент, прекрасное завершение карьеры и масса свободного времени впереди».

А может быть, он нарушит свои правила и возьмет Миранду с собой в Вест-Индию на пару недель. Солнце, песок и секс. Ей это, несомненно, пойдет на пользу.

Да и ему будет невредно.

Вся квартира Энни Маклин могла поместиться в гостиной Райана Болдари, но из ее окна тоже был виден парк. Если выглянуть из спальни, повернуть голову и хорошенько всмотреться в даль. Однако Энни и этого было довольно.

Мебель, может и старая, зато цвета все еще яркие. Ковер куплен на распродаже, но Энни вычистила его как следует шампунем – выглядел как новый. И эти огромные розы по краям ковра ей очень нравились.

Полки она сама сколотила, покрасила их темно-зеленой краской и расставила книги, купленные, когда библиотека распродавала свое имущество, перед тем как закрыться.

По большей части здесь стояли классические произведения. Книжки, которые она не удосужилась прочесть в школе, зато с удовольствием читала сейчас. Энни всегда выкраивала часок-друтой для чтения. Устраивалась под сине-зеленьм полосатым пледом, связанным матерью, и погружалась с головой в мир Хемингуэя, Стейнбека или Фицджеральда.

Два года назад она решила себя побаловать и на Рождество купила проигрыватель. С тех пор у нее набралась обширная коллекция дисков.

В молодости она слишком много работала, так что времени на книги и музыку вечно не хватало. Неудачная беременность, разбитое сердце ожесточили ее: она дала себе твердое обещание добиться чего-то в этой жизни.

Но в один несчастливый день она поддалась чарам Бастера. Этого сукина сына с хорошо подвешенным языком и замашками прожигателя жизни.

Желание завести свою семью, свой дом настолько застили ей глаза, что она очертя голову выскочила за механика, постоянно сидевшего без работы, но имевшего дорогие привычки и неуемный интерес к блондинкам.

Ей хотелось ребенка. Она надеялась, что господь даст ей другого, взамен того, что она потеряла.

Век живи, век учись, часто повторяла Энни. Она и училась. Сейчас она независимая женщина с собственным крепким делом; и у нее достаточно времени и желания, чтобы развивать свои мозги.

Энни любила слушать разговоры посетителей, их мнения и суждения она сравнивала со своими собственными. Она была уверена, что за шесть лет в баре «У Энни» узнала куда больше о политике, религии, сексе и экономике, чем если бы проучилась в колледже.

Ну а если и бывали ночи, когда ей отчаянно хотелось, чтобы ее кто-то выслушал, обнял, прижал к себе, посмеялся ее шуткам, – что ж, такова плата за независимость. Ничего не поделаешь.

По собственному опыту она знала, что мужчины не любят слушать, они предпочитают сами чесать языком да бездельничать. Или трахаться.

Уж лучше жить одной.

Однажды, мечтала Энни, она купит себе дом, может быть, даже с садом. И еще она не прочь завести собаку. Работать станет меньше, наймет бармена, даже отдыхать поедет. Сначала, разумеется, в Ирландию. Ей очень хотелось посмотреть на горы – ну и на пабы, конечно.