Летняя практика - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 24

А, проще сказать на гоблинском: такого гварраха бахранда! Вот!

Пока я размышляла над склонениями и спряжениями Буздюка, Березка решила пообщаться. Но я очнулась, только когда она сильно тряхнула меня за плечо:

— Ёлка!

— Ну?

— Не ну, а слушай внимательно! Первые четыре часа на подпитке, подкачке и чистке организма подежурю я. Потом ты, Лерг, Лютик и Эвин. Если мы будем как следует выкладываться, дня через два поставим магистра Никвика на ноги.

Я захлопала глазами:

— Березовая наша, ты лбом об дуб — не билась? Что за чушь ты несешь?

Теперь опешила уже подруга:

— Ёлка, мы должны как можно скорее поставить его на ноги! И можем этого добиться, если будем прокачивать силу через его организм. Это, конечно, тяжело, но…

— Зачем? — Лютик вмешался очень вовремя. Еще немного — и я просто стукнула бы эту медичку-героиню чем-нибудь увесистым.

— Это же основы целительства! Силу прокачивают, чтобы…

— Зачем прокачивать силу я и без тебя знаю, — огрызнулся Лютик. — А вот на кой ляд нам так напрягаться ради паршивого Буздюка? Оно мне — что?

Березка захлопала ресницами. Надо отдать ей должное — очень красивыми. Я отлично знала человек пять, которые сходили по ней с ума. Но на факультете самоубийц таких не водилось.

— Это, — кивая в сторону кровати, разъяснила наша березовая, — наш руководитель. И мы обязаны поставить его на ноги.

— Чушь, — отрезал Эвин.

— Ты можешь заниматься, чем пожелаешь, но мы в этом не участвуем, — подвел итоги Лерг.

Березка еще раз похлопала ресницами. Закатила глаза. Заломила руки. Горестно вздохнула. Пустила слезинку из правого глаза.

И, осознав, что на ребят это не действует, возопила, как баньши:

— Ёлка!!!

Я уселась в кресло и принялась разглядывать ногти. М-да. Какие-то они у меня хрупкие стали последнее время. Надо бы кремния в ткани добавить.

Не дождавшись ответа, Березка подошла вплотную ко мне и постаралась поглядеть в глаза. Не вышло. Но стон получился очень натуральным.

— Ёлка, прекрати эту комедию!

— Какую комедию? — удивилась я.

— Ты что — не слышала, что они сказали?!

— Ребята? Слышала. И что?

— Ты хочешь сказать, что ты — согласна?!

— С чем?

— Оставить человека совсем одного, больного, без помощи, без…

— А вот передергивать не надо, — осадила я подругу. — Во-первых, он не один. К его услугам вся дворцовая челядь. Пусть сидят и следят. Им за это деньги платят. Зарплата называется. Во-вторых, он не болен. Так, слегка покусан, отравлен и ушиблен.

— А этого — мало?

— На такого Буздюка — мало. И потом, это боевой маг. По крайней мере, во дворце он числится именно так. Мог бы и защищаться от доримолисов. А расхлебывать последствия его халатности и некомпетентности я не стану. И в-третьих, он не остался без помощи. Ты сделала все, что могла. Предлагаю отправляться баиньки.

Березка на миг замолчала. А потом выдохнула, буквально впиваясь в меня глазами:

— Ёлка, а как в его комнате оказались доримолисы?

— У них и спроси, — парировала я.

— Матка уничтожена. А муравьев не допросишь, — печально протянул Эвин.

— Это — ваша работа?! — взвилась Березка.

Мы посмотрели на нее одинаково искренними и недоуменными глазами. Но строить из себя идиотов не стали. Как и сознаваться. Чистосердечное признание, как известно, смягчает вину, но увеличивает число полученных оплеух.

— Наша?

— Работа?

— Березка!

— Мы на такое не способны, — подвела итог я. — Если бы мы взялись за это дело — фиг бы ты его откачать успела. Да и… знаешь, отлови я матку — чего вообще-то пока никто не делал — я бы ее не стала тратить на всяких буздюков.

Аргумент выглядел логично. Подруга же не знала, что еще одну матку мы уже отправили в Универ. И магистр Рикард, наш бестиолог, клятвенно обещал поделиться результатами вскрытия и исследований. А то и дождаться нас. Как он выразился: за такое — не жалко и зачета. Но на слове мы его решили не ловить. Пока…

Березка узнает обо всем этом, но — потом. Когда вернется с практики в Универ.

— Хорошо хоть мы муравьев собрали. Ты не могла колдовать поосторожнее? Они же все передохли!

— А ты хотела, чтобы Буздюк пере… помер?! — возмутилась она.

— Скорее доримолисы бы передохли, отравившись этим Буздюком. А чего ты так его защищаешь? — поинтересовалась я.

Упс. В десятку. Березка начала медленно краснеть. Уши, лоб, щеки, шея — и так до самых пяток, медленно и равномерно.

— Березовая наша, ты не влюбилась? — поинтересовался Эвин.

— Не называй меня так, — огрызнулась подруга. — Разумеется, нет! Просто мне приятно общаться с Буздюком! Он очень умный и интересный человек.

— Тебе интересно, как в каждую дырку без мыла лезть? — удивилась я.

— Ёлка, прекрати говорить глупости! Просто мне с ним интересно! Он интеллигентный, образованный, тонко воспринимающий окружающий мир, очень, безусловно, порядочный…

— Столько достоинств — и до сих пор в девках? — не выдержала я.

— Ёлка!

Я вздохнула и повертела пальцем у виска:

— Подруга, если ты влюбилась в этого старого козла — флаг тебе в руки и пастуха навстречу. Мы его реанимировать не будем. Я понятно выразилась?

— Более чем, — прошипела Березка. — Я тебе этого никогда не забуду.

— И можешь не благодарить. — Я величественно пожала плечами и вылезла из кресла. — Ребята, поехали на плантацию, а? У нас еще воришка недоловлен!

На плантации было хорошо. Мы валялись под деревьями, жевали веласы (Альмер на радостях обеспечил нас целой корзиной) и ни о чем не думали.

Как поймать воришку, мы откровенно не знали. Но нанятому Альмером сыщику дали все, что только могли, по доримолисам. Альмер предоставил ему весь список гостей за последнее время, порошок правды и пару амулетов мы тоже изготовили и зарядили — теперь оставалось ждать результата от местного мистера Холмса.

Не практика, а сплошное благолепие.

И так продолжалось дня три подряд, пока нам не вздумалось прогуляться по городу.

Четвертое письмо Ёлки

Ёлка: Привет. Мы тут загибаемся от тоски и безделья. Буздюк поправляется медленно. Оно и понятно. Без подкачки и подпитки энергией такие повреждения кожных покровов просто не залечишь. Только очень сложно.

Лютик: Ну да. Доримолисы его хоть и не слопали, но подгрызли основательно.

Лерг: Ага. Почти всю кожу на пропитание для выживания.

Лютик: По-моему, даже и отдельные выступающие части пострадали.

Ёлка: Лютик, давай без пошлостей.

Эвин: Ага. Это письмо аж целому правителю, так что фильтруем базар.

Лютик: Гуляем по городу, почти помираем со скуки…

Лерг: Спасаем летающих котов…

Эвин: Запускаем из окон нелетучих аристократов…

Лерг: Это они раньше были нелетучие, а теперь еще и неходячие.

Ёлка: Да ладно! Там аристократу не сильно-то и досталось за издевательство над животным. Всего-то перелом обеих ног, левой руки и позвоночника в трех местах. Но кто ж ему виноват, что он так неудачно приземлился?

Эвин: Он и сам понял, что никто. Потому и не жаловался.

Лютик: Правильно сделал. Если пока еще жить хочет. Мозги мы ему на место поставили, а остальное…

Лерг: Вылечат. У нас все лечат…

Лютик: А Буздюку еще долго лечиться? Березовая наша!

Берёзка: Еще дней пять ему надо лежать без сознания, пока я буду выращивать кожу… Но если вы поможете…

Эвин: Не дождешься.

Берёзка: Бессовестные!

Лютик: А учителя — кто?

Лерг: Чем удобряли, то и выросло!

Эвин: Прибив одного мерзавца сейчас, спасаешь сотню хороших — потом.

Берёзка: Даже разговаривать с вами не хочу!

Лютик: И не надо. Не заплачем. Буздюку — салют.

Берёзка: Совершенно не понимаю, почему вы так негативно настроены по отношению к Буздюку! Это очень умный, воспитанный, образованный, тонко чувствующий…