Дочь великого грешника (Небо Монтаны) - Робертс Нора - Страница 94

– Ты что такая надутая? – Тэсс прислонилась к перилам и постаралась представить, что дует прохладный океанский бриз. – Не расскажешь?

– Нет. Это личная проблема.

– Личные проблемы – они самые интересные, – философски заметила Тэсс и зачерпнула ложечкой мороженое. – Что-нибудь с Беном?

– Нет, – Уилла раздраженно пожала плечами. – Почему все думают, что, кроме Бена Маккиннона, у меня и забот других нет?

– Потому что женщины обычно дуются из-за мужчин. Ты с ним поссорилась, да?

– Я с ним все время ссорюсь.

– Нет, я имею в виду по-настоящему.

– Нет.

– Тогда почему отменила свидание?

– Господи, неужели я не могу у себя дома просто посидеть на крыльце, не отвечая на миллион идиотских вопросов?

– Не можешь. – Тэсс съела еще ложечку мороженого. – Отличная штука. – Она облизала ложку с обеих сторон. – Попробовала бы.

– Ладно. Только чтобы от тебя отвязаться. – Уилла схватила вазочку и сосредоточенно принялась поедать мороженое. Оно и в самом деле было божественное. – Бесс – лучший специалист по персиковому мороженому во всем мире.

– Тут я с тобой согласна. Знаешь что, давай с тобой еще поедим мороженого, потом напьемся и отправимся купаться, а? Хоть остынем немножко.

Уилла подозрительно покосилась на сестру:

– Откуда вдруг такая забота?

– Видок у тебя паршивый. Мне тебя жалко стало.

Эти слова должны были бы разозлить Уиллу, но почему-то они ее растрогали.

– Понимаешь, я сегодня поругалась с Хэмом. Он чинил изгородь на самом солнцепеке, и я испугалась. У него был такой несчастный, замученный вид. Того и гляди инфаркт хватит. В общем, я насильно отправила его назад, на ранчо, наговорила грубых слов. А я не могу лишаться такого человека. Пока не могу, – спокойно добавила она.

– Ничего, позлится и успокоится. Он слишком тебя любит, чтобы обижаться всерьез.

– Очень на это надеюсь. – Немного успокоившись, она вернула вазочку Тэсс. – Может, и в самом деле искупаться?

– Давай. – Тэсс озорно улыбнулась. – Только я без купальника.

Уилла откинулась на спинку кресла. Гром грохотал чуть ближе. Потом раздался звук шагов, и Уилла инстинктивно потянулась к винтовке, лежавшей под креслом. Из темноты появился Хэм.

– Добрый вечер, – сказала она.

– Добрый. Расчет приготовила?

Вот упрямый старый козел, подумала она и жестом предложила ему сесть.

– Присядь на минутку, а?

– Некогда. Вещи надо паковать.

– Ну пожалуйста.

На плохо сгибающихся ногах он поднялся по ступенькам,

опустился в соседнее кресло.

– Ты сегодня унизила меня, да еще перед этим сосунком.

– Прости меня. – Она умоляюще взглянула на него. Его обиженный, страдальческий голос пронзил ее в самое сердце. – Я хотела как лучше.

– Как лучше? Сопливая девчонка будет мне указывать, что я слишком старый и ни на что не годный?

– Я этого не говорила.

– И так было ясно.

– Послушай, ну почему ты такой упрямый? – Она сердито пнула ногой перила. – С тобой ни о чем невозможно договориться!

– Я? Я упрямый? Да я в жизни не встречал такой упрямицы, как ты! Ты, кажется, думаешь, девочка, что все на свете уже постигла, на все у тебя заготовлен ответ. Свято веришь в свою правоту, да?

– Вовсе нет! – Она вскочила. – Ничего подобного! Часто я не знаю, правильно ли я поступаю, но все равно решение принимать нужно. И сегодня я тоже поступила правильно. Черт бы тебя побрал, Хэм, если бы ты проторчал на жаре еще десять минут, тебя хватил бы удар. Что бы тогда со мной было? Как бы я стала обходиться без тебя?

– Ты и так уже обходишься без меня. Сегодня ты отстранила меня от работы.

– Я не хотела, чтобы ты занимался тяжелым физическим трудом на солнцепеке. Этого больше не будет!

– Ах, не будет? – Он тоже вскочил и придвинулся к ней вплотную. – Да что ты за начальница такая? Будет она мне указывать, что мне делать, а чего не делать. Я чинил изгороди, когда тебя еще на свете не было! Никто не смеет мне приказывать!

– А я смею.

– Тогда выписывай расчет.

– Отлично!

Она резко развернулась, распахнула входную дверь, но в следующую секунду захлопнула ее так, что задрожал дверной косяк.

– Хэм, мне стало страшно! Имею я право испугаться или нет?

– Чего же ты испугалась?

– Что ты умрешь, тупой ты осел! Ты был весь красный, потный и пыхтел, как паровоз. На это смотреть было невозможно! Если бы ты сразу выполнил мою просьбу, мне не пришлось бы приказывать.

– Пожалуй, и в самом деле было жарковато, – пристыженным тоном признал он.

– Еще бы! В том-то все и дело. Зачем ты довел дело до конфликта? Я не хотела позорить тебя перед Билли. Мне всего лишь и надо было, чтобы ты убрался в тень. Я ведь знаю, кто был мне настоящим отцом! – выкрикнула она, глядя ему в глаза. – И не хочу его хоронить. Мой настоящий отец – тот, на кого я всегда могла рассчитывать. Я не дам тебе преждевременно отправиться в могилу.

– Я бы преспокойно закончил работу, – пробурчал Хэм. – Я же знаю, что мне можно, а что нельзя. Все делал Билли, а я просто сидел.

– Ты мне нужен, – сказала Уилла, пытаясь успокоиться. – Очень нужен. Пожалуйста, никуда не уезжай.

Он передернул плечами, опустил взгляд.

– Чего уж там… Где мне будет лучше, чем здесь? Конечно, не нужно было тебя заводить. Я ведь понимал, что ты обо мне заботишься. – Он переступил с ноги на ногу, откашлялся. – В общем, ты неплохо справляешься. Я, можно сказать… горжусь тобой.

Да, он всегда был рядом, и на него можно было рассчитывать, подумала Уилла. Родной отец никогда не сказал бы ей таких слов.

– Но одной мне не справиться, – сказала она. – Может, зайдешь? – Она открыла дверь. – Попробуй персикового мороженого. А заодно расскажешь мне, в чем я не права.

Он почесал подбородок.

– Пожалуй, да. Не мешало бы вправить тебе мозги.

Ушел Хэм с облегченным сердцем и наполненным желудком. Он шагал по дорожке, насвистывая. Но тут из коровника донеслась странные звуки – тревожное мычание, стук каблуков.

Что там делает дозорный? И вообще, кто сейчас дежурит – Джим или Билли? Надо бы заглянуть, проведать.

– Эй, кто там? Джим? Билли? Чего это вы в коровнике делаете среди ночи?

Первое, что ему бросилось в глаза, – умирающий теленок. Он истекал кровью, закатив глаза от страха и боли. Затем из густой тени поднялась мужская фигура.

– Что здесь происходит? Ты чего это?

Блеснула сталь клинка, Хэм не успел даже вскрикнуть.

Сжимая нож, он смотрел на упавшего старика. Сейчас им владело только одно чувство – панический страх. Паршиво получилось. Среди ночи стало вдруг невмоготу, решил обойтись теленком. Думал, потом оттащу его куда-нибудь и зарою.

Против Хэма он ничего не имел. Хэм, можно сказать, воспитал его, работал с ним всю жизнь, обходился по-честному. К тому же Хэм наверняка знал правду, знал, кто он на самом деле.

И Хэм был славным стариком.

Но какой оставался выбор? Не выдавать же себя?

Он сидел на корточках, размышляя, как быть дальше. И тут в коровник заглянула Уилла.

– Хэм, это ты? Я совсем забыла тебе сказать… – Она замерла на месте, ибо в этот миг сверкнула молния, и Уилла увидела двух мужчин – одного лежащего и второго, сидящего на корточках. – У него инфаркт? – Но на руках у нее была кровь.

– Извини, Уилл, я не хотел. – У ее горла блеснул нож. – Не кричи. Я не сделаю тебе больно. Клянусь. – Он сокрушенно вздохнул. – Ведь я твой брат.

И врезал ей кулаком, чтобы не брыкалась.

Хэм очнулся от боли. Он не мог понять, что именно у него болит, но во рту был привкус крови. Со стоном старик попытался сесть, но ноги не слушались. Тогда он повернул голову и увидел мертвого теленка, лежавшего в луже крови.

«Скоро я тоже истеку кровью», – подумал Хэм.

На земле лежало еще что-то. Он прищурился, но все плыло перед глазами. Тогда Хэм протянул руку и нащупал шляпу Уиллы.