Летняя практика - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 13

Ребята зафыркали. Эх, хорошие были проделки.

— Это как? — заинтересовался Аддер.

— Да просто, — махнул рукой Лерг. — Есть у нас один преподаватель. Обожает охоту. Преподает у нас стрельбу. И, видимо, кого-то он допек до красных глаз. Студенты подсуетились — и вселили в его мокасины из лосиной шкуры двоих духов — в один дух лося в гоне, в другой — лосихи. Но лосихи не в гоне. Что произошло дальше — страшно вспомнить. Он эти мокасины надел — и рванул по Универу. Лоси, они ведь в эту пору… гон у них… А когда мокасинам гоняться надоело… М-да, та еще камасутра получилась.

— Ага, перелом ног в восьми местах, два дня всем факультетом лекарей только мышцы с сухожилиями расплетали, — припечатала я. — Хотя зрелище мокасин, когда они друг друга попытались… это самое… было действительно впечатляющим.

А сколько времени мы потратили, шляясь по лесу и разыскивая хоть что-то от нужных нам лосей? А незаметно выкрасть мокасины? А зашить в них найденные частички животных — кусочек шкуры и кусочек рога? А заклинание, которое активизировалось только в нужный момент, когда мокасины полностью прогрелись теплом своего хозяина? Гений все преодолеет! А мстительный гений — тем более! До сих пор вспомнить приятно.

Аддер тихо захихикал:

— А поймали негодников?

— Нет. Улик почему-то не осталось.

«Почему-то» носило красивое имя Асинь, училось второй год на факультете лекарей и было по уши влюблено в Кейра — одного из нашей компании шалопаев. Асинь и звездочку с неба достала бы, не то что мокасины разрезала по шву в нужный момент. А уж улики изъять — и вовсе дело минутное.

— А с приворотным зельем что получилось?

— Это у нас есть мастер любовной магии. Стерва жуткая. Обожала такие розыгрыши. Подсовывала свои зелья всем подряд и издевалась над беднягами. Якобы «проводила практическое занятие». Оно и понятно, под действием приворотного зелья любой студент — или даже студентка — сам в котел полезет. Лишь бы обожаемая дама сердца улыбнулась.

— И что же произошло?

А то. Не надо было мне эту пакость подсовывать, да еще заявлять в глаза, что ты свое варево на Тёрне опробуешь. Вот и получила… стерва!

— Студенты приняли меры. Есть такое средство — если его выпить, то в желудке и кишечнике ничего не впитывается. А если не впитывается — зелье не усваивается, приворота не происходит. Мы его и глотнули. Там, правда, побочный эффект есть, через два часа после этого средства спать тянет так, что сваливаешься, где стоишь. Но мы сумели его растянуть до пяти часов.

— И что?

— Она нам дает свое зелье, а мы спокойно пьем и говорим, что это простая вода. Она бесится, а мы ей с невинным видом «наверное, пропало или протухло». Дама и глотнула сама. А зелье действовало оригинально. Оно же было сделано на ее основе. И случился тако-о-ой приступ нарциссизма! У нас зачет, а преподавательница от зеркала отойти не может. Целует свое отражение, ласкает, гладит, раздевается перед зеркалом и вертится во всех позах… потом кубики с записями ее самолюбования два месяца по Универу ходили.

— Да, вашей компании пальца в рот не клади.

— Или хотя бы вымой его перед этим, — меланхолично поддержал оборотень. — Но мы отвлеклись от гройна. Как Сансан его уделал — известно?

— Откуда бы! Вообще, у него команда была из девяти человек — две четверки, а он сам корректирует и направляет. И почти все там полегли. А от гройна только пар пошел. Сансан его сварил заживо. А на берегу потом даже следов от них не нашли.

— Почему на берегу? Гройн же…

— Да в залив он вошел, этот гройн. Аккурат на двести метров от берега! Здесь же глубина, сразу от берега — провал. Потому и порт, что любое судно спокойно подойдет и брюха не пропорет.

— Твою рыбу! Двести метров?

— И приближался. Сорок кораблей подавил. Сансан с командой на берег и кинулся. А потом там заполыхало. Аж все небо огнями расцветило. Смотрим: гройн весь из бледно-зеленого стал красным, а потом и багровым, и от него пар пошел. Через час люди на берег вышли, глядим, а там даже следа их нет. Кровь, вещи валяются, а людей нет, а что там было, как — никому и не известно. Король их вещи приказал на королевском кладбище похоронить. Там восемь могилок и отрыли.

— Восемь? А Буздюк где был?

— Ну да. А, да, Буздюка на тот день куда-то отослал. Повезло дураку.

— Повезло, — протянула я. — А Буздюк не знает, как восемь магов могли справиться с гройном? Сансан же не мог не делиться наработками со своей командой?

— Если и знает, то мне не говорит, — решительно заявил Аддер. — И вообще, ваш Буздюк так нос дерет, что рано или поздно его сломает, помяните мое слово. Нехороший он человек, гнилой велас. Давайте-ка я вам с собой что-нибудь перекусить соберу.

Аддер решительно встал из-за стола и засуетился по кухне. Я посмотрела на ребят:

— Мальчишки, вы представляете себе — гройна завалить!

— Интересно было бы посмотреть на его разработки, — протянул Лерг.

— Позволит ли Буздюк нам это сделать? — засомневался дипломат Лютик.

— А мы найдем, как его убедить, — подвел итог оборотень и нежно посмотрел на свою руку, лежащую на столе. Из пальцев на миг появились скромные такие, всего семь сантиметров, когти, шкрябнули по столешнице и тут же исчезли.

Я кивнула, дожевывая свой кусок мяса и запивая вином. Надо бы Буздюка показать Тёрну, благо приятель обещал устроить частный визит через декаду. А ребят я еще раз предупрежу, чтобы молчали, как рыбка окунь или рыбка кит — неважно. Но слишком много Буздюку знать обо мне ни к чему, хватит сплетен. И надо поговорить об этом с Березкой и намекнуть, что если она распустит язык, то будет последней в очереди на драконью желчь.

Чрезвычайно редкий и полезный ингредиент мне обещала Лилия. Самочки драконов очень раздражительны во время беременности еще и из-за проблем с желудком. Да-да, их тоже слегка, но подташнивает. И они срыгивают желчь. Узнав об этом, я очень попросила Лилию сохранить ценный алхимический реактив — и драконочка дала согласие. Вообще, после ее спасения, которое, кстати, завершилось свадьбой, Лилия и Лаванда готовы были меня на крыльях носить. И носили, если я приезжала в гости. А уж: желчью поделиться — да никаких проблем. Все равно тошнит, я бы не попросила — и пропало, а так, глядишь, еще и польза будет.

От Аддера мы получили здоровущую корзинку со всякой снедью, которую венчал еще горячий здоровущий пирог с рыбой.

— Кушайте на здоровье, — напутствовал нас Аддер, — завтрак здесь в девять склянок, обед — в четыре, ужин — опять в девять. Заходите, накормлю. И так просто заглядывайте.

— «Так» мы постараемся заглянуть дня через три, — уточнила я. — Будем вам защиту ставить. Да, и еще… Это для всех ваших работников. Если нужно подзарядить амулеты или сварить что-нибудь простенькое — от прыщей, от ревматизма, — обращайтесь. Сделаем. Но это только между нами, ладно? А то придворные хай поднимут.

Шеф-повар расплылся в улыбке:

— Я со своими поговорю, чтобы вас особо не перегружать. Вы сколько здесь пробудете?

— Пятьдесят дней.

— Вот и отлично. Мы все успеем, и вам особенно трудно не будет, обещаю.

— По рукам.

— По рукам.

Березка так и не пришла. Что ж, ее проблемы. Ей мы еду добывать не собирались. Не терплю дешевого снобизма.

В комнате нас ожидал сюрприз. Пятнадцать чемоданов — это серьезный аргумент. Конечно, подруга не смогла их как следует распихать. Поэтому все было забито чемоданами и вещами, а Березка сидела на одном из гнусных стульев с самым печальным видом.

— Ну и что тут происходит? — поинтересовалась я.

— Места не хватает, — констатировал Лютик.

— Да, налицо серьезная проблема, — поддержал Лерг. — Елка, как ты думаешь, если построить из всего этого барахла в коридоре баррикаду…

— Что?! — тут же взвилась наша березовая. — Да ты хоть представляешь, сколько стоят чемоданы из натурального крокодила?!