Дом у голубого залива - Робертс Нора - Страница 2

– Ну сколько раз повторять? На людей нельзя прыгать, а особенно на меня. И особенно когда я в приличном костюме.

– Костюм просто великолепный. А ноги еще лучше.

Она обернулась, ее карие глаза широко распахнулись.

– О боже!

Она бросила пакеты обратно в машину и побежала к нему. Он сжал ее в объятиях, приподнял над землей и закружил.

– Сет! Я просто глазам своим не верю! Ты наконец вернулся.

– Не плачь.

– Не обращай внимания, это я так, от радости. Дай-ка я тебя как следует рассмотрю.

Она взяла его лицо в свои ладони. Такой красивый, подумала она. Такой взрослый. Она провела рукой по его волосам:

– Ты выглядишь прекрасно.

– А ты – самая изумительная женщина на свете.

– Когда ты приехал? Я думала, ты еще в Риме.

– Да, я только вчера был в Риме, но мне так захотелось вернуться домой!

– Если бы ты позвонил, мы бы тебя встретили.

– Я хотел сделать вам сюрприз.

Он пошел к машине взять пакеты с продуктами.

– Камерон на верфи?

– Должен быть там. Давай я помогу.

– А где Кевин и Джейк? Она взглянула на часы:

– Какой сегодня день?

– Четверг.

– У Кевина репетиция, они в школе ставят пьесу, а у Джейка тренировка по софтболу. Кевин уже получил водительские права, так что он заберет своего братца.

Анна открыла входную дверь. В доме ничего не изменилось, подумал Сет. И не важно, в какой цвет выкрашены стены и что старый диван заменили новым, а на столе стоит другая лампа, – атмосфера оставалась прежней.

– Сядь наконец, – она кивнула на стул у кухонного стола, – и расскажи мне обо всем. Выпьешь вина?

– После того, как помогу тебе разложить продукты.

Она удивленно подняла брови.

– Что это ты на меня так смотришь? – спросил Сет.

– Просто вспомнила, как все вы сразу куда-то исчезали, когда надо было разобрать продукты.

– Потому что ты всегда говорила, что мы ставим все не туда, куда надо.

– А вы делали это специально, чтобы я выгнала вас из кухни.

– Так ты, значит, знала, что мы хитрим?

– А как же! Я всегда все знала о своих мальчишках. Меня не проведешь. В Риме у тебя что-то случилось?

– Нет. У меня все в порядке.

Однако тебя все же что-то беспокоит, подумала Анна, но развивать эту тему не стала.

– Я открою бутылку прекрасного итальянского белого. Выпьем по стаканчику, и ты мне все о себе расскажешь.

– Извини, что не приехал на Рождество.

– Ну что ты, дорогой! Мы прекрасно понимаем, у тебя же в январе была выставка. Мы тобой так гордимся, Сет. Когда в «Смитсониан» появилась о тебе статья, Камерон купил, наверное, экземпляров сто. Молодой американский художник, завоевавший Европу!

Он пожал плечами – этот жест был таким знакомым, таким типичным для Куиннов, что она невольно усмехнулась.

– Ну давай же, садись за стол.

– Ты тоже не стой.

– Все, уже сажусь. – Она открыла бутылку, достала два бокала. – На верфи дела идут просто прекрасно. Там теперь и Обри работает.

– Правда? – При мысли о девушке, которая была для него роднее сестры, на его губах заиграла улыбка. – Как она?

– Прекрасно. Она такая красавица, умница, такая же упрямая, как прежде, и, как говорит Камерон, у нее золотые руки – с деревом делает просто чудеса. Думаю, Грейс была немного разочарована, когда Обри бросила балет, но трудно спорить, когда видишь, как счастлив твой ребенок. А вот ее сестра Эмили пошла по стопам матери.

– Она по-прежнему в конце августа собирается переехать в Нью-Йорк?

– Да, нельзя же упустить шанс танцевать в труппе «Американ Бэлли». А вот ее брат Дик – вылитый отец: спокойный, умный и лучше всего чувствует себя, когда под парусом выходит в залив. Хочешь перекусить?

– Нет. – Он потянулся через стол и накрыл ее руку своей. – Продолжай!

– Ну ладно. Филлип по-прежнему занимается маркетингом и рекламой. Никто из нас и не думал – да и он сам, по-моему, – что он уйдет из преуспевающей рекламной фирмы в Балтиморе, бросит шикарную жизнь и обоснуется с нами в Сент-Кристофере. Конечно, у них с Сибилл есть квартира в Нью-Иорке. Она сейчас пишет новую книгу.

– Да, я знаю, я с ней общался. А как дети?

– Ну что тебе сказать… Как все подростки. Брэм вот влюбился на прошлой неделе в девочку по имени Хлоя. Надеюсь, правда, что это у него уже прошло. А Фиону интересуют только мальчики и тряпки. Ну что ж, ей ведь четырнадцать.

– Неужели уже четырнадцать? Как-то не верится, что Кевин уже водит машину, Обри строит лодки, а Брэма интересуют девчонки. Я вспомнил… – Он прервался на полуслове.

– Что?

– Я вспомнил то время, когда Грейс носила Эмили. Кажется, что это было каких-то пять минут назад, а теперь Эмили собирается переезжать в Нью-Йорк. Как же ты сама умудрилась за восемнадцать лет совсем не измениться?

– Ох, как я по тебе скучала! – Анна рассмеялась и крепко сжала его руку.

– Я тоже по тебе скучал, по всем вам.

– А давай соберем всех в воскресенье на большую, шумную вечеринку! Как тебе такая идея?

– Лучше не придумаешь!

Собака залаяла, выбралась из-под стола и рванулась к двери.

– Камерон вернулся, – сказала Анна. – Иди встреть его.

Сет прошел по комнатам, совсем как раньше. Открыл дверь, как делал это много-много раз. И увидел мужчину, стоявшего на лужайке перед домом. Тот играл с собакой, пытаясь вырвать у нее из зубов кусок каната.

Он был все таким же высоким и поджарым. Но в волосах у него уже кое-где пробивалась седина. Рукава его рубашки были закатаны по локоть, а джинсы совсем вытерты.

В свои пятьдесят Камерон Куинн выглядел очень неплохо.

Сет захлопнул за собой дверь. Камерон оглянулся на звук. Они могли бы произнести тысячи слов, но эти слова так и остались невысказанными. Сет молча спустился по ступенькам, Камерон пошел по лужайке ему навстречу.

– Надеюсь, эту развалюху, запаркованную на подъездной дорожке, ты взял напрокат?

– У меня не было времени выбрать что-нибудь получше. Думаю завтра ее вернуть, а пока поезжу на «шевроле».

Камерон ехидно улыбнулся:

– Ну, ты размечтался, дружище! – А потом он по-дружески хлопнул Сета по плечу и крепко обнял: – Почему, черт возьми, ты не предупредил, что едешь?

– Все произошло так внезапно… – начал объяснять Сет.

– Ну ладно. А Анна уже, поди, оборвала телефон, сообщая всем, что мы готовимся к грандиозному приему.

– Она сказала, что мы соберем всех в воскресенье.

– Очень хорошо. Ты уже устроился?

– Нет, вещи в машине.

– Ну, пойдем сходим за ними.

– Камерон, – Сет положил ему руку на плечо, – я хочу навсегда вернуться домой, а не просто погостить несколько дней. Можно мне пока пожить у вас?

– Что, черт побери, с тобой случилось? Как тебе в голову взбрело об этом спрашивать? Ты что, нарочно хочешь меня разозлить?

– Этого только не хватало! Да и никому не посоветую. Но ты не больно-то заводись, я ведь тоже могу за себя постоять.

– Кто бы сомневался. Кстати, мы все очень по тебе скучали.

По пути к машине Сет думал, что именно таких слов приветствия он и ждал от Камерона Куинна.

В своей комнате Сет бросил чемоданы на кровать и поставил на стол, который сделал для него Этан, видавший виды мольберт, подаренный ему Сибилл на одиннадцатилетие.

Надо будет подыскать помещение для мастерской, подумал он. Пока погода стоит хорошая, можно работать и на природе. Но нужно же где-то хранить картины, кисти, краски… Может, в старом амбаре на верфи найдется место, но ему хотелось, чтобы мастерская была не временной, а постоянной.

Сет уже достаточно поколесил по свету. Он уехал учиться во Флоренцию, потом работал в Париже. Он бродил по холмам Ирландии и Шотландии. Он жил очень скромно. Когда приходилось выбирать между обедом и покупкой красок, он предпочитал остаться голодным.

На стенах все еще висели его старые рисунки. Сет снял один из них. Да, что-то было в этом грубом наброске, подумал он. Была надежда, что его автор все же талантлив.