Ночь разбитых сердец - Робертс Нора - Страница 11

А после исчезновения их матери Джо как одержимая приня­лась доказывать, что ей никто не нужен, что она надеется только на себя.

Но сейчас она явно в чем-то нуждается, решил Брайан. Он вышел на веранду, а когда она повернула голову и вопроситель­но посмотрела на него сквозь темные стекла, сел на диван-каче­ли рядом с ней и поставил тарелку ей на колени:

– Ешь.

Джо посмотрела на жареного цыпленка, салат из свежей шин­кованной капусты, пирог с грибами.

– Какое обслуживание! Фирменный обед на террасу… За что такая честь?

– Большинство гостей взяли ленч с собой, – пожал плечами Брайан, игнорируя ее колкость. – Слишком хорошая погода, чтобы есть в помещении.

– Кузина Кейт сказала, что постояльцев много.

– Довольно много. – Брайан привычно оттолкнулся ногой от пола, раскачав диван. – Почему ты вернулась, Джо?

– Мне это показалось своевременным, – уклончиво ответи­ла она и заставила себя проглотить кусочек курицы. – Я буду выполнять свою часть работы и постараюсь не мешать тебе.

Услышав скрип, Брайан подумал, что пора смазать петли ка­челей.

– Насколько помню, я никогда не говорил, что ты мне ме­шаешь, – кротко заметил он.

– Ну, постараюсь не мешать Лекси. – Джо проглотила еще кусочек и хмуро уставилась на бледно-розовые плети герани, свесившиеся с бетонной цветочницы, украшенной пухлыми хе­рувимами. – Можешь передать ей, что я приехала не для того, чтобы затмевать ее.

– Сама скажешь. – Брайан открыл термос и налил в крыш­ку свежевыжатый лимонный сок. – Я не собираюсь разнимать вас и получать пинки от обеих.

– Прекрасно, тогда не вмешивайся. – Голова снова начина­ла раскалываться, но Джо взяла крышку и отпила сока. – Черт побери, не пойму, почему она так злится на меня.

– Ну, это, положим, нетрудно понять, – растягивая слова, произнес Брайан и глотнул прямо из горлышка термоса. – Ты же просто восходящая звезда в своей области! Добилась успеха, известности, финансовой независимости – всего, о чем мечта­ла она. – Он разломил пирог и протянул Джо половину. – Хотя лично я не стал бы так остро реагировать.

– Но я добилась всего этого сама. И уж, во всяком случае, я надрывалась не для того, чтобы ущемить ее самолюбие. – Джо откусила кусок пирога, из неостывшей сердцевины которого вырывался пар. – Я не виновата в том, что она грезит о своем имени, написанном неоном, и розах, летящих к ее ногам. Это ребячество!

– Твое мнение не делает ее желание менее острым. – Брай­ан поднял руку, не давая Джо возразить. – Я не собираюсь лезть в ваши отношения. Можете содрать друг с друга шкуру, когда вам захочется. Но должен предупредить: в данный момент побе­дит она и при этом даже не вспотеет.

– Я вовсе не хочу сражаться с ней, – устало сказала Джо, вдыхая аромат разросшейся глицинии, обвившей железную ре­шетку, – еще одно яркое воспоминание детства. – Я ни с кем не хочу сражаться. Я не для этого сюда приехала.

– Неужели? Это что-то новенькое. Тень улыбки мелькнула на губах Джо.

– А может быть, я смягчилась…

– Что ж, чудеса иногда случаются. Ешь свою капусту.

– Не помню тебя таким командиром.

– А может быть, я стал строже.

Джо хихикнула – во всяком случае, издала звук, который мог бы сойти за хихиканье, подняла вилку и принялась за ка­пусту. Ей хотелось сказать: «Бри, пожалуйста, пусти меня домой, верни мне дом!» – но она не могла.

– Бри, расскажи, что здесь новенького, а что осталось преж­ним.

– Дай-ка подумать… Джиф Вердон пристроил еще одну комнату к коттеджу.

– Постой. – Джо нахмурилась. – Костлявый вихрастый Джиф? Тот, что был влюблен в Лекси?

– Он самый. Правда, за последнее время Джиф нарастил не­много мяса и здорово управляется с молотком и пилой. Делает все ремонтные работы на острове. И все еще влюблен в Лекси. Но, мне кажется, теперь он знает, как с ней справиться.

Джо фыркнула:

– Да она слопает его живьем! Брайан пожал плечами:

– Пусть попробует. Но боюсь, что подавится. Что же еще тебе рассказать?.. Дочка Сандерсов, Рейчел, помолвлена с каким-то студентом из Атланты. Собирается переехать туда в сентябре.

– Рейчел Сандерс? – Джо попыталась вспомнить девушку. – Это та, что шепелявила, или та, что хихикала?

– Та, что хихикала. И так пронзительно, что чуть не лопа­лись барабанные перепонки. – Довольный тем, что Джо ест, Брайан положил руку на спинку дивана и расслабился. – Ста­рая миссис Фитцсиммонс умерла больше года тому назад.

– Старая миссис Фитцсиммонс, – прошептала Джо. – Она обычно сидела на веранде и очищала устриц от раковин, а у ка­чалки спал ее ленивый охотничий пес.

– Пес тоже умер, прямо вслед за ней. Должно быть, без нее не видел смысла в жизни.

– Она разрешала мне фотографировать ее, – вспоминала Джо. – Когда я была совсем маленькой и только еще училась. Я сохранила снимки, и, кстати, некоторые – совсем неплохие. Мистер Дейвид тогда помог мне проявить и отпечатать их. На­верное, я была ужасно надоедливой, но она спокойно сидела в своей качалке и не мешала мне.

Джо откинулась на спинку дивана. Ритмичное движение ка­челей было таким же медленным и монотонным, как все на ост­рове.

– Надеюсь, она ушла быстро и безболезненно.

– Умерла во сне, дожив до глубокой старости. Ей было девя­носто шесть лет. Не мог бы пожелать себе ничего лучшего.

– Да… – Джо закрыла глаза, забыв о еде. – А что стало с ее коттеджем?

– Ты же знаешь, Пендлтоны купили большую часть земли Фитцсиммонсов еще в 1923-м, но старушка владела домом и клочком земли, на котором он стоит. Теперь все это перешло к ее внучке. – Брайан снова поднял термос и сделал большой глоток. – Она врач. Собирается открыть здесь клинику.

– На острове теперь есть врач? – Джо открыла глаза и удив­ленно подняла брови. – Надо же, как цивилизованно! И к ней действительно обращаются за помощью?

– Похоже на то. И она настроена очень решительно.

– Должно быть, это последний островитянин, который вер­нулся сюда за последние… сколько? Десять лет?

– Примерно.

– Не могу представить, почему… – Внезапно ее осенило. – Это не Керби? Керби Фитцсиммонс? Она проводила здесь лет­ние каникулы пару лет подряд, когда мы были детьми.

– Она самая. Видимо, ей так понравилось, что она верну­лась.

– Надо же! Керби Фитцсиммонс! И врач! Подумать толь­ко! – Джо так обрадовалась, что даже не сразу узнала это непри­вычное для себя чувство. – Мы дружили. Это было как раз в то лето, когда мистер Дейвид приехал фотографировать остров и привез свою семью.

Ей было приятно вспоминать о детской подруге с таким за­бавным северным акцентом, об их общих проделках и мечтах о приключениях.

– Ты тогда удирал с мальчишками и совсем не обращал на меня внимания. А я ходила хвостом за мистером Дэйвидом, уп­рашивая дать мне поснимать его камерой, или бегала с Керби в поисках неприятностей. Господи, прошло двадцать лет! Имен­но в то лето…

Брайан кивнул и закончил ее мысль:

– Именно в то лето нас бросила мама.

– Я вижу все это так расплывчато, – прошептала Джо, и ра­дость больше не слышалась в ее голосе. – Жаркое солнце, длин­ные дни, душные ночи, полные звуков. Все те лица. – Она по­терла пальцами глаза под очками. – Я вставала с восходом со­лнца, чтобы увязаться за мистером Дэйвидом. Мама нашла мне старую фотокамеру – самую простенькую. Я убегала к коттеджу Фитцсиммонсов и фотографировала миссис Фитцсиммонс, пока она не прогоняла нас с Керби. Казалось, день никогда не кончится, впереди было так много часов до захода солнца, когда мама звала нас домой ужинать. – Джо зажмурилась. – Какая досада: столько образов, и я не могу ни один из них увидеть от­четливо! А потом мама исчезла. Однажды утром я проснулась, предвкушая долгий летний день, а ее просто не было. И оказа­лось, что нечего больше делать.

– Лето кончилось, – тихо сказал Брайан. – Для всех нас.

– Да… – У нее снова задрожали руки, и она потянулась в карман за сигаретами. – Ты когда-нибудь думаешь о ней?