Страна нигде (СИ) - Пинаев Андрей Михайлович - Страница 7

Я воткнул в розетку провод зарядного устройства моего нетбука, снял кроссовки и носки, не раздеваясь лег на кровать поверх слегка пыльного покрывала и едва сомкнул веки, как погрузился в сон.

Прошлую ночь я спал урывками и не видел сновидений, но в этот раз мне приснился очень яркий и красочный сон. Мне снилось, что тот лысый и пьяный дядька не бросился за борт к своему 'сыну', а остался на борту плота. Когда бортовой компьютер сошел с ума и понес плот прочь от корабля, дядька принялся в истерике метаться и чуть его не перевернул, успокоившись лишь, когда впереди показался остров. На острове он продолжил бессмысленно бегать вперед-назад, ругая нерадивых спасателей и при этом почему-то очень укоризненно глядя на меня. Когда наступил вечер, он устал и обессилено сел на борт плота, держась за сердце, так что собирать дрова для ночного костра пришлось мне одному. Ночью ходить за дровами пришлось несколько раз, так как мой придурочный попутчик, не внимая моим уговорам, кидал их в костер все сразу.

Наутро мы вместе вошли в парк, почему-то во сне гостиница оказалась у самого его входа. Я обнаружил автомат по продаже пищи быстрого приготовления, и дядька стал требовать от меня, чтобы я немедленно его запустил. Я, конечно, хотел того же самого, но его непрекращающаяся ни на минуту болтовня меня здорово отвлекала, и во сне я добрый час не мог найти щиток управления электропитанием, а дядька все бегал вокруг меня и говорил, что мне следовало бы двигаться быстрее.

Когда же я наконец запустил автомат, дядька каким-то чудесным образом за полчаса сожрал все его содержимое. Я лишь ахнул, а этот наглый персонаж моего сна достал откуда-то бутылку и, моментально нажравшись до свинского состояния, облевал пол в столовой.

Я сказал, что отправляюсь искать связь, и несмотря на мои протесты, дядька отправился со мною. В центре связи, пока я пытался запустить компьютер, он стоял рядом и нудно говорил, что я занимаюсь ерундой и вместо того, чтобы щелкать курсором по непонятным кнопочкам, я должен взять паяльник и собрать радиостанцию. Наконец сигнал пошел, но мой попутчик мне не поверил и потребовал, чтобы я его накормил. Я хотел послать его самого, но он схватился за сердце и сел на пол, глядя на меня такими грустными глазами, что я, чертыхаясь, пошел и ограбил магазин - в моем сне его дверь не была заперта.

Вечером, когда я собрался спать, дядька приволок откуда-то отвратительную потрепанную раскладушку и поставил возле кровати. На мой вопрос, что мешает ему занять любой другой из без малого сотни свободных номеров, он ответил, что боится темноты, а в ответ на мое возмущение снова картинно схватился за сердце.

Всю ночь он ворочался, скрипел этой ужасной раскладушкой, кашлял и пердел, а ближе к утру попытался залезть ко мне в постель. На этом месте я не выдержал, схватил его за воротник и принялся бить по морде, по наглой лысой морде.

Я проснулся в темноте, тяжело дыша, от боли в руке - во сне я ударил ей в стену. Встав с кровати, я включил фонарик, нашел выключатель и щелкнул им.

Конечно, комната была пуста, в ней не было ни дядьки, ни раскладушки, и все, что напоминало о моем сне - стоящий у ножки стола чемоданчик моего попутчика. От моего пинка он улетел под шкаф, а я выключил свет и упал обратно на смятую постель.

Всего лишь сон... на этом острове я один. Стояла тишина, которой я прежде не знал - не было слышно ни шума дороги, ни пьяных голосов под окном, ни завывания автомобильных сигнализаций. Не были слышны шаги и голоса соседей сверху, снизу и за стеной, потому что у меня не было соседей. Некому было включить телевизор, который мешал бы мне спать, никто не стал бы греметь посудой или шумно спускать воду в туалете - здесь я был один. Улыбаясь и поглаживая ушибленную руку, я очень сладко заснул.

*****

Вчера я не стал культурно раздеваться и укрываться одеялом, решив спать в одежде, однако под утро все-таки озяб и был вынужден завернуться в покрывало, отчего проснулся слегка помятым и запыленным. Естественно, первые мои мысли были о утреннем душе. В номере был совмещенный санузел с маленькой пластмассовой душевой кабинкой, но вода текла только холодная. Я был не настолько горд, чтобы запускать ради себя одного гигантский водонагреватель, поэтому ограничился поливом своего тела подогретой водой из электрочайника.

Смена белья у меня была с собой, грязное белье я тут же постирал и повесил сушиться на спинку стула возле открытого окна. Стирка не входила в десятку моих любимых занятий, однако холодная вода взбодрила меня и придала отличное настроение. Насвистывая какой-то прицепившийся еще с большой земли мотивчик, я спустился в столовую, позавтракал и отправился проверить компьютер в центре связи.

Компьютер по прежнему не мог подключиться к интернету, но продолжал попытки. Я сел за компьютерный стол и от нечего делать стал рыться в содержимом жесткого диска. Минут пять я раскладывал пасьянс, затем гонял цветные шарики в какой-то разновидности 'Lines', потом обнаружил не особенно спрятанный видеофайл с классической немецкой сказкой о любви и несколько минут созерцал тонкости работы сантехников, после чего приказал компьютеру продолжать попытки подключения к сети и вышел наружу.

Меня не покидало замечательное настроение. Как и подавляющее большинство горожан, я с рождения не знал такого состояния, как одиночество. Настоящее одиночество, а не то, о котором плачутся в уютных дневничках, одиночество в первоначальном смысле слова - полное отсутствие окружающих. Оказавшись на острове, я впервые в жизни остался один-одинешенек, и, что меня ничуть не удивляло, одиночество оказалось замечательной штукой.

Если бы на острове не было 'Страны нигде', если бы я остался на голодном песчаном берегу на третьи сутки, я бы, наверное, в панике разжигал огромный костер, выкладывал на песке буквы 'SOS' из камней, пытался собрать радиопередатчик из нетбука и кучки радиохлама, что скопилась в сумке, может быть, даже попытался бы отправиться в плаванье на таком неверном спасательном плоте. Но вот сложилось так, что у меня есть все, что нужно мне для жизни. Да что там - у меня своя собственная комната была впервые в жизни этой ночью.

Нет, я не собирался преднамеренно остаться здесь - я собирался лишь расслабиться и, фигурально выражаясь, отдаться течению. Раз в сутки я буду заходить сюда и пытаться установить связь, и на этом мои действия по спасению с острова закончатся.

Вчера я немало поплутал по парку, но до сих пор не видел и половины - не только из-за размеров, в значительной мере из-за жуткой планировки его дорог. Сегодня я никуда не торопился и хотел обследовать его.

Через полчаса мне пришлось признать, что планировка парка совсем не жуткая. Да, если стремишься попасть из точки А в точку Б, сделать это быстро не удастся, зато если праздно прогуливаешься, как я сейчас, каждый поворот зажатой кустами дорожки открывает что-то новое, и это оказалось очень интересным. Так и было запланировано, все-таки изначально это был парк развлечений, а не военная часть.

Первый поворот дорожки, ведущей от административного здания, привел меня к длинному зданию из тонкой жести с одной бетонной стеной - тиру. Пневматические винтовки были заперты в шкафчик из прозрачного армированного пластика, который, к сожалению, не защитил их от сырости - винтовки сильно заржавели, под шкафчиком засохло рыжее пятно. Я вздохнул, как вздохнул бы всякий нормальный человек мужского пола при виде настолько испохабленного оружия и бросил камушек в одну из мишеней, изображающих птичку. Птичка оказалась настоящей серенькой лесной птичкой, присевшей отдохнуть на стержень с мишенями. Когда камушек стукнул в жесть рядом с ней, она испуганно вспорхнула и вылетела прочь, промчавшись в сантиметре от моего уха.

Пройдя по дорожке дальше, я вышел на берег пруда. Пруд я обошел кругом, осмотрев два маленьких катамарана (несмотря на отсутствие ухода, они оказались в отличном состоянии) и посидев на неприметной скамейке под деревом. Рядом со скамейкой я обнаружил стоящий под навесом аппарат для продажи жевательной резинки, вместо последней заряженный пухлыми шариками специального корма для уток. Табличка извещала, что кормление уток чем-либо иным 'не одобряется'.