Владыки земли и моря - Робертс Джон Мэддокс - Страница 60

Она прогнала все эти мысли прочь. Как правильно сказал Пенду, ее появление меняет все. Что произойдет, когда Шаззад узнает, что Лериса жива, бежала и вернулась к шессинам?

Возьмет ли она в плен Гассема?

Лериса не разделяла его доверия к королевскому слову чести. Как передать мужу весть? Ему нужно убираться из этого города, и чем скорее, тем лучше. Она обдумывала все это, вспоминая Гейла.

* * *

Анса чувствовал себя почти здоровым. После того, как он вернулся в штаб-квартиру Шаззад, его исцеление шло удивительно быстро. Королевский лекарь предположил, что безрассудная скачка верхом усилила деятельность естественных целительных сил, находящихся, как известно, в печени. Анса придерживался мнения, что нет ничего лучше скачки на превосходном кабо, чтобы придать человеку сил; что житель равнин и кабо по сути — единое создание, и они черпают друг у друга силы и решимость. Какой бы ни была причина, боль в ранах утихла, и они больше не кровоточили. Длинный шрам, пересекавший тело, еще был ярко-розовым, но мелкие рубцы уже побледнели.

Он упражнялся каждый день, разрабатывая мускулы. Он занимался с мечом, ножом и луком, ездил верхом на кабо, поражал копьем цели, не слезая с седла. Он хотел быть полностью готовым к грядущей битве.

Он знал, что этот день скоро наступит. Шаззад все еще развлекалась с Гассемом, но ситуация ухудшалась. Солдат раздражало бездействие, они теряли боевую форму. Двор утратил силу духа из-за постоянного присутствия среди них шессинов и непривычной вялости королевы.

Самым же худшим было то, что сбежавшие корабли южного флота были замечены, когда они направлялись на север. Уже поступило сообщение, что один из них потопил небольшую невванскую галеру. В это трудно было поверить, но все знали, что чужеземцы владеют такими тайнами искусства мореплавания, о которых невванцы даже не догадывались. Лериса, видимо, уже вернулась к островитянам.

Анса надеялся только на то, что изменник Госс удерживал ее у себя ради выкупа, требуя от шессинов долю сокровищ, которые, как говорили, имелись у них на островах. Это было в характере Госса, насколько принц понимал его. Он чувствовал, однако, что это бесплодная надежда. Он не мог представить себе, чтобы такой человек, как Госс, имея в своем распоряжении единственный корабль с командой, смог удержать Лерису, которую воины возжелали бы вернуть. Десять тысяч воинов с радостью отдали бы за нее свои жизни.

Однажды после полудня, когда Анса охотился верхом за городскими стенами, преследуя дикого криворога, его задержали на обратном пути к восточным воротам. Четверо верховых перекрыли ему путь. Двоих он знал — знатный придворный и пехотный полководец. Еще один был в форме морского офицера, а четвертый — в богатом штатском платье. Анса остановился и положил на колени натянутый лук.

— Хороший день, господа, — сказал он. — Я не вижу у вас охотничьего снаряжения. Вы выехали, чтобы поупражняться?

— Приветствуем вас, принц Анса, — отозвался придворный. — Мы и другие наши единомышленники желали бы поговорить с вами по неотложному делу, затрагивающему безопасность наших стран. Окажите нам честь проследовать с нами к месту встречи.

Анса понимал, что этого следовало ожидать.

— Эта встреча тайная?

— Боюсь, у нас нет выбора, — ответил придворный. — Если вы решите не присоединяться к нам, вам достаточно это сказать. Мы только просим не сообщать ничего королеве.

— В эти дни я мало говорю с королевой, — сказал Анса. — Я присоединяюсь к вам.

Они направились вверх по узкой тропе, ведущей в холмы.

Анса думал о том, что могло бы произойти, откажись он ехать с ними. Четверка стояла прямо у него на пути; возможно, в густом кустарнике по обе стороны дороги сидели в засаде лучники. Принц Анса мог просто исчезнуть во время охоты; например, его могли захватить в плен островитяне, или он стал бы жертвой шайки разбойников, которых появилось так много с начала войны.

Они пришли на поляну, где уже паслось два десятка кабо. Вокруг стояли или сидели их хозяева, некоторые расположились на походных складных стульях. Всебыли людьми значительными, о чем говорило богатство их одеяний и доспехов. К ним подошел седеющий полководец и поприветствовал их.

— Хорошо, что вы пришли к нам, принц Анса, — сказал он.

— Я ожидал чего-то в этом роде, господин Чатай, — ответил Анса.

— Хорошо. Тогда вы знаете, в чем дело. Пожалуйста, спешивайтесь и присоединяйтесь к нам. — Анса так и поступил, и Чатай представил всех. Больше половины присутствующих Анса уже знал, многие из них были королевскими советниками. Остальные же оказались высшими чинами армии и флота.

— Нам нельзя надолго оставлять свои обязанности, — начал Чатай, — поэтому будем кратки. В последнее время наша королева ведет себя странно.

— Я бы употребил более сильное слово, — сказал один из придворных.

— Какое бы слово мы ни употребили, положение становится опасным, — продолжал Чатай. — Гассем, наш смертельный враг, свободно пользуется нашим походным дворцом.

— Он свободно пользуется нашей королевой, — сказал флотский коммодор. Остальные недовольно заворчали, соглашаясь, однако, с позорным фактом.

— Давайте скажем, — заявил один из придворных, — что происходящее во дворце значительно превышает полномочия посольства. Переговоры по поводу освобождения узницы прекратились, хотя оба монарха редко разлучаются.

— Одну минуту, — прервал его Анса, — я не вижу здесь господина Хараха. Вне всякого сомнения, он, как адмирал и принц-консорт, обязан присутствовать.

Наступила неловкая тишина, которую прервал все тот же придворный.

— Господин Харах — самый отважный и преданный из наших воинов, и мы все очень его уважаем, но в данной, весьма щекотливой ситуации, мы решили, что нельзя оправдать его вовлечение в это дело.

Анса подумал, что это очень вежливый способ сказать, что нельзя надеяться на мужа-рогоносца.

— Достаточно об этом, — сказал Чатай. — Что будем делать? Я бы никогда не одобрил заговора против королевы, но сейчас мне кажется, что она не в своем уме. Я думаю, мы имеем право предпринять нечто, дабы привести ее в чувство.

— Должен сказать, что мы не можем обойти вниманием даже самые крайние меры, — добавил придворный. — Низложение монарха — чудовищная акция, но разрешить островитянам править нашей страной — еще чудовищней.

Интересно, подумал Анса, из какого он семейства. Уж наверное он не предложил бы подобного хода, если бы не рассчитывал извлечь из этого выгоду.

Чатай фыркнул.

— Это может означать гражданскую войну. Неужели у нас есть претендент с такими обоснованными притязаниями на трон, чтобы получить его без войны? Или, возможно, кто-то считает, что островитяне упустят возможность воспользоваться нашими раздорами?

— Нет, настоящих претендентов у нас нет, — сказал один из полководцев. — Королева Шаззад разделалась с ними много лет назад.

— И скатертью им дорога! — пылко сказал Чатай. — Послушайте, друзья мои, мы все хотим что-нибудь сделать, но любим друг друга недостаточно сильно, чтобы посадить одного из нас на трон! Давайте говорить практически.

— Я думаю, господин Чатай прав, — сказал Анса. — Я среди вас чужеземец, но мой отец и Гассем были врагами чуть ли не со дня своего рождения. Я думаю, господин Чатай был прав во время первого совета, после того как я взял Лерису в плен. — Он подумал, что будет политически правильным напомнить им, кто именно взял в плен эту женщину. — Он сказал, что ее следует убить, и так и нужно было поступить. Она сумела вырваться на свободу, и, возможно, какой-нибудь изменник уже сообщил об этом Гассему. Гассема необходимо взять в плен или убить сразу же, как только он появится. Я уважаю чувство чести королевы, но по отношению к этим двоим думать о благородстве глупо.

— Правильно, правильно! — в один голос закричали почти все присутствующие.

— Принц Анса, — сказал придворный, — наше уважение к вам безгранично, и мы высоко ценим ваши советы, но, как вы и заметили, вы здесь — чужеземец. Ваш отец, король Гейл, и наша королева — были друзьями и союзниками многие годы. Они дважды сражались во время великих битв, будучи союзниками.