Можете нас поздравить! - Ермолаев Юрий Иванович - Страница 10

Ираида Кондратьевна подошла к Принцу и спокойно сказала:

— После того как борец положит противника на лопатки, борьба считается оконченной. Разве ты не знаешь этого правила?

Федька промычал что-то невнятное и слез с меня. Его свита очень обрадовалась, что Ираида Кондратьевна приняла нашу драку за борьбу. Антон с Гришкой вскочили с пола и стали помогать Павлику отряхиваться.

— Тебя мы ещё не положили на лопатки! — сказал Павлику Гришка.

— Ты ещё сопротивлялся, — добавил Антон.

— А вы совсем недостойным приёмом пользовались, — обратилась к ним Ираида Кондратьевна, — вдвоём на одного напали. Ну и силачи! — Она покачала головой и ушла.

Принц-Федька посмотрел ей вслед и сказал нам:

— Димку мы всё равно отлупим. И без всяких правил.

И они все трое убежали.

— Вот видишь, а ты хочешь таких сдружить, — укоризненно сказал мне Павлик, потирая ушибленное колено. — В следующий раз я заступаться за тебя не буду. Так и знай! Из-за этого вруна всю форму испачкал. — И он придирчиво начал разглядывать свою курточку.

Но я был уверен, что, если нужно, Павлик обязательно заступится за меня. А ворчал он, как всегда, по привычке. Уж такой у него, чистюли, характер.

У нас всё не как у людей!

Ехать к учительнице Нади Матвеевой нужно было на электричке. Мы сговорились всем звеном встретиться в воскресенье на вокзале ровно в десять утра. Но на вокзал к десяти часам, кроме нас с Павликом, пришли только Командировочный Витька, Борька-Кочевник и Принц-Федька. Мы начали мёрзнуть и хотели ехать впятером, но тут явился Генька. Он уже отправил два звена и прибежал проводить нас.

— Где остальные? — спросил Генька и, не получив ответа, зашипел гусаком: — Мошкин, ты почему явку не обеспечил? Опять твоё звено отличается!

— Что я им, нянька? — огрызнулся я. — Сто раз предупреждал. Не за ручку же приводить.

Димка и Федькины дружки меня не волновали. Я и не рассчитывал, что они придут. Думал, что и Батов к учительнице не поедет. Юрик Беляков не мог срывать репетицию. Нина Фролова и Светка Конторович болели. Поэтому не явилась и их подружка Марина Козарезова. А вот почему не пришла Аня Полозова — непонятно. Я хотел идти брать билеты, но Генька запротестовал:

— Так разведчики не поступают. Сначала узнайте, почему не все пришли, а потом поезжайте.

Конечно, я мог не послушаться Геньку. Но в самом деле, почему не пришла Аня? Она ведь аккуратная. Я не стал спорить, и мы пошли к ней домой.

— Завтра перед уроками линейка. Расскажешь, как пройдёт разведка! — крикнул мне Генька, исчезая.

Аня жила от вокзала ближе всех. Она оказалась дома. Даже сама нам открыла дверь и печально сказала:

— Поезжайте без меня. Меня мама не пускает.

— Как это — не пускает? — удивился Витька-Командировочный. — Мы же выполняем задание отряда. Мой отец даже обрадовался, что я еду. Сказал: «Это твоя первая в жизни командировка».

— Позови-ка маму, — попросил я, — мы ей объясним, какое у нас ответственное поручение.

— Маму вы не уговорите, — покачала головой Аня, — у неё твёрдый характер.

Анина мама, наверное, слышала наш разговор, потому что тотчас вышла к нам. Я увидел её в первый раз. На родительские собрания всегда приходил Анин отец Григорий Михайлович. Мать Ани была высокая, пышноволосая и полная женщина. В передней сразу стало тесно.

— Моя дочь никуда не поедет, — отчеканила она низким, грубым голосом и, уже ни к кому не обращаясь, продолжала: — Неужели к этой учительнице не могут съездить ребята постарше? Не понимаю, о чём только думают педагоги! — Тут послышалось какое-то шипение. Анина мама всплеснула руками и убежала на кухню.

Я очень удивился её словам. Как можно так рассуждать? Жаль, что нет дома Аниного отца. Он бы обязательно за нас вступился. В конце первой четверти Анин отец выступал на родительском собрании и говорил, что четвероклассники, то есть мы, уже не маленькие. И нас надо не водить за ручку, а приучать к самостоятельности.

К счастью, Григорий Михайлович оказался дома. Он вышел к нам, как только Анина мама убежала на кухню. Смущённо улыбаясь (наверное, ему было неудобно за Анину маму), Григорий Михайлович сказал:

— Когда вы, молодые люди, сами станете родителями, то обязательно будете волноваться за своих детей и, может быть, тоже не отпустите их одних за город.

Мы ухмыльнулись. Ну и скажут иногда взрослые — просто смех один. Да я, например, совсем не собираюсь быть родителем. Я даже жениться никогда не буду. Очень нужно! Я всего полчетверти просидел за одной партой с Ниной Фроловой и то еле вытерпел. Только и слышал от неё: в окно не гляди, в тетрадях (по природоведению, математике, русскому, истории) не рисуй! На уроках (даже на физкультуре!) не вертись. Уф! Вспомнишь — жарко станет!

Аниного отца я, конечно, не стал посвящать в свои планы, а сказал так, чтобы помочь Ане отпроситься:

— Если бы я был Анин родитель, то обязательно отпустил бы её.

— И мы бы отпустили, если бы были родители, — сказали Командировочный Витька и Борька-Кочевник.

— Это стало бы вашим правом, — ответил нам Григорий Михайлович и прикинул что-то в уме: — Да вы не унывайте. Из любого положения можно найти выход.

— Какой же? — спросил я.

— Дело в том, что я, к несчастью, имею собственную «Волгу», — сказал Григорий Михайлович, — и для вашей разведки, раз уж она так важна, могу пожертвовать выходным, то есть поехать вместе с вами за город на «Волге».

Если бы мы были маленькими, то, наверное, заплясали бы на одной ножке. Но четвероклассникам так вести себя уже неудобно, и на предложение Григория Михайловича мы только молча заулыбались.

— Отлично, — воскликнул Григорий Михайлович, — нас шесть человек, и мы вполне поместимся!

— Я тоже поеду с вами, — послышался голос Аниной мамы из кухни, — сочетаю приятное с полезным. Подышу свежим воздухом и присмотрю на лето дачу. Всё равно уже скоро нужно будет снимать.

«Куда же она такая толстая сядет, да притом в шубе?»— мысленно ужаснулся я и вспомнил, что мы не были у Федькиной свиты и Димки Астахова.

— С нами должны ехать ещё трое, — сказал я громко, чтобы слышала Анина мать, — так что в машине мы всё равно не поместимся.

Но мне очень хотелось, чтобы поехала Аня, и я попросил Григория Михайловича:

— Может быть, вы поедете с нами на поезде? А то сегодня в нашем звене и так многих недостаёт.

— Хорошо, — сказал Анин папа, — бегите за товарищами, а мы с Аней будем собираться.

— Ура! — закричали мы и побежали к Антону и Гришке.

Они жили в большом новом корпусе через два дома от Ани. Федькиной свиты на месте не оказалось. Квартира Здобновых на наши звонки не отозвалась, а Гришкина мать, худая, маленькая женщина, похожая на бабушку, тяжело вздохнув, сказала нам:

— Бог знает, где они. Целый день слоняются.

— Нечего их разыскивать, — сердито сказал Федька, — должны были сами на вокзал прийти. Завтра я им выдам! Пошли за Димкой.

Димка Астахов сидел дома с завязанной бинтом шеей.

— Согревающий компресс держу, — прохрипел он, — вчера десять порций мороженого на морозе съел.

— Десять?! — ахнул Павлик.

— Ну три, — быстро согласился Димка, — всё равно ведь охрип…

— Что ты за человек! — огорчился Витька. — Первую в жизни командировку на мороженое променял.

— Разве я знал, что от одной порции заболеть можно, честное слово, не знал, — начал клясться Димка.

Я махнул рукой и первый пошёл к выходу.

— Ну и враль! — покачал головой Павлик. — Мюнхаузена победил бы.

Мы вернулись за Аней в том же составе.

— Может, всё-таки рискнём на «Волге»? — сказал Григорий Михайлович и задержал свой взгляд на Борьке. — В тесноте, да не в обиде, как говорится!

— Едем! — закричали мы и побежали к машине.