Путь Найденыша - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 50

Шентель потянулся в сейф и взял в руки бутылку вина, отобранную у кого-то из солдат на территории базы, решительно вытянул зубами мягкую пробку из коры дерева ширр и, приложив к губам, запрокинул бутыль, выливая содержимое в глотку. Терпкая струя потекла в желудок, и на душе стало полегче. Что ему делать? Как он переживет изгнание? Теперь весть о его позоре разнесется по всей столице. Да плевать! Деньги есть, отсидится в своем поместье и снова попробует начать карьеру. Связи наработаны, а этот драгоценный материал доносов он возьмет с собой. Компромат всегда пригодится. Полковник Хеверад не вечен… особенно если приложить определенные усилия.

Шентель сам немного испугался своих мыслей – пойти на убийство? А почему нет? Есть проблема – полковник Хеверад. Он смертный человек. Не будет его, не будет и проблемы! Как и в случае с Недом…

Шентель допил бутылку и снова сунул руку в сейф, достав еще одну…

Он пил всю ночь и почти не пьянел. Бывает же так – нервы напряжены, организм работает на пределе и не позволяет себе расслабиться. Когда кончилось вино, Шентель перешел на мазис.

Легкий наркотик, он в общем-то ничем не отличался от вина – возбуждение, расслабление (у всех по-разному), смех, депрессия, желание что-то сделать, суетливость и потеря ориентации – можно долго перечислять все симптомы, которые вызывал мазис.

Так-то особого вреда от этой травы не было. Вот только было у нее одно свойство, которое делало ее опасной. Нельзя курить мазис, если ты крепко выпил. Наркотик, смешанный с алкоголем, делал человека безумным. Нет – не таким безумным, как настоящие безумцы, грызущие прутья клетки сумасшедшего дома или бьющиеся в конвульсиях страха, видя призрачных чудовищ, вдруг выросших из их домочадцев. Нет. Человек ходил, разговаривал, делал свои обычные дела… но он не понимал, что делает. Наркотик полностью раскрепощал, высвобождая желания, которые сидели в подсознании. И обкурившийся не понимал, что он делает что-то неправедное, что-то противоречащее логике. Но при этом выстраивал сложные схемы, которые казались ему совершенно естественными и логичными.

После того как закончилась пятая пачка мазиса, Шентель встал, выглянул в окно – солнце уже вступило в свои права, прогнав ночь. Майор – или теперь уже бывший майор – взял в руки свой офицерский меч, кинжал, завернул их в ткань, чтобы не было видно, вышел из помещения Службы Безопасности, оставив его открытым, и пошел к офицерской казарме, стараясь, чтобы его никто не видел.

Глаза майора остекленели, зрачки расширились, и если бы кто-нибудь встретил его по дороге, легко узнал бы, что майор находится под действием наркоты. Симптомы употребления наркотика в этом городе знал, вероятно, даже ребенок. Но… ему повезло. Никто не встретился, никто не остановил, никто ничего не заметил.

Дневальный сержант удивленно посмотрел на бывшего командира, прищурившего глаза, будто от света, и, на всякий случай поднявшись с места, осведомился:

– С какой целью господин майор посетил казарму? Что ищет здесь?

– Нед Черный у себя в комнате?

– Да, – недоуменно ответил дневальный, – не выходил.

– Остальные?

– Все на смотре – сегодня господин полковник устроил смотр, говорят – на днях будут маневры. А кого вы ищете? Я чем-то могу помочь?

– Да, можешь. Вот посмотри сюда! – Майор положил на стол дневального сверток и стал его раскрывать. Нащупав рукоять кинжала, он крепко ее сжал правой рукой и, резко выдернув из пакета клинок, вонзил его стражнику прямо в сердце.

Несчастный умер почти мгновенно, потеряв сознание, не издав ни звука, мягко опустившись на стул и откинув руки в стороны. Шентель лишь слегка придержал его дергающееся тело, глядя в тускнеющие глаза, в которых застыл упрек – за что?!

Шентель не стал выдергивать кинжал, чтобы не забрызгаться кровью, аккуратно уцепился за воротник мундира парня и поволок его по коридору, по направлению к душевой.

Вообще-то в офицерской казарме жило мало народа – все предпочитали или офицерский городок, или же частные квартиры в основном городе. Здесь жили лишь такие службисты, как Дранкон, или вот Нед, который пока не собирался снимать квартиру, а может, просто не успел этого сделать.

Труп Шентель оставил в одной из кабинок, прислонив к стене. Крови не было – кинжал заткнул дыру в груди. Теперь оставалось дождаться Неда.

Можно было попробовать постучать в дверь и вызвать его из комнаты – но где гарантия, что майору не помешает кто-то из случайно вернувшихся в казарму, да и Нед мог успеть подготовиться, взять оружие, и вот тогда Шентелю не поздоровится. Оружием Нед владел отменно – доказано. Значит, брать его, когда он будет в голом виде. Шентель хотел действовать наверняка.

И потекли минуты ожидания.

Ждать пришлось сравнительно недолго – хлопнула дверь, проскрежетал замок, и в душевую кто-то вошел. Шентель не видел, кто это был, но, кроме Неда, вообще-то быть больше некому. Зашумела вода, и человек зафыркал, плескаясь и отплевываясь, как ребенок.

Кабинка, где отсиживался Шентель, находилась довольно далеко от входа, поэтому оттуда нельзя было заметить, что в ней кто-то находится.

Майор оторвался от стены, которую подпирал последние полчаса, двумя руками взял меч на изготовку и, тихо ступая в мягких офицерских сапогах, двинулся вперед.

Да, это был он, ненавистный щенок! Нед стоял спиной к выходу, меж каменных стен кабинки, и отфыркивался, с видимым наслаждением разбрасывая брызги и струйки воды.

Шентель высоко поднял меч, завел его за голову, целясь слегка наискосок в макушку врага, приготовился… и тут случилось неожиданное! В тот самый момент, когда меч уже пошел вниз и вправо, парень вздрогнул, наклонился и встал вполоборота к майору, рассматривая что-то возле своей ноги! Меч, вместо того чтобы снести половину черепа негодяя, проскочил мимо и со звоном врезался в каменную кладку душевой.

Шентель как обезумел: ярость, ненависть, бессонная ночь, выпитый алкоголь вкупе с выкуренным наркотиком, все слилось в единый порыв – убить, убить во что бы то ни стало! Меч летал в руках безумного человека, будто перышко, но Нед каким-то образом успевал увернуться, а иногда даже голыми руками отбить клинок, легко ударяя его в плоскую сторону и перенаправляя удар в камень стены. Шентель не чувствовал усталости, у него не осталось никаких мыслей, кроме одной – убить! Убить! Убить!

Внезапно Шентель увидел невероятное – его меч был остановлен в воздухе, зажат между ладонями этого странного парня, смотревшего на майора черными провалами глаз. Меч находился в неподвижности всего долю секунды, а затем вывернулся из рук мужчины, со звоном отлетев к стене душевой. Еще через секунду майор почувствовал страшный удар в шею, попытался вздохнуть, кашлянуть, но издал лишь булькающий клекот. А потом упал на пол, подергиваясь в последних конвульсиях.

Нед с отвращением шмякнул об пол вырванную трахею, протянул окровавленную руку под струю холодной воды, способной смыть все на свете, и красная густая жидкость, запачкавшая его пальцы, окрасила в розовый цвет прозрачную «кровь» ледников, прибежавшую с вершины горы Черной по каменным желобам.

Нед еще раз сполоснулся, потом вышел из кабинки, перешагнув через труп майора, вытерся своим полотенцем и натянул штаны, стараясь не смотреть на труп, под которым расплывалось красное пятно. Пойдя к себе в комнату, оделся в парадную одежду, снова вышел в коридор. Вернувшись в душевую, прошел вдоль кабинок, чтобы подтвердить свои подозрения. Найдя труп дневального, кивнул головой – он так и предполагал, и, пройдя по коридору, вышел из казармы. На душе у него было погано. Никогда ничего не бывает просто так – счастливое, доброе утро и как противовес – безумный убийца. То ли Нед такой невезучий, то ли жизнь такая непростая…

На плацу, как всегда, стройными рядами маршировали копейщики, сквозь эти ряды перемещались мечники, арбалетчики, вот только объем одновременно маневрирующих подразделений был больше, чем обычно. А в стороне наблюдали за происходящим сам Хеверад и оба полковника, командиры второго и третьего полков.