Голос из прошлого (Луна над Каролиной) - Робертс Нора - Страница 62

— Не понимаю, почему тебе хочется быть такой же, но если тебе этого хочется, то надо просто постараться. Люди к тебе привыкнут. Они привыкнут даже к хромому карлику, если он здесь появится.

— Утешительная мысль.

— Давай-ка посмотрим вот этот браслет. А Кейд, по-видимому, уже здорово к тебе привык.

— Розовые и голубые топазы в серебре.

— Очень красивый и как раз во вкусе Лисси. И к нему серьги.

— Странно, что ты выбираешь для нее подарок, — заметила Тори. — Ты вроде не слишком ей симпатизируешь.

— Слишком она глупа, по-моему, чтобы тратить на нее свои чувства. Дуайт с ней счастлив, а он мне нравится. Заверни серьги и положи в хорошенькую коробочку. Дуайт будет мне здорово обязан. А это ожерелье я возьму для себя. Для поднятия настроения.

— Ты становишься моим лучшим покупателем, — и Тори понесла украшения на прилавок. — Вот не думала.

— Но у тебя есть восхитительные вещи.

Королева заснула с косточкой во рту. Фэйф остановилась, чтобы полюбоваться ею.

— К тому же ты делаешь Кейда счастливым, а он мне нравится еще больше, чем Дуайт… Между прочим, ты спишь с моим родным братом, а я с твоим двоюродным.

— Что ж! Можно сказать, что между нами любовная связь.

Фэйф заморгала, фыркнула и, откинув голову, расхохоталась.

— Господи, какой ужас! Хватит и того, если мы станем друзьями. Вчера, когда мы сидели там, на траве, и чувства, и мысли у нас были, наверное, одинаковые.

Тори с особой тщательностью завязывала ленточку.

— С твоей стороны было очень мило остаться со мной. Обычно я предпочитаю одиночество, но иногда быть одной очень трудно.

— А я ненавижу быть одна. Мне очень не нравится мое собственное общество. Ну, теперь я расплачусь вот этими хорошенькими банкнотами Дуайта, а потом заплачу за себя.

Она достала деньги, но слова Тори заставили ее замереть на месте:

— У меня в жизни не было друга, кроме Хоуп. Не знаю, можно ли с кем дружить так, как дружишь в детстве, но мне бы сейчас подруга очень пригодилась.

Фэйф в замешательстве уставилась на Тори.

— Вряд ли из меня получится хороший друг.

— Давай попробуем. Я, кажется, люблю твоего брата. А если это так, то, наверное, и мне и тебе будет хорошо, если мы станем друзьями.

— Я тоже люблю брата, хотя он иногда как репей в боку. В жизни бывают ужасно противные ангелы, но они все-таки ангелы.

Фэйф положила на прилавок деньги Дуайта и вынула свою кредитную карточку.

— Ты закрываешься в шесть?

— Да.

— Почему бы нам не встретиться после работы? Посидим, немного выпьем?

— Хорошо. А где?

— У мемориала Хоуп подойдет? — Глаза Фэйф блеснули.

— Где?

— На болоте. Ну ты знаешь где. Я еще там не бывала. А ты? Пожалуй, пора. И там проверим, можем ли мы подружиться.

— Ну что ж, если ты так хочешь, я согласна.

Фэйф завезла покупки домой и на упреки Лайлы, почему она так поздно, задиристо отвечала:

— И пожалуйста, не жалуйся, что помидоры слишком мягкие, а бананы чересчур зеленые. Иначе больше я никогда не буду твоей девочкой на побегушках.

— Но ты ведь ешь? Не так ли? И больше ничего по дому не делаешь, так что можешь один раз после дождичка в четверг доставить домой еду.

— Четверги что-то стали повторяться чуть не каждый день.

Фэйф достала кувшин со льдом и два стакана.

— Ну рассказывай, о чем болтают в городе? — И Лайла устроилась поудобнее.

— Слухи ходят самые разные. Говорят, что Шерри убил прежний бойфренд или новый любовник, женатый. Я встретила Максин, которая, оказывается, дружила с Шерри, так вот Максин говорит, что у нее сейчас не было возлюбленного.

— Но это не значит, что какой-нибудь идиот не вообразил себя им, — возразила Лайла и достала из сумочки губную помаду. — Но ведь она сама его впустила, и собака не залаяла.

— Но впустить мужчину в дом не значит пригласить его изнасиловать тебя.

— Женщина должна быть осторожнее, — глубокомысленно заметила Лайла и стала красить губы. — Если открываешь дверь мужчине, будь готова, в случае чего, дать ему пинка под зад.

— Ах, как это романтично, Лайла, — ехидно сказала Фэйф.

— Я люблю романтику, мисс Фэйф, но у меня столько же здравого смысла. А вот тебе его как раз не хватает. И той бедняжке, по-видимому, не хватало тоже.

— Ну, у меня хватило здравого смысла, чтобы дать пинка под зад не одному.

— Но сначала ты вышла за них замуж, да?

— Я могла бы не два раза выйти замуж, а больше. По крайней мере, я не старая дева.

— Что толку в браке, если он кончается, едва начавшись.

— Фэйф! — На пороге кухни стояла Маргарет. Лицо у нее было суровое. — Мне нужно поговорить с тобой. В гостиной.

— Ладно. — Фэйф раздавила в пепельнице сигарету. — Эх, надо мне было подольше задержаться в городе.

— Прояви к маме уважение.

— Ладно, Лайла. Однако меня бы удар хватил, если бы она проявила ко мне уважение тоже.

И Фэйф с независимым видом не спеша направилась в гостиную.

Мать сидела в кресле, несгибаемая, как затвердевший алебастр.

— Я не одобряю твою манеру сплетничать со слугами.

— Я сплетничала с Лайлой.

— Оставь этот тон. Лайла, возможно, не просто прислуга у нас в доме, но тебе не подобает сидеть в кухне и болтать с ней.

— А тебе подобает подслушивать? Мне двадцать шесть лет, мама. И давно прошло время, когда ты могла читать мне нотации.

— Да, я не сумела научить тебя хорошим манерам. Мне сказали, что ты вчера много времени провела с Викторией Боден. Вы вместе вызывали полицию.

— Верно.

— Плохо уже то, что ты оказалась замешанной в неприглядной ситуации, но совершенно нетерпима твоя связь с этой женщиной. И я не потерплю подобного поведения или…

— Или что? Мама, я буду ходить куда хочу и иметь отношения с кем мне заблагорассудится. Так было всегда. Тем более напрасно ты завела об этом разговор сейчас.

— Я думала, что из уважения к памяти сестры ты прервешь отношения с особой, которую я считаю виновной в смерти Хоуп.

— Но, может быть, именно из уважения к ее памяти я вступила в эти отношения. Ты никогда не могла терпеть Тори. И ты бы, конечно, запретила Хоуп дружить с ней, однако ты не решалась запретить Хоуп что бы то ни было. А если бы запретила, она сумела бы обойти запрет. В этом смысле она была гораздо умнее меня.

— Не смей говорить в таком тоне о моей дочери!

— Вот именно. Твоей дочери. Мне вот никак не удавалось стать ею в той же степени. Вот об этом ты, наверное, никогда не думала. Тори не виновата в том, что случилось с Хоуп, но очень вероятно, что в ее руках ключ к разгадке, почему Хоуп погибла. Может быть, тебе легче вспоминать о Хоуп как о непогрешимом ангеле, чья жизнь была не прожита, но и ничем не замутнена. Я же хочу знать, почему она умерла. И кто убил ее.

— Но эта женщина не даст тебе ответа на эти вопросы. Вся ее жизнь — одна сплошная ложь.

— Что ж, — и Фэйф, ослепительно улыбнувшись, встала, — значит, у нас с Тори гораздо больше общего, чем я думала.

И она, покачивая бедрами, удалилась.

Маргарет поспешно прошла в библиотеку и сразу же позвонила Джеральду Перселлу с просьбой приехать как можно скорее.

Получив заверения, что не пройдет и часа, как он прибудет, она открыла потайной сейф за картиной с изображением «Прекрасных грез» и вынула оттуда две папки с документами.

Потом она приказала подать на террасу чай с булочками и любимыми пирожными Джеральда. Она очень любила ритуал дневного чаепития: тончайшие фарфоровые чашки, серебро, почти прозрачные ломтики лимона, кубики коричневого и белого сахара в сахарнице. Пожалуй, для чая еще жарковато, но белый тент давал достаточно тени, а растения создавали достойный антураж: вьющиеся по кирпичным стенам дома розы и ярко-красный гибискус.

Она села у стола, сложив руки, и оглядела свои владения. Она работала в этом саду, она его растила, и она все это сумеет защитить.

Маргарет подняла глаза на входящего Джеральда. «Он изжарится в костюме и галстуке», — мелькнула у нее ленивая мысль, и она подала ему руку.