Маленькая частная война - Робертс Нора - Страница 65

— Я увидела себя , когда нашла ее! Увидела не ее, а себя — съежившуюся в комочек, перепачканную кровью. Я не просто подумала об этом, я это видела . Это промелькнуло у меня перед глазами. Мгновенная вспышка.

— И все-таки ты привезла ее сюда. Признай это, дорогая Ева. — Его голос был для нее целительным бальзамом. — Никси не единственная, у кого в каждом жесте видна милость и любовь.

— Милость тут ни при чем. Рорк… — Ему она могла признаться. — В такие дни, как этот, мне хочется вернуться туда, в ту комнату в Далласе. Просто чтобы снова постоять над ним, почувствовать на себе его кровь и нож в своей руке. — Она стиснула руку в кулак, словно сжимая рукоятку. — Чтобы снова его убить! Только на этот раз я бы знала, что делаю, я бы знала, что мне чувствовать. Может быть, тогда с этим было бы покончено раз и навсегда. И даже если нет, все равно мне хочется пережить тот момент, когда я его резала! И кто я такая после этого?

— В такие дни я тоже всем своим существом хочу вернуться в ту комнату в Далласе. Почувствовать его кровь, сжать в руке нож. О, я прекрасно знаю, что бы я при этом чувствовал! И кто мы такие после этого, Ева? Мы — это мы. Такие, как есть.

Ева протяжно вздохнула.

— Не понимаю, почему мне становится легче. Мне бы следовало быть в ужасе от себя самой. Слава богу, Никси никогда не будет переживать то, что чувствую я, потому что у нее есть эта прочная семейная основа. Она могла прижаться головой к небьющемуся сердцу своей убитой матери и заплакать.

— Она запомнит женщину-копа, которая стояла рядом с ней и держала ее за руку.

— Ее отдадут в детский дом, Рорк! Для кого-то это может стать спасением. Для кого-то это даже хорошо. Но не для нее. Я не хочу, чтобы она стала еще одним файлом в Детской службе. Не хочу, чтобы она пережила то, через что пришлось пройти мне. Есть у меня одна идея, но мне хотелось сначала обсудить ее с тобой.

Он вдруг замер, его лицо стало совершенно бесстрастным.

— Что?

— Я подумала, что мы могли бы поговорить с Ричардом Деблассом и Элизабет Барристер.

— О… — Настала очередь Рорка протяжно вздохнуть. — Да, конечно. Ричард и Бесс. Отличная мысль.

Он отвернулся, отошел от нее и выглянул в окно.

— Если это удачная мысль, почему ты так расстроен?

— Я не расстроен. — Рорк и сам не знал, как назвать то, что он испытывал в эту минуту. — Я должен был сам о них вспомнить. Мне надо было лучше соображать.

— Ты не можешь думать одновременно обо всем на свете.

— К сожалению, не могу.

— Но тебя беспокоит что-то еще.

Ему хотелось все отрицать, вообще оборвать этот разговор, но это была бы еще одна ошибка.

— Я все время думаю об этой девочке. Нет, это не совсем верно. Я думаю обо всем, что произошло, не могу выбросить это из головы с тех самых пор, как ты провела меня по их дому. С тех пор как я увидел комнаты, в которых спали эти дети.

— Всегда бывает тяжелее, когда затронуты дети. Надо было мне об этом подумать, когда я приглашала тебя на ту прогулку.

— Я не зеленый новичок! — Рорк резко повернулся, его лицо полыхало бешенством. — Не настолько я слабонервный, чтобы не… Черт бы меня побрал. — Он нервно провел обеими руками по волосам.

— Эй, эй, эй! — Ева в тревоге подошла к нему. — В чем дело?

— Они спали! — Почему-то эта деталь больше всего выводила его из себя. — Они были невиновны. У них было все, что полагается детям, — любовь, домашний уют, безопасность. Я заглядывал в эти комнаты, видел их кровь, и это рвет мне душу. Возвращает меня к тому, о чем я никогда не вспоминаю. Какого черта я должен вспоминать?

Ева не стала спрашивать, о чем он говорит: все было написано у него на лице. Разве не он совсем недавно говорил ей, что ему невыносимо видеть, как она грустит? Как же ей теперь сказать ему, что ей невыносимо видеть его в таком отчаянии?

— Пожалуй, нам лучше присесть на минутку.

— О черт! — Рорк подошел к двери и закрыл ее пинком. — Этого невозможно забыть, но с этим можно жить. И живу. В конце концов, мне пришлось не так тяжело, как тебе.

— А может, тебе даже хуже.

Некоторое время Рорк молча смотрел на нее, потом пожал плечами.

— Да, меня когда-то избил до потери сознания собственный отец. Я до сих пор вижу себя лежащим в луже собственной крови, рвоты и мочи. И тем не менее я здесь, не так ли? У меня чертовски дорогой костюм, большой дом, жена, которую я люблю больше жизни. А ведь он бросил меня умирать. Даже не позаботился избавиться от тела, как избавился от моей матери. Я не стоил таких усилий. Так с какой стати мне теперь из-за него убиваться? Но я невольно спрашиваю себя: зачем все это было? В чем божественный замысел, Ева? Какой в этом смысл, если я все равно добился всего, чего хотел, а эти дети мертвы? А у той, что осталась в живых, никого и ничего нет?

— Не ты сдаешь карты, — осторожно заметила Ева. — Ты просто играешь теми, что тебе достались. Не мучь себя.

— Я мошенничал и воровал, я противозаконными способами проложил себе дорогу к тому, что у меня есть. Во всяком случае, основу я закладывал именно такими способами. И начал я очень рано. В том переулке был брошен не невинный ребенок.

— Ты несешь чепуху! Самую настоящую чушь!

— Я бы его убил. — В глазах Рорка больше не было отчаяния, они как будто подернулись ледяной корочкой. — Если бы кто-то не опередил меня, я пришел бы за ним, когда стал старше и сильнее. Я бы его прикончил. Этого я тоже не могу изменить. — Он тяжело вздохнул. — А впрочем, все это бесполезно.

— Вовсе нет. Ты же не думаешь, что это бесполезно, когда я взваливаю свои проблемы на тебя? Знаешь, Рорк, мне очень нравится твой член, но не нравится, когда ты им думаешь.

У него вырвался сдавленный смешок.

— А мне не нравится, когда ты мне на это указываешь. Ну, ладно, давай с этим покончим. Напоследок я тебе расскажу, что я сегодня летал в Филадельфию.

— Какого черта?! — тут же выпалила Ева. — Я же тебе говорила, что всегда должна знать, где ты!

— Я не хотел об этом рассказывать, но не для того, чтобы избавить себя от вашего гнева, лейтенант. Я не хотел об этом упоминать, потому что это оказалось пустой тратой времени. Я думал, что сумею добиться своего… я ведь привык добиваться своего. Но у меня ничего не получилось. Я летал навестить сводную сестру Гранта Свишера. Хотел уговорить ее взять к себе Никси, раз уж законные опекуны от нее отказались. Но она не выказала ни малейшего интереса. — Рорк присел на подлокотник кресла. — И все-таки я попытался внести свою лепту в это дело. Видишь, какой я великодушный?

— Заткнись! Вообще-то мне бы следовало голову тебе оторвать. — Ева подошла, обхватила его лицо ладонями и поцеловала. — Но я этого делать не буду, хотя и зла на тебя до чертиков за то, что уехал, ничего мне не сказав. Но я горжусь тобой, потому что ты пытался помочь. Мне бы такое и в голову не пришло.

— Я мог бы ее подкупить, но вопрос так не стоял. Деньги улаживают самые разные проблемы, и на кой черт они вообще нужны, если не можешь купить что понравится? Например, хорошую семью для маленькой девочки. Бабушку и дедушку я к тому времени уже отсеял — ах да, забыл сказать, я нашел и дедушку—из высоких моральных соображений. Но сводная сестра Гранта, единственное подобие родственницы, показалась мне подходящей кандидатурой. Я сам ее выбрал. А она категорически отказалась.

— Если ей не нужна девочка, пожалуй, девочке будет лучше без нее.

— Я тоже пришел к такому выводу. Черствость этой женщины вызвала у меня отвращение, но куда большее отвращение я испытывал к самому себе: ведь я был уверен, что стоит мне щелкнуть пальцами, как я мигом все улажу. И я был в ярости оттого, что мне это не удалось. Если бы мне удалось все уладить, я бы не чувствовал себя таким виноватым, верно?

— Виноватым в чем?

— В том, что я даже не подумал, даже не допустил возможности оставить ее у нас!

— У нас? Здесь?..

Рорк засмеялся, но в смехе его прозвучала горечь.