Его собственность (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 25

Джек опускает глаза на поцарапанный деревянный стол.

— Помнишь, то время, когда тебе было шесть лет, и я оставил тебя у газетного киоска, чтобы пойти купить конфеты, и когда вернулся, то увидел извращенца, который пытался уговорить тебя сесть к нему в машину?

Лана кивает.

— Да, я помню выражение твоего лица, как будто это произошло вчера. Ты прибежал и бил лицо тому парню прямо через окно. Он ударил по педали газа, виляя, и чуть не врезался во встречный автомобиль, и помчался по дороге. Сколько тебе тогда было лет? Шестнадцать?

— Да. Я не мог поверить своим глазам. Я оставил тебя всего лишь на минуту, чтобы купить сладости, а в результате пришлось тебя вырывать из рук педофила.

— Мы не рассказали маме о том, что произошло?

— Да, не сказали. Ты знаешь что, Лана? Сейчас у меня такое же чувство, как будто я только что ушел в кондитерскую за сладостями, а вышел и не прогнал извращенца от тебя. У меня такое чувство, как будто я подвел тебя. Я думал, что буду изучать медицину, получу хорошую работу, и буду достойным братом для тебя и твоей мамы. А теперь получается, ты продала свое тело.

— Пожалуйста, не сердитесь на меня, Джек. Я не могу выносить, когда ты сердишься. — Ее глаза наполняются слезами, и она моргает, чтобы убрать их прочь.

Его лицо становится мягче, но слышится грусть, когда он говорит:

— И я терпеть не могу, когда ты плачешь. Я не сержусь на тебя, Лана. Я злюсь на себя за то, что подвел.

— Ты не подвел меня, Джек. Я так горжусь тобой. Мы все знаем, что ты единственный, кто смог вырваться из этого омута бедности и безнадежности. Я не твоя ответственность. Я уже большая девочка и могу позаботиться о себе сама.

Джек кивает.

— Я знаю. Я просто хотел лучшее для тебя.

— Не все так плохо. Это просто секс, Джек.

— Как твоя мама?

— Плохо, Джек. Очень плохо. Дней, когда она чувствует себя хорошо, все меньше и меньше. Ты понимаешь, что я должна была сделать это, не так ли?

— Возможно, но мне не нравится.

— Поскольку мы открыто обсуждаем мою сексуальную жизнь... ты гей?

— Что?

— Ты гей?

Джек смеется.

— Это будет сюрпризом для моей девушки.

Лана спрашивает на выдохе.

— У тебя есть девушка?

— Ммммн.

— Когда?

— Около недели назад. Я все время был так сосредоточен на том, чтобы выбраться из этого квартала, что не позволял себе отвлекаться. Но моя цель уже совсем близко, она замечательная девушка.

— И когда ты собирался сказать мне, Джек Айриш?

— Ну, как я мог сообщить что-то о себе при твоей большой новости?

— Расскажи мне побольше о ней.

Прежде чем он начинает говорить, у нее зазвонит телефон. Это Блейк.

— Привет, — говорит она, глядя на Джека.

— Ты в апартаментах?

— Нет.

— Ты можешь быть там через тридцать минут?

— Я думаю, да.

— Увидимся.

— Это был он? — спрашивает Джек.

Она кивает.

— Я должна идти. Я приду на ланч с тобой в другой раз, но я оплачу его, и мы сходим куда-нибудь в хорошее место.

— На его деньги?

Она ничего не говорит. Конечно, это его деньги. Ее кредитные карты были вычищены под ноль еще до него.

— Спасибо, но нет. Спасибо. Я понимаю, почему ты сделала это, но будь я проклят, если я буду помогать тебе, тратить его деньги. Насколько я понимаю это кровавые деньги, причем кровь твоя. Я не собираюсь пить ее.

Она смотрит на него беспомощно.

— Все не так уж плохо. Не позволяй этому встать между нами, пожалуйста, — она умоляет.

— Ничего не может встать между нами. Я всегда буду здесь для тебя, и буду еще долгое время после того, как он уйдет. Я — твой брат. И чтобы не происходило, это не важно, я хочу, чтобы ты знала я всегда рядом, на расстоянии одного телефонного звонка. Ты всегда можешь прийти ко мне.

Слезы потекли из ее глаз, она пытается сморгнуть их прочь.

— Как имя твоей девушки?

— Элисон.

— Господи, ей повезло.

Он улыбается.

— Ты должна сказать ей это.

— Когда?

— Ты увидишь ее на вечеринке у Тома в честь дня рождения. Я приведу ее.

Она прикусывает губу.

— Если я получу разрешение быть там, я с удовольствием встретилась бы с ней.

Его глаза опасно прищуриваются.

— Ты сексуальная рабыня для него, Лана?

Лана чувствует, как горячий румянец покрывает ее щеки и шею.

— Нет, но такова договоренность, я должна всякий раз быть там, на месте, когда он хочет меня.

Джек резко втягивает воздух через нос.

— Это просто болезнь, — в приступе гнева говорит он.

Лана закрывает свои щеки ладонями.

— Пожалуйста, Джек, оставь.

— Ты такая чертовски невинная. А твоя мать знает об этом договоре насилия, который ты подписала?

— Конечно, не знает, но это не насилие, Джек. Совсем не трудно спать с мужчиной, которого журнал Hello! назвал самым завидным женихом в мире.

— Итак, что же твоя мать?

Лана прикусив губу.

— Она думает, что я нашла себе богатого парня, — она замолкает. — Ты знаешь, я не верю в Бога. Всю свою жизнь я думала, что Бог не дает шансов на успех, даже, если он один единственный, но ты веришь, и похоже, что твой Бог добрый и прощающий. Ты помолишься, чтобы твой Бог, спас мою маму?

— Я молюсь каждый день за нее, Лана.

Слезы льются по ее щекам. С грустью, он протягивает руку и стирает их.

— Не плачь, малышка. Возможно, это лечение поможет. Может быть, ей станет лучше.

Она улыбается.

— Я не знаю, чтобы я делала без тебя, Джек. Иногда, когда мне становится совсем грустно, я представляю тебя, занимающимся в студенческом общежитии, и от этого я становлюсь счастливой. «Доктор Джек Айриш, ваш следующий пациент прибыл.»

Джек улыбается, но грустной улыбкой.

— Я сделал то, что должен был сделать.

Джек кладет руку на ее макушку, его глаза неожиданно становятся нежными.

— Хорошо, Лана. Мы будем играть по-твоему. Будь в безопасности и помни, я здесь. Всегда. Если когда-либо он будет вести... странно или опасно, немедленно позвони мне. Я клянусь, если он когда-либо причинит тебе боль, меня не волнует, что я окажусь за решеткой, я выбью из него всю дурь.

Она кивает.

— Я буду в порядке. Это просто секс, — говорит она, и он морщится.

— Пожалуйста, не повторяй это снова, Лана. Это ранит мои уши.

— Я не стану Толстой Мэри, ты же знаешь.

— Даже не надейся, — говорит Джек, и мимолетная улыбка мелькает у него на лице.

— Мне нужно бежать.

Он встает.

— Я загляну к твоей маме позже.

— Спасибо, Джек. Ей это понравится. Она любит тебя. Ты знаешь, она думала, что ты и я будем вместе?

Он смотрит на нее.

— Ох, дорогая!

Она смеется.

— Я знаю. Пока, Джек.

Она целует его в щеку и идет в сторону выхода. Выйдя на улицу, она слышит сигнал телефона, о пришедшем сообщении:

«Ничего не одевай».

Она еще раз смотрит на экран — «Ничего не одевай». И чувствует, как глубоко внутри живота начинает подниматься возбуждение.

18.

Она внимательно разглядывает себя в запотевшем зеркале. Она быстро раздевается и берет халат, висящий за дверью. Она до сих пор не может привыкнуть к своему голому телу, без волос. Оно ей кажется каким-то слишком уж девичьим, но она знает, почему он хочет именно так. В его жизни все должно быть изящно и аккуратно. Никаких лобковых волос.

Когда она слышит шаги в коридоре, то замирает.

«Ничего не одевай».

Она вешает халат назад и выскальзывает в спальню, остановившись у двери. Он уже там. Он одет в серые брюки, галстук ослаблен, и небрежно закручены рукава рубашки. Часы поблескивают на крепком запястье. Он идет к ней и ведет ее к большому черному креслу перед огромным зеркалом. Она видит свое отражение в зеркале. Обнаженной.

— Фарфоровая кожа и черт меня подери, голубые глаза. Как ты прекрасна, — говорит он, наблюдая за ней в зеркало. Его глаза с тяжелыми веками и с поволокой желания.