Ночь разбитых сердец - Робертс Нора - Страница 7

– А что? Это вполне возможно.

– Бри, я в самом деле собиралась кое-чего достичь!

– И достигла. Алекса Хэтуэй – принцесса острова. Лекси закатила глаза и принялась за кофе.

– Я и года не продержалась в Нью-Йорке. Даже одного сво­лочного года.

– А кому это надо? – От одной мысли о Нью-Йорке у него мурашки пробежали по коже. Давка на улицах, спертый воздух, отвратительные запахи. – По-моему, и здесь неплохо.

– Довольно трудно быть актрисой на острове.

– Милая, если хочешь знать мое мнение, у тебя это прекрас­но получается. А если хочешь дуться, забирай вафли в свою комнату. Ты портишь мне настроение.

– Тебе хорошо! – Лекси отшвырнула тарелку, и Брайан едва успел поймать ее, прежде чем она слетела на пол. – У тебя-то есть все, что ты хочешь. Живешь в глуши день за днем, год за годом. Делаешь одно и то же снова и снова. А папа практически отдал тебе дом и теперь целыми днями может топать по острову и следить, чтобы никто не сдвинул с места ни одной его бесцен­ной песчинки.

Лекси вскочила с табурета, взмахнула руками.

– И Джо получила то, что хотела. Знаменитый фотограф! Путешествует по всему миру и щелкает фотоаппаратом! А что есть у меня? Нет, скажи, что есть у меня? Пара рекламных роли­ков и горстка ролей без слов. Ах, да… Еще главная роль в трехактной пьесе, которая выдержала только премьеру в Питтсбурге . А теперь я торчу здесь, обслуживаю столики, меняю просты­ни чужим людям… И я все это ненавижу!

Брайан выждал мгновение и зааплодировал.

– Отличная речь, Лекс! Здорово подбираешь слова. Должен признать, ты не зря стремишься на сцену. Вот только жесты не­сколько напыщенны.

У нее задрожали губы.

– Иди к черту, Бри!

Лекси вскинула голову и выплыла из кухни.

Брайан подобрал ее вилку. Похоже, на этот раз схватка за­кончилась не в его пользу, подумал он и решил, что теперь может спокойно доесть завтрак.

Через час Лекси уже вовсю расточала улыбки и несколько слащавое южное обаяние. Она была ловкой официанткой, что, кстати, спасало ее от полной нищеты во время пребывания в Нью-Йорке, и обслуживала столики с неторопливым изящест­вом. Со стороны казалось, что работа доставляет ей истинное удовольствие.

Она надела нарядную юбку, коротенькую ровно настолько, чтобы вызвать раздражение Брайана, и обтягивающий джем­пер, самым выгодным образом подчеркивающий ее фигуру. А фигура у нее была отличная, и она усердно трудилась, чтобы поддерживать ее в хорошей форме.

Лекси хорошо знала, что фигура – орудие производства и на сцене, и в зале ресторана. Как и сияющая, всегда готовая вспых­нуть улыбка.

– Мистер Бенсон, хотите, я подогрею ваш кофе? Вам понра­вился омлет? Брайан просто волшебник на кухне, не правда ли?

Поскольку мистер Бенсон явно оценил ее грудь, Лекси слег­ка наклонилась, чтобы не разочаровать его, а затем направилась к следующему столику.

– Кажется, вы сегодня покидаете нас? – ослепительно улыбнулась она новобрачным, обнимающимся за угловым сто­ликом. – Надеюсь, вы когда-нибудь снова приедете на остров.

Лекси плыла по залу, безошибочно угадывая настроение клиентов – кто из них хочет поболтать, а кто хочет, чтобы его оставили в покое. Как обычно, по будням народу с утра было немного, и у нее имелась возможность дать представление.

На самом деле ей хотелось играть в переполненных залах знаменитых театров Нью-Йорка! А вместо этого приходилось – с дежурной улыбкой – исполнять роль официантки в доме, ко­торый никогда не менялся, на острове, который никогда не ме­нялся… Лекси не относилась к людям, которые высоко ценят историю. Для нее прошлое было застывшим, скучным, как сам остров и кучка живших на нем семейств.

Пендлтоны испокон веков соединялись узами брака с Фитцсиммонсами, Бруди или Вердонами. Главная Четверка острова! Впрочем, иногда кто-нибудь из отпрысков делал ход конем и связывал свою жизнь с уроженцем материка. Некоторые даже уезжали, но большинство оставались, жили в одних и тех же коттеджах поколение за поколением, освежая парой новых фа­милий список постоянных обитателей острова.

Все это так… предсказуемо! – с тоской думала Лекси, бодро взмахивая блокнотом и одаривая улыбкой компанию за очеред­ным столиком.

Ее мать вышла замуж за пришельца с материка, Хэтуэи жили здесь и работали не покладая рук вот уже более тридцати лет.

Но возвышающийся на холме «Приют» все равно оставался и всегда будет домом Пендлтонов!

И казалось, что бежать отсюда невозможно.

Лекси сунула чаевые в карман, подняла гору грязных таре­лок, и, как только перешагнула порог кухни, ее глаза стали ле­дяными. Она сбросила свое обаяние, как змея сбрасывает ста­рую кожу. А то, что Брайан не обратил внимания на ее подчерк­нутую холодность, только подлило масла в огонь.

Лекси швырнула посуду на стойку, подхватила кофейник со свежим кофе и отправилась обратно в столовую. Два часа она подавала, убирала, меняла столовые приборы… и грезила о тех местах, где хотела бы сейчас оказаться.

Бродвей! Она была так уверена, что сможет завоевать его! Все говорили, что у нее талант. Каково же было ее разочарование, когда она приехала в Нью-Йорк и столкнулась с сотнями других молодых женщин, которым говорили то же самое!

Лекси хотела стать настоящей актрисой, а не одной из тех легкомысленных девиц, которые рекламируют дамское белье и называют себя актрисами-моделями. Она хотела начать прямо с вершины! В конце концов, она обладала и умом, и прекрасны­ми внешними данными, и талантом.

Надо сказать, первый же взгляд на Манхэттен наполнил ее уверенностью и энергией. Лекси казалось, будто все там ждало ее. Выписывая счет шестерым клиентам за столиком, она дума­ла о магазинах с роскошной одеждой и изысканных ресторанах. Она была в восторге от многолюдья, шума, оживления. Ей нравилось головокружительное ощущение, что у всех есть дела, что всем есть куда спешить.

Она тоже хотела что-то делать и куда-то спешить!

Конечно, квартиру Лекси сняла не по средствам, поскольку не желала довольствоваться тесной комнатенкой, побаловала себя новой одеждой в шикарном магазине и провела целый день в косметическом салоне фирмы «Элизабет Арден». Все это про­било значительную брешь в ее бюджете, но она считала траты вложением капитала. Она хотела выглядеть на кастингах наи­лучшим образом!

Грубое отрезвление наступило в первый же месяц. Лекси не ожидала такой конкуренции, такой безумной решимости на ли­цах тех, кто выстраивался рядом с ней на бесконечных пробах на роли.

Впрочем, она сразу же получила несколько предложений, но сниматься нужно было в основном в горизонтальном поло­жении. А она была слишком горда и слишком уверена в себе, чтобы согласиться на это.

Теперь же эти гордость, самоуверенность и – приходилось признать – наивность провели ее по полному кругу и вернули в исходную точку.

Но лишь временно, напомнила себе Лекси. Менее чем через год ей исполнится двадцать пять, она получит свое наследство, вернется в Нью-Йорк и на этот раз будет гораздо умнее, гораздо хитрее и гораздо осмотрительнее.

Она не потерпела поражение. Просто дала себе передышку. В один прекрасный день она будет стоять на сцене и чувство­вать восхищение публики, о котором так мечтала. Именно в тот момент она станет личностью!

Станет кем-то еще, кроме младшей дочери Аннабелл…

Лекси понесла в кухню остатки грязной посуды. Брайан уже заканчивал уборку. Ни одной грязной кастрюли в раковине, ни пятнышка, ни капельки на рабочем столе! Понимая, что посту­пает отвратительно, Лекси все же не удержалась и вывернула руку так, что чашка, венчавшая гору тарелок, грохнулась на плит­ки пола, расплескивая кофейный осадок.

– Лекси, должно быть, тебе нравится валять дурака, – хо­лодно заметил Брайан. – Что ж, у тебя это неплохо получается.

– Неужели? – Не успев даже подумать о том, что делает, она выпустила из рук поднос. Яркие керамические тарелки с грохо­том упали на пол, остатки еды и осколки полетели во все сторо­ны. – А теперь как?